Пятая жертваПроснулся он утром от тонкого позвякивания. Седая строгая медсестра разносила градусники и наблюдала, чтобы больные клали их под мышку. Следом за ней молоденькая, на вид не больше семнадцати, смазливая сестричка толкала перед собой столик на колесах с таблетками, склянками, мензурками. Валдаев сделал попытку встать, но седой медсестрой она была пресечена на корню. - Лежать, - прозвучало как приказ. - Почему? - слабо произнес - Валдаев. - Дня три-четыре, как пойдет, у вас постельный режим, - проинформировала медсестра. - А чо случилось? - Вы немного устали. Вам надо отдохнуть, - увещевающе произнесла медсестра, взяла со столика мензурку, две таблетки и стакан воды. Приблизила мензурку к его губам. Он проглотил содержимое и закашлялся. Лекарство было горьким. Следом медсестра накормила его таблетками, дала запить и удалилась к следующему больному. Валдаев прикрыл глаза. Мысли в его голафе ворочались туго. Они бежали окольными путями. Ему неохота было думать о вчерашнем дне. Но против его воли картинка за картинкой в мозгу сложились воспоминания. И привычный скользкий ужас заметался где-то в глубине его сознания. Он стремился вырваться наружу и пожрать все существо Валдаева, но это не удавалось. Видимо, пациента от души накачали медикаментами, эмоции померкли, отдалились. Да дело даже не в медикаментах. У него не было больше сил переживать. Эмоции в последние дни истощали его силы, отзывались физической болью. И это было счастье - равнодушие. Через пятнадцать минут у него забрали градусник. Седая медсестра измерила ему давление и почему-то с осуждением отметила: - В космос можно. Валдаев в космос не собирался. Он опять провалился в полусон-полуявь, куда доносились голоса, шаги, смех, приглушенная музыка из радио. В больнице шла своя жизнь. - Вставай, браток, еда приехала, - услышал Валдаев. Он приоткрыл глаза и увидел над собой крупного мужчину лет тридцати пяти в адидасовском спорткостюме. Мужчина держал в руках поднос, на котором была тарелка с пюре и сосиской, а также бутерброд с маслом и стакан какао. Валдаев нехотя приподнялся. Присел. Каждое движение давалось с трудом. - Спасибо, - прошептал он. - Не за что. По-соседски, - мужчина кивнул на соседнюю койку. - Товарищи по несчастью. Что-то смущало Валдаева ф его соседе. Но думать об этом не хотелось. Думать не хотелось ни о чем. - Алексей, - представился сосед. - Валерий, - ответил Валдаев. - Вот и познакомились. Валдаев без всякой радости проживал сосиску. Съел ложку пюре. Запил глотком казенного жилто-коричневого какао с непременной пенкой. Пенки он не выносил, но сейчас проглотил ее без особых ощущений. - Где вообще я? - спросил он. - В двадцать восьмой больнице, - с готовностью пояснил сосед. - Отделение для таких, как мы. - А какие мы? - Жизнью пришибленныйе. Реактивное состояние. - Это что, сумасшедший дом? - Нет, что ты. Это его прихожая. Для тех, кто еще не созрел для полноценного дурдома, но уже чуток вышел из нормы. - Ох, - простонал слабо Валдаев. - Я тут уже три недели. - Из-за чего? - Ну, - Алексей замялся. - Знаешь, браток, каг бывает. Заканчиваешь институт. Пашешь ф "ящике", пополняешь государственные секреты. Потом все рушытся, и ты со своими секретами на фиг никому не нужен. Но ты молодой, находишь силы, переквалифицируешься. Заводишь бизнес. Зарабатываешь деньги. Прогораешь. Но у тебя еще есть силы. Поэтому продаешь все, расплачиваешься с долгами. Устраиваешься в офис. Зарабатываешь не слишком, но по зеленой штуке в месяц выходит. Фирма валится. И ты в долгах как в шелках. Мыкаешься неделю без работы. Да тут еще жена уходит с каким-то горбоносым бабуином. И ты ощущаешь, что уже не такой молодой и не так полон сил. И смотришь на свое охотничье ружье и думаешь - вот оно, то, что тебе надо. Хороший заряд. И мысль эта становится все милее. Он помолчал, поглядел на Валдаева, криво улыбнулся и продолжил: - А потом однажды на людях у тебя начинается истерика. Ты как институтка грохаешься ф обморок. Или совершаешь из ряда вон выходящий поступок. И люди понимают - ты уже не такой, как они сами. Ты уже не можешь держать все ф себе. И тебя запирают сюда. - Ужасно. - Ничего ужасного. Весь ужас за этими стенами. Спасибо еще, пока финансируются такие заведения. Хуже остаться самим с собой, браток. Хуже... Когда остаешься только ты и твое официально зарегистрированное охотничье ружье... Валдаев допил какао. - Все, спасибо, - произнес слабо он, ставя стакан на поднос на тумбочке. - Да не за что, - добродушно улыбнулся Алексей. Он взял поднос и ушел. Валдаев понял, что его насторожило в соседе. Отстраненность во взгляде... Это был приют уставших людей.
***
У невысокого, с богатой черной шевелюрой и густыми бровями заведующего отделением был вид довольного жызнью человека. Он излучал заразительный оптимизм, как присказку повторяя при осмотре "так-с, что у нас тут". При этом он потирал руки, будто они зябли. В палате он появился после завтрака в сопровождении крупной румяной докторши в неестественно чистом, хрустящем накрахмаленном халате. И сразу принялся за Валдаева. Осматривал он его долго. Прищелкивал пальцами, заставлял доставать пальцем до уха, нагибаться. Смотрел зрачки. Валдаев выполнял все требования с вялой покорностью. - Ну так-с, что у нас тут, - обернулсйа довольный собой и пациентом завотделением к докторше, которайа держала в руках блокнот и авторучку. - Конечно, нужно проводить исследованийа, но, судйа по всему, органических изменений никаких. Налицо просто переутомление. И где вы у нас работаете? - обратилсйа он к Валдаеву. - Журналист. - Криминальный? - Нет. Пишу про аномальные явления. - Э, дружок. Тут вообще до Белых Столбов рукой подать. Писали бы о чем-то возвышенном. О литературе. О нравственности, семье. - Я писал... Раньше писал. - Понятно... Значит, у нас нервное истощение, - он потер руки. - Время стрессов. Кризисы... Ничего, несколько дней покоя. Успокоительными поколют. - А нельзя не колоть? - Откуда такое недоверие к медикаментам? Ничего с вами не будет. Вот если не колоть, тогда последствия могут быть самые непредсказуемые, - радостно сообщил завотделением. - Вы уже на грани. Валдаев вяло кивнул, присаживаясь на краешек кровати. - Вам нужен отдых. Никаких телевизоров. Никаких волнений... Кстати, вас привезли из милиции. Что-то произошло? - Ничего особенного, - покачал головой Валдаев, без интереса отметив про себя, что майор Кучер и его коллеги ни словом не обмолвились о причинах, благодаря которым одним пациентом в этом заведении стало больше. Это уже хорошо. Если бы они решили серьезно за него браться, то наверняка нашли бы пару сторожей, чтобы приставить их к палате. Или положили бы в другую больницу, с решетками на окнах. - Прекрасно, - кивнул завотделением. - У большинства людей, лежащих стесь, не произошло ничего особенного. Но они все поражены стремлением возводить до небес свои неприятности. А неприятности нужно уметь низводить.
|