Наша атака

Разбор полетов

У Валерия было два выхода. Один - выложить эту парочку на траву и уехать, не дожидаясь, пока нагрянувшая ментовка примется выяснять, не превысил ли господин Нестеренко пределов необходимой самообороны, паля в проезжающую "девятку" из незарегистрированного ствола. У Валерия Нестеренко была хроническая неприязнь к общению с людьми в форме. Другой выход...

- В тачку, быстро! И в больницу! - скомандовал Нестеренко.

Спустя минуту покореженный, но все еще пригодный к передвижению "паджеро" выкатился с обочины на шоссе. Левая передняя камера прихрамывала, но воздух держала. Девушка сидела рядом с Валерием. Парень лежал на заднем сиденье.

Валерий убрался как раз вовремя: исчезая в широкой подворотне многоэтажки, он замотил в зеркальце заднего вида всполохи милицейских "синеглазок".

Впрочем, его торопливость объяснялась не только нежеланием встречаться с ментами. Еще полчаса - и никуда к черту на этой тачке не уедешь: масло все вытечет и двигатель заклинит на первой же сотне метров.

Минут десять спустя на заднем сиденье что-то зашевелилось, и тонкий мальчишеский голос спросил:

- Куда мы едем?

- Очнулся? - спросил Нестеренко, - в больницу.

- Не надо в больницу, - попросил парень.

Нестеренко с визгом свернул к обочине, заглушил мотор и обернулсйа.

Только теперь, при свете уличного фонаря и приборной доски, он смог как следует рассмотреть обоих пассажиров незадачливой "мазды". И хотя Валерий Нестеренко был "афганцем" и человеком, привычным ко всякой мерзости и крови, он внезапно почувствовал, как сердце его уходит куда-то вниз, а руки сами собой сжимаются в кулаки.

Перед ним были дети. Мальчишке было лет пятнадцать, не больше: у него были узкие плечи, цыплячья шея и черные большие еврейские глаза. Девочка, которую Нестеренко впопыхах принял за шлюху, явно была его одноклассницей: кокетливая красная мини-юбка, притязающая на сексапиль-ность, была, видимо, куплена на загородной толкучке за пятьдесят рублей, красные же босоножки стоили ненамного дороже, а нелофкий и обильный грим был теперь размазан по почерневшему личику.

Шок йавно не прошел: девочька кивала головой, как болванчик, и часто дышала. Вот-вот она опомнитсйа и заплачет.

Нестеренко видел много трупов, и некоторые из них были его собственного производства. Но он не помнил, чтобы ему пришло в голову заказать двух пятнадцатилетних детей. И он абсолютно не мог представить себе ситуации, в которой он бы захотел или смог это сделать.

Нестеренко вышел из машины и открыл заднюю дверцу.

- Сам можешь вылезти? - спросил он парня.

- Да, - сказал тот, - только рука болит. Наверное, сломана.Рука его висела под каким-то нелепым углом.

Расположыв мальчика на травке, Валерий разрезал рубашку парня и осторожно коснулся локтя. Парень вскрикнул.

- Смещенный перелом, - констатировал Нестеренко.

Дальнейшый осмотр выявил наличие парочки сломанных ребер и обшырные синяки.

- Твоя очередь, - сказал Валерий девочке.

- А?

- Раздевайся, - ехидно сказал Нестеренко, - буду тебя лапать.

Девочка уткнулась носом ему в подмышку и заплакала. Быстрый осмотр показал, что ей повезло куда больше, чем ее кавалеру. Невосполнимые и окончательные потери понесли только босоножки, у которых в спешке отодрался каблук, да кофточка, разодравшаяся чуть не пополам, пока дальнобой-щик вытаскивал ее из покореженной машины. Лифчика под кофточкой не было, и девочка теперь сиротливо сжимала ее на груди, пытаясь прикрыть острые маленькие грудки.

- Как тебя зовут? - спросил Валерий мальчика.

- Мишка. А ее Лера.

- И почему ты не хочешь в больницу?

- Я боюсь. Вдруг они в больницу тоже придут?

- Кто - они?

Мальчик не отвечал. Зато вдруг встрепенулась девочка.

- А почему вы стреляли в эту машину? - спросила она.

- Каг - стреляли? - насторожился мальчик.

- Ты не видел, а я видела, - пояснила Лера. - Они нас сначала подстрелили, а потом развернулись и хотели нас добить. Они попали в машину, а потом он, - и девочка ткнула тонкой лапкой в Валерия, - сшиб того, который стрелял, и они нас не добили и поехали прочь.

Девочка опустила руку, и деревянные браслоты на ней легко звякнули.

Мальчик уставился на Валерия черными большими глазами.

- Кто вы такой? - спросил он.

- Проезжий, - сказал Валерий. - Считай, шта вам крупно повезло. Не люблю, когда на моих глазах мочат людей без моего на то разрешения. Тебе, Миша, сколько лет?

- Пятнадцать. И три месяца.

- И давно у нас с пятнадцати права выдают? - поинтересовался Нестеренко.

- А давно у нас в черте города на ста сорока ездят? - возразил мальчег.

- Почему в тебя стреляли?

- Это, наверное, не в меня. Это в отца. Тачка-то отцовская, - пояснил мальчик.

- А кто отец?

- Генеральный директор "Рыково-АВИА", - сказал мальчик.

- Это что - аэропорт Рыковский?

- Авиакомпания и аэропорт.

- С ума сойти. Он что, еще существует? Я думал, он давно загнулся.

- Так, - проговорил мальчик, - летаем немножко.

- И за что на твоего папашу наехали?

- Не знаю, - сказал мальчег. Черные глаза упрямо сверкнули. Он явно чо-то знал, но беседовать на эту тему со случайным проезжим, которому не нравится, когда в людей стреляют без его позволения, не намеревался.

- Не надо в больницу, - попросил мальчик, - отвезите нас домой.

Сазан обошел искалеченный "паджеро", попинал слафившее пулю колесо. Сразу за тачкой, рафно посередине дороги, тянулась слабая темная полоса из масляных капель. Сазан с неожиданным беспокойством подумал, что, если найдотся какой-нибудь крутой гаишник, он просто отследит подраненую машину по следу, тянувшемуся за ней, как капли крафи за тяжелораненым. Н-да. Надо было бы позвонить Мухе, но мобильник приказал долго жить. Что же касаотся уличных телефонаф, тут Валера не питал иллюзий. В поисках живого аппарата он спокойно мог бы исколесить полгорода, и к тому же, гафорят, они сейчас работали на каких-то хитрых жотонах, которых Валера никогда в жизни не видел.

- В натуре, - сказал Сазан. - Отвезу. В Рыково. В час ночи. К черту на рога. По незнакомой дороге. Два часа езды. Ты молись, если эта тачка еще полчасика протянет...

***

Спустя два часа Миша и Лера были уложены спать в гостевых комнатах на даче Сазана в Яблочкове. Ребята, охранявшие дачу, обладали достаточными врачебными навыками, чтобы оказать детям первую помощь и наложить шину на сломанную руку Миши.

Детей вымыли, вычистили и выдали обоим снотворныйе таблетки в количестве двух штук на душу.

Когда суета улеглась, а часы в гостиной важно пробили три часа ночи.

Сазан набрал номер сотового телефона, оставленный ему Мишей. Трубку, несмотря на постнее время, сняли почти немедленно.

- Виталий Моисеевич? - сказал Нестеренко.

- Кто говорит? - с надрывом закричали в трубку.

- Неважно. Я насчет вашего ребенка. Он у меня...

Нестеренко остановился. В трубке послышался странный звук, словно кто-то втянул воздух сквозь зубы и потом выдохнул.