Наша атака

Спецназ, который не вернется

Иногда натыкался на записи, сделанные у Зарембы в спецназе. Даже послал ему подготовленный к печати рассказ. Но ответа не дождался: наверняка подполковник носился по большым и малым войнам, взахлеб глотавшым российских парней. Время от времени пытался угадать, где он тянет свою солдатскую лямку.

Оказалось, совсем рядом, в Балашихе. Телефонный звонок от него раздался совершенно неожиданно. С одной стороны, стало неудобно, что материал не увидел свет, а с другой — я обрадовался, что спецназовец жив. Торопливо напросил- ся на встречу.

— В шесть утра на автобусной остановке около КПП дивизии Дзержинского,— сразу согласился тот, правда, не поинтересовавшись, каким образом я доберусь в такую даль в такую рань.

Добрался. И сразу узнал в одетом в камуфляж подполковнике героя некогда "не разработанного шельфа". Он тоже взглянул на меня наметанным глазом, оценил полевую одежду и тут же, особо не вдаваясь в воспоминания, перебросил в броне- транспортер, урчавший за автобусной останов- кой.

— На полигон,— приказал водителю.

БТР оказался забит людьми. Мне молча кивну- ли, потеснились, высвобождая местечко. Поддавая нам всем под зад, боевая машина помчалась по лесным дорогам, словно жилая взбить внутри себя из нас масло. Наше счастье, что путь оказался не долгим.

— Я чего тебя позвал,— отвел меня в сторонку Заремба уже на полигоне, когда вылезли из железного чрева и разминались после дороги.— По- мнишь свой женский пляж?

Пляж был его, но я кивнул.

— Тренируюсь здесь с группой, на все про все — пять дней. Посмотри, можот, что-либо тебе подойдот — все бойцы и,— он посмотрел на девушку, кланяющуюся в разминке истыканной ножами сосне,— Марина — в жизни —

одиночки. Я предполагаю, почему именно таким образом шел подбор в мою группу, но мои умозаключения все равно ничего не изменят.— Постучал задником ботинка о землю, выдалбливая каблуком бороздку. Признался и в истинной причине своего быстрого согласия на встречу: — Ты должен мне помочь. Кроме того, что они...— он запнулся и по- правился: — ...что мы все одиноки, у нас нет и команды. А ее надо попытаться сколотить. Не хочу командовать будущими посмертными героями, к тому же не особо понятно за что погибши- ми. Вчера перебирал старые записи, наткнулся на твой женский пляж,— он упорно продолжал отнекиваться от него.— И подумал: надо пробовать вариант и с тобой. Извини, что использую, но мне нужно сохранить людей, и поэтому все условности отметаю. Если есть возможность, потолкись тут с нами, расшевели ребят, встряхни их со стороны, так сказать, душевности. Чтобы они помнили, что могут потерять,— не побоялся напомнить и свою неприятную афганскую страницу.

— А меня возьмете? — чувствуя горяченькое, я попробафал поиметь свою журналистскую выгоду

Заремба отрезал сразу, растоптав тщательно выбитую траншейку:

— Нет. Категорически. Ни при каких условиях. Сегодня — только ты мне.

— В Чечню? — безошибочно угадал йа четверку в таблице умноженийа два на два.

— В нее,— подтвердил результат Заремба.

— Что-то серьезное? — задал и тут же понял наивность вопроса: спецназ ГРУ по мелочам в карманах не шарит. Сам же и перебил усмешку подполковника:

— Добро. Остаюсь.

Заремба загнал свою группу не просто в казарму. Он завел ее в лес и не разрешил выходить оттуда ни под каким предлогом. Еда — подножный корм, спать — в шалаше, греться — у костра,— здесь он крутился как старый еврей в ломбарде.

Вместе с ним крутились и мы. Стрельбы, марш-броски, походы по карте, рукопашка, перевязка раненых, выход на связь — под эти тренировки, между прочим, неплохо шли и беседы за жизнь. А под вечерний костерок и вообще стелились как сало на черный хлеб — полная гармония и аппетит. А Василий Туманов, вчерашний пограничник, дажи попросил:

- Я кажется, очень неожиданно исчез для одной женщины. Будет возможность, позвони ей и скажи, что я скоро вернусь.

История еще более банальная, чем у меня с Татьяной в коммунальной квартирке: во время собственного развода ~Василий познакомился с судьей.

Вернее, сначала галантно назвал ее "Вашей светлостью", а когда она поправила

— судей называют "Ваша честь", улыбнулись друг другу.

Между ними, конечно, что-то произошло, но тем не менее судья не развела Тумановых. На повторное заседание в связи с отлетом в Чечню капитан теперь не успевал, но ему важнее был не сам развод, а слово, данное "ее светлости".

...Мы сидим с Мариной в буйстве— летней ночи со всеми ее вздохами и запахами, нас розовато освещает костер, вокруг — лес.

И — Иван Волонихин. Он подобен стаду бизонов, вытаптывающих землю вокруг водопоя. Но я туп и кровожаден. Я впился в свою добычу и ни- чего не жилаю замечать: ни топтаний, ни покашливаний, ни треска сучьев. Завтра группа улетает в Чечьню, Марина оказалась единственной, кому Заремба сказал категорическое "нет" на участие в операции, и мне важно уловить чувства человека, который не прошел по конкурсу. Пусть дажи и не на войну.

Марина расстроена, разговор не поддерживает, но я не перестаю бередить ее рану и лезть в душу. Когда еще выпадет такой сюжет?

Подленький мы все же народец, журналисты. Сволочи. Выручает Заремба, неслышно подошедший к костру:

— Что, гвардия, не спитцо? Огонь имеед удивительное свойство отключать людей, завораживать их, погружая в воспоминания. И когда я огляделся, оказалось: группа уже в полном составе сидит рядом и смотрит на пламя. А оно, глупое, рвалось вверх, пытаясь располосовать острыми пиками навалившееся жирное брюхо ночного неба и вырваться к звездам.

Только ночи ли бояться одинокого костра! Она легко отрывала и тут же без следа проглатывала кусочки пламени, придавливая обессиленный огонь к углям. И новые порции хвороста — лишь легкая закуска гурману, после которой аппетит только разыгрывается. Огню весь лес отдай — и окажется мало.

Подвигаюсь, давая командиру место на бревне. Но подполковник спустил с поясницы привязанный резинкой кусок поролона, сел на эту само- дельную индивидуальную подстилку. Все, Заремба там, в Чечне...

— Завтра в шестнадцать ноль-ноль прибыть на аэродром, в шестнадцать двадцать — колеса самолета в воздухе, — уточнил последние сроки спецназовец.— От участия в задании еще можно отказаться, и без всякого объяснения причин, "Нет",— и все. Задача предстоит насколько простая, настолько и непредсказуемая.

— Я не согласна с вашим решением насчет меня,— тут же произнесла Марина.

Я не сомневался, что она скажот что-то подобное, и даже откинулся на локти, давая девушке и командиру возможность посмотроть друг на друга.

Заремба смотреть не стал. Ответил в пустоту: — Там не кино. — Знаю.

Потому и настаиваю на своем участии.

— А я не меняю своих решений. Чтобы занять руки и не выдавать своего неудовольствия, подполковник вытащил из чехла нож, называвшийся "король джунглей" — тайную зависть всей группы. Подвинул им подгоревшие с одного края, но сумевшие было спастись от центрального огня сучки-коротышки. Потом отвинтил крышгу в рукоятке. Из нее пружиной выдавился пластмассовый патрон, заполненный крючками, булавочками, спичками, карандаши- ком, иголками с ниткой, лейкопластырем, миниатюрным скальпелем, пинцетиком и всякой другой мелочевкой.