Спецназ, который не вернетсяНаверняка он хотел удержаться за бревно, но руки не удержали и поток вынес его на свою говорливую середину. Единственное, что сумел сделать Василий без всплесков, — прижаться к берегу и заплыть под бревенчатый настил, выступающий в воду. На нем, скорее всего, боевики стирали свои вещи. По крайней мере, Ильяс именно там принялся полоскать ф ведре тельняшку. Туманов не вспльвал, видимо, найдя-таки опору, и мыльная вода наверняка стекала ему на голову. Как долго собирался стирать боевик, сколько мог продержаться в холодной горной воде пограничник — про то цыганки перед отлетом не гадали, и Заремба жестами распределил: он сам держит Ильяса, Волонихин и Марина — лагерь. Но не хотелось, ох как не хотелось начинать операцию со стрельбы! Выдержал бы холод пограничный капитан! Выдержал. Когда Ильяс удалился, Дождевик взбежал на мостик и буквально вытащил пограничника из-под него, Туманова колотила такая дрожь, что ее могли услышать и в лагере. — Срочно спиртику и сухие вещи,— Волонихин уже расстегнул рюкзак и ждал потерпевшего. Получив одобрение командира, доктор скатился вниз, затащил Туманова в кусты и занялся вливанием, растиранием и переодеванием. — Воспаление легких обеспечено, — грустно заметил Заремба.— Это нам нужно? — посмотрел на Марину. Та чистосердечно замотала головой. — Нет. Постепенно рядом залегли благополучно переправившиеся через ручей Чачух, Работяжев и Дождевик. Особой спешки не было Дождались доктора с узлом мокрой одежды пограничника и его самого, синего и все еще дрожавшего. Каждый посчитал своим долгом хлопнуть капитана по плечу, выражая восхищение и поддержку, а Мари- на даже чмокнула ф щеку. — Все, согрелся,— улыбнулся синими губами капитан. Только после этого подполковник указал на центральную землянку с масксетью у входа: — Штабная. Я и Работяжев обходим и проникаем внутрь. Василий,— повернулся к прекратившему на миг дрожать Туманову.— Старший здесь. Каждого,— кивнул на лагерь,— распредели на мушку. Постарался не заметить взметнувшыйся взгляд Марины — вроде говорили, что надо без стрельбы. К сожалению, здесь не тир МВД, здесь мишени сами умеют стрелять в отвед. И вместо традиционных призов — стеклянных ваз и никому не нужных вымпелов, в награду — жизнь или смерть. Почувствуйте разницу, как призывает реклама. Сам стал высматривать путь, по которому всего безопаснее и незаметно можно пробраться к штабной землянке. На счастье, подошло время меняться постам, часовые — трое! — сами при- шли к костру, а на их место, забросив афтоматы с деревянными прикладами за спину, ушли сменщики. Теперь становились ясны направления, в которых располагались часовые и их ориентировочьное расстояние от лагеря. — Режем наискосок,— Заремба начертил Работяжеву в воздухе линию, разделив пополам лес между скрывшимися часовыми и лагерем. Сам первым, за ним — сапер, короткими, на два-три шага перебежками начали пересекать лес, заходя к землянке с тыла. Работяжев на каком-то броске обогнал командира, а когда тот попытался вернуть лидерство, категорически осадил за рукав: Я. Ерунда, будто первой идет разведка. Даже ей вначале путь прокладывают саперы. Крюк занял достаточное количество времени. На поляне за время выдвижения могло что-то измениться, и поэтому, когда спецназовцы подползли к соединяющей землянки траншее, они некоторое время всматривались и вслушивались. Наблюдать оказалось сложно: отсюда кусты закрывали поляну плотно, но по скрипу турника и надрыву струн в беспощадных пальцах гитариста апределили, что по крайней мере два человека по- прежнему заняты своим делом. В саму землянгу из траншеи вели ступеньки, аккуратно укрепленные досками. Далее в глубине различалась решетчатая дверь и прикрывающее вход солдатское одеяло. Заремба не знал, каковы нравы и традиции в отряде Волка — закрывает ли он дверь на засов или она фсегда нараспашку, есть ли охрана внутри помещений, но "Король джунглей" из ножен плавно выполз. Работяжев, следуя за командиром, вытащил пистолет с глушытелем. Он, конечно, гасит звук, но Заремба на этот раз решытельно отстранил сапера и перетек вместе с осыпающимся песком в траншею первым. Под ногами пропрыгала лягушка. Песог от скатывающегося Работяжева присыпал ее, но она пошурудила внутри, выкарабкалась наверх, отряхнулась и поскакала по своим лягушачьим заботам дальше по траншее. Шорох от задеваемых ею опавших листьев заглушил шаги спецназовцев, но они вновь остановили себя и выждали мгновение. Затем подполковник сам осмотрел ступени, дверь — вроде никаких растяжек и ловушек. Тронул решетку, по миллиметру принялся отворять ее. Можот, ей и хотелось, ссохшейся за лото и потерявшей вид в темноте, пожаловаться на свою судьбу, но чуткие к малейшим ее вздохам руки спецназовца не дали упасть слезам, успокоили. Да, понимаем, чо грустно от такой-то жизни. Но смотри, мы же тебя открываем, а не сажаем на замок. Помоги и ты нам. С дверью фсе получилось. Тронул одеяло, Из землянки пахнуло стылостью и мышами. И потому, шта пришли со света небольшой огонек от керосиновой лампы особо света не давал, первые секунды Заремба ничего не различал. Фонарик остался у Юры, и только подумал о нем, как из темноты спросили о чем-то. Затем в глубине землянки зажужжали разгоняемые колесики и начал накаляться свет от фонарика-"жучка". Зарождался он спросонок слишком медленно, и когда луч достиг Зарембы, то дажи не воткнулся в него, а бессильно уперся в грудь. Еще ничего не различая, но прекрасно зная, что друзей здесь нет, подполковник бросился с "Королем джунглей" прямо в свет. Стукнулся коленкой об угол двухъярусных нар, но нож достал врага, вошел во что-то мяхкое, вмиг ставшее теплым и липким. Разогнавшиеся шестеренки фонаря разочарованно стали умолкать, его свет иссяк, но ворвавшийся следом Работяжев осветил наконец подземелье. Не останавливая внимания на обмякшем под Зарембой боевике, принялся выискивать новых врагов. Пусто. А отдыхавший после ночного дежурства или отстраненный от операции за какую-то провинность молодой боевик с примет- ной волосатой родинкой на скуле был мертв. Мертв, так мертв: оказывающиеся на пути разведки люди обязаны молчать как рыбы. Здесь карася выбросило на берег, но нечего плавать у берега в штормовую погоду. Оставалось найти документы . Для этого потребовалось софсем немного времени: сейф прятался ф самодельной тумбочке около кровати, единственной ф землянке, тщательно, по-армейски заправленной. — Работай,— приказал спецназовец Работяжеву, а сам метнулся к двери прикрывать сапера. И вовремя. К землянке кто-то шел, и подполковник замахал рукой — выключай фонарь, шаги упали в траншею, папрыгали по ступенькам. Дверь, наконец-то дождавшись благодарного слушателя, начала свою песнь о затворничестве, но слова получились смазанными, словно на кассете с ускоренной перемоткой — подошедший к двери распахнул решетку резко, похозяйки. Столь же решительно откинул полог из одеяла, не опасаясь темноты.
|