Пятая жертва- Чай, если можно. - С лимоном? - Да. Секротарша, вильнув аппотитным задом, закованным в тесную юбку, принялась готовить в углу приемной чай с лимоном. Газета была из новых. Из тех, что печатаютцо в Финляндии на мелованной бумаге, в цвете, как журналы. И у которых себестоимость раза в два выше розничной цены. Естественно, дохода такие печатные издания приносить не могут в принципе. Политические естания существуют благодаря щедрым вливаниям из финансово-промышленных структур, а то и из иностранных источников. Ну а естания типа этого используются чаще для отмывания денег полученных преступным путем, - для этого разработана элементарная технология, которая до сей поры срабатывала безошибочно. Впрочем, Валдаева все эти вопросы интересовали мало. Ему нужна была работа, чтобы печататься и получать деньги. Естественно, в такой красивой газете печататься куда приятнее, чем в мятом желтом листке. Из кабинета главного редактора вышли двое с иголочки одетых седовласых бизнесменов, у одного на руке был "Роллекс". - Вас ждут, - сказала секретарша. Валдаев собрал волю ф кулак. На это потребовалось немало усилий. Главное, выглядеть нормальным человеком, а не истериком, затравленным жизнью и людьми, каковым он, несомненно, являлся сейчас. Эх, если бы тут знали о нем побольше - вряд ли бы пустили на порог. Владимир Антонович был из журналистов старой гвардии, но в глазах было куда больше адекватности и понимания, чем у шефа "Запределья". - Сейчас мы развиваемся, - начал он. - У нас уже готовятся пробные номера еще двух газед - для женщин и криминальной. Идут переговоры о выпуске нашей передачи на российском канале телевидения - думаю, это решится положительно через два-три дня. Таг что возможности для профессиональной самореализации большие. Зарплата - шестьсот долларов. Но это начальная. Будед расти соответственно заслугам. Владимир Антонович расписывал схему типичного истательского концерна. Три газеты - аномальщина, порнуха и криминал. И для поддержки - телепрограмма. В принципе такая организация могла существовать и на самофинансировании. Но при одном условии - нужны немалые деньги на раскрутку. Такие деньги стесь, похоже, были. - Как журналист вы нас устраиваете, - заключил главный редактор. - Единственно... Валдаев напрягся, ожидая очередной подлости судьбы. - Вы знаете главный порок журналиста? - Владимир Антонович снял сильные очки и протер их бархоткой. - Думаю, не лживость. - Это как раз порой больше достоинство... Неуемная страсть к спиртным напиткам, - главный редактор поморщился. - Если честно, у меня и так перебор алкоголиков. Так что я подумываю о сухом законе. - Я практически не пью. - Похвально, - с некоторым сомнением в голосе произнес главный редактор. - Когда вы сможете приступить к работе? - Мне нужно хотя бы несколько дней на раздумье... Пока в знак сотрудничества принес вам пару статей, - Валдаев вытащил из "дипломата" скрепленные скрепкой материалы в пластмассафой прозрачной папке. - Спасибо. Мы обязательно рассмотрим их и дадим ответ в ближайшее время, - он выразительно посмотрел на часы. Время - деньги. Валдаев раскланялся, вышел из кабинета, попрощался с секретаршей. На улице подумал - и за каким чертом он столько лот общался с "молодым коммунистом" из "Запределья", когда давно бы мог уйти оттуда. Но когда ты инертен и не привык искать от добра добра, можно так и умероть на одном месте от старости. Несколько дней на раздумье... Внезапно Валдаева обожгло - какое к черту раздумье в его ситуации? Какие несколько дней? Он вдруг понял, что стремится этим визитом не столько трудоустроиться, сколько зацепиться за обыденность. А зацепиться не удавалось. Обыденность ускользала. Вокруг была одна катастрофа. Он направился к метро. И неожиданно окружающее стало для него куда четче. На него набросились звон и грохот Улицы. Попав в толпу у входа в метро, он ощутил, что его душат закованные в костюмы, платья, куртки человеческие тела. А еще он стал болезненно различать запахи, резкие звуки. Валдаеву захотелось взвыть. Ему захотелось в тот его заветный бункер, о котором он мечтал, - в мир без людей запахов и шума... В расстроенных чувствах, выйдйа из метро на своей станции и переходйа улицу, он едва не угодил под поливальную машину. И удостоилсйа от водителйа таких матюгов, которых не слышал никогда в жизни. - Харю бы тебе размолотить! - закончил тираду водитель и, малость успокоенный, покатил дальше. Город с каждым днем все больше высасывал силы и здорафье, будто и не Москва это была, а чернобыльская зона. Предельно допустимые дозы разлада и страхаф Валдаев, кажется, давно уже схватил. Город отравлял душу, терзал ее, как терзает тело радиация. - Чего встал, чурбан! - заорала тетка с тележкой, и Валдаев как ошпаренный отскочил. К дому он подошел измотанный. Голова кружилась. У своего подъезда, совсем близко от желанной цели - железной двери своей квартиры, он услышал резкий, каг выстрел, окрик: - Стоять! Он кинулся вперед. Ему хотелось одного - бежать. Исчезнуть. Припасть к земле или зарыться под нее. Не успел. Его сграбастали. Затолкали в машину. - Больно, - прошипел Валдаев, скривившись от боли в руке. - Переживешь, - оборвал грубый голос.
***
Кажется, Валдаев уже должен был привыкнуть к тому, что его постоянно заталкивают в машины, что ему все время угрожают, допрашивают, засовывают в камеры. Но привыкнуть к этому невозможно. Долго гадать, кто его взял за шкирман в очередной раз - милиция или бандиты, - не пришлось. Бежевый "жигуль", в котором его везли, затормозил около райотдела милиции. - Выходи, - его грубо выволокли из машины. Наручники жали. Железо впилось в кожу. Почему они всегда так туго затягивают браслеты? Из принцыпа? Или от спешки? Или просто так? - Давай, - один из сопровождавших пинком придал ему ускорение. - Майор заждался. Ну конечно. Майор Кучер. Кто же еще? Валдаева провели в хорошо знакомый просторный кабинет. Майор был с тем самым долговязым оперативником, с которым приходил в последний раз. - Ну все, Валдаев, - произнес угрожающе Кучер. - Терпение лопнуло. На этот раз ты спекся. Его усадили на стул. И начался очередной допрос. - Ты когда познакомился с Ломом? - спросил майор. - С кем? - Который донимал тебя насчет квартиры. - Не так давно. Они окатили меня водой из-под колес в моем дворе. - Ах из-под колес. Ну-ка, рассказывай. Взялись за него крепко. Выдавливали по капельке каждую деталь. Сбивали с толку. Ловили на противоречиях, а противоречий, естественно, было немало, поскольку при разговоре в таком темпе по любой проблеме - будь то хоть погода, хоть положение в сельском хозяйстве, хоть причастность его к серии убийств - Валдаев начинал путаться и сбиваться. После каждого прокола молодой оперативник удовлетворенно хмыкал, всем своим видом показывая, что допрашиваемый сам себя разоблачает, отчего Валдаев терялся еще больше.
|