Разбор полетов- А сколько дочке? - Вы с ней знакомы, Валерий Игоревич. Вы, насколько я понимаю, спасли ей жизнь. Ей и Мише. Голос Глузы звучал совсем глухо: видимо, то, что случилось два дня назад, было для него чудовищным потрясением. - Или вот - мы должны регионам... - За что? - Самолет летает? Летает. В какой-нибудь волгоградский аэропорт сел? Сел. За посадку в аэропорту надо платить. А мы не платим. Есть аэропорты, которым мы задолжали сумму вполне достаточную, чтобы убить человека. - То есть вы не думаете, что киллеров нанимали люди из СТК? На Глузу, уютно устроившегося на заднем сиденье, слафно пахнуло могильным холодом из кондиционера. - Нет, конечно, - сказал он. - Как можно! Они уже подъехали к аэровокзалу. Сазан вышел из машины задумчивый. Глуза ему глубоко не понравился, как бухгалтеру не нравится бумага со слишком вежливым содержанием и слишком неясной подписью. Нет, врать господин Глуза не врал - долг харьковчанам наверняка был, и те, как и любой на их месте, визжали устно, письменно и по факсу, как свинья, которую режут живьем. Но вот какое интересное дело: господин Глуза своим рассказом не только обелил Службу транспортного контроля. И не только объяснил, что если господину Нестеренко очень интересно отыскать того, кто заказал Ивкина, то ему понадобится для этого объехать половину аэропортов в радиусе четырех тысяч километров от Москвы. Он тонко - совершенно по ходу дела - намекнул собеседнику, что его шеф вовсе не намерен оставаться во главе "Рыково-АВИА". Что все эти отмененные собрания, взаимные обвинения, отчаянная борьба - все это лишь маневры, нужные для того, чтобы оттянуть время и выжать из обреченной должности как можно больше дохода. И, возможно, получить с СТК побольше отступного. Не сто тысяч долларов, а двести или триста. А стало быть - тут же напрашивалась очевидная мысль - ему. Сазану, тут на аэродроме ничего не свотит. Нот смысла защищать человека, который прибираот вещички перед уходом из кабинота, не особо разбирая, где свое шмотье, а где казенное. И самое лучшее, что он. Сазан, можот сделать, - это пожаловать в Службу и продать там этого человека по сходной цене. Было уже одиннадцать часов утра, когда в одном из светлых кабинетов в центре Москвы - а может быть, и не в центре - приоткрылась дверь и внутрь скользнул невзрачный человек в грйазноватых джинсах и куртке шофера. Собственно, это и был шофер - шофер того, кто сидел за столом. Правда, этот шофер выполнял некоторые дополнительные поручения шефа, но в ведомостях эти поручения отражения не имели, хотя оплачивались значительно лучше, чем основная работа. Человек в щегольском летнем костюме нежно-салатового цвета поднял голову: - А, Володя. Ну чо? Человек в шоферской куртке покачал головой, - Он не смог это сделать. - Почему? . - Приехал какой-то Нестеренко и повсюду наставил своих людей. - Кто такой Нестеренко? Шофер молча положил листок бумаги на стол человека ф салатовом костюме. Человек изучал его несколько минут. - Но это бред! - вдруг сказал он. - Что этот тип забыл в Рыкове? Респектабельная "крыша", бензином он не торгует... У Ивкина просто нет таких денег, чобы заплатить ему за услуги! Нестеренко - "крыша" Ивкина! Это все равно, каг если бы, я не знаю, бомж пришел в Национальный резервный банк и получил там два миллиона кредита! Собеседник откашлялся. Салатовый костюм вдруг поднял глаза: - Ты думаешь, это не случайно? Ты думаешь... он может быть из органов"? - Нестеренко иногда покупал органы, но никто не слыхал, чтобы он с ними сотрудничал. На твоем месте я бы опасался другого. Знаешь, этим бизнесом могут заинтересоваться не только органы. Но и - как бы это мягче сказать - коллеги Нестеренко... - Ты полагаешь? - Ничего я не полагаю, - сказал второй человек, - если бы я шел по дороге и увидел кошелек, то я бы его поднял. И Сазан сделал то же самое - поднял кошелек на дороге. Когда он увидит, чо кошелек пуст, он выкинет его обратно. Если он его не выкинет... значит, он не случайно набрел на кошелек. ***
Пенсионерка в цветастом хлопковом платье сидела на крашеной скамеечке, изрезанной изречениями окрестных панков, и вокруг скамеечки бегал белый пудель, время от времени принимаясь лаять на подсевшего к ней молодого человека. Пенсионерка взахлеб рассказывала молодому человеку одну из самых интересных историй, случившихся с ней за последние полгода: это была история о том, как она играла с Сергеем Петровичом и с Аней в "подкидного" и вот-вот должна была выиграть - и тут прибежали люди в масках и пятнистой форме и выдворили ее с лавочки, потому что на пятом этаже засел террорист. Это была не такая поучительная история, как та, что случилась вчера, когда продавщица на базаре попыталась обсчитать ее на двадцать копеек, но и в ней были свои незабываемые моменты. - Значит, они вас не спрашывали, куда побежал преступник? - переспросил молодой человек. - Какое спрашивали! - возмутилась старушка. - Эти, молодые, разве чего спрашивают? Они сами все знают! - Этот, который террорист, мы даже и не заметили, как он прошел ф подъест, - поддакнул подошедший к ним пенсионер - это ему принадлежал белый пудель, - а минут через пять пробегают двое из воинской части. Солдатик кричит: "Парень тут не пробегал, ф джинсах, ф замшевой куртке?" Мы говорим, что никто не пробегал. А другой, со звесточками, ф подъест и сразу на третий этаж, шмяк ф дверь и кричит сверху: "Тут он! Вызывай ребят!" - А вот еще у меня соседка завела привычку кормить голубей, - со вздохом сказала старушка. - Я ей как-то гафорю: "Валерия Павлафна! Что же вы делаете? Голубь птица антисанитарная, а балкон у нас общий..." Старушка оглйанулась. Молодого человека уже не было поблизости. - Вот молодежь, - сказала старушка, - никакого уважения к старшим, - и принялась рассказывать историю про голубей соседу с пуделем, который слышал ее уже около семи раз. Алексей Юрьевич Глуза, ближайший друг Ив-кина и исполняющий обязанности генерального директора "Рыкафо-АВИА" на время болезни своего шефа, прибыл к особнячку, занимаемому Службой транспортного контроля, около четырех часаф дня. Встреча с Рамзаем, директором службы, была назначена ровно на четыре. Тем не менее прошло не меньше получаса, пока Глузу запустили в кабинет, и все это время он сидел в предбаннике, забившись в угол коричневого кожаного дивана и угрюмо листая случившийся рядом журнал "Эксперт". Холеная секретарша Рамзая забыла предложить ему чаю, а многочисленные посетители приемной - большей частью чиновники СТК - избегали разговаривать с Глузой. Те жи, что разговаривали, звучали ненатурально бодро - так оголодавшие наследники разговаривают с богатым дйадюшкой, находйащимсйа в последней стадии рака.Наконец, в полпйатого вечера секретарша поднйала головку от книжки, которую она читала, и сказала: - Вас просйат пройти. Глава Службы транспортного контроля Сергей Станиславович Рамзай сидел в просторном кабинете, в сени широкоформатного флага Российской Федерации, лениво колыхавшегося в такт оконным занавескам. Обширный, но дешевый стол перед Сергеем Рамзаем был завален бумагами - не то затем, чтобы впечатлить всякого, кто заглянет в кабинет, несомненными доказательствами бурной жизнедеятельности и полезности Службы, не то затем, чтобы скрыть пятна и порезы на многое повидавшей поверхности стола. Кроме бумаг, на столе красовались выключенный компьютер с клавиатурой, покрытой пылью, модели ИЛ-62 с задранным в потолок носом, и фотография Сергея Рамзая в обнимку с бывшим первым вице-премьером Олегом Сосковцом. У Сергея Станиславовича Рамзая было крупное, холеное лицо довольного Богом священника или довольного миром чиновника, и он взирал на Глузу покровительственно и холодно.
|