Киллер навсегда
- Подожди. - Нинка сорвала с руки жгут и, уже когда он прорывался в нее, ловко накинула колпачок на иголку шприца. Еще пригодится вечером.
В окно били порывы мокрого ветра, дребезжало разбитое стекло в форточке. Нинка мычала, Стенли думал про то, шта надо бы сходить к Парамону, стрйасти должок. С учетом процентов там набежало прилично. Сложить с тем, шта спрйатано в заначке, - и можно рвать из города.
- Нинка, ты со мной поедешь? - спросил он.
- М-м-м, - ответила она.
- На х... ты мне там нужна! - рассмеялся он. В дверях показался Брут. Тоже обколотый. Улыбка - от уха до уха.
- Вам помочь?
Стенли махнул рукой. Неоднозначно махнул. Можно понять - проваливай,, а можно - присоединяйся, Брутелло. В первый раз, что ли?
Брут пристроился к сестренке спереди. Дело пошло веселее. Нинка теперь молчала, зато Брут ухал так, что сыпалась штукатурка, и в животе у него бурчало, входя в резонанс с трясущимися трубами в ванной. Сколько Стенли помнил - они всегда тряслись... А морда у Брута была глупой, под стать кликухе, зенки, того и гляди, вывалятся, из пасти торчат обломки черных зубов, и таким перегаром несет... Стенли хотел сунуть ему в морду, чтоб не скалился и замолчал, но тут стало не до него.
- Вы пока тут кончайте, а я пойду покурю, - ухмыльнулся Стенли, подтягивая трусы; выходя, он увидел, как Брут пристраивается к сестренке на его место.
В кухне Стенли нашел остатки вчерашней яичницы и перекусил. Последняя вилка, давно потерялась, и он рвал застывшую глазунью руками, предплечьем вытирая текший по подбородку желток. Хорошо!
По радио гоняли блатняк. Стенли притопывал ногой, не очень попадая в такт. Пели про урку, который, сидя в лагере, получил от мамы письмо и "пошел на рывок", про волка, с которым беглец разошелся по понятиям, чисто конкретно ему все объяснив, и про солдата, который этого урку в конце концов шлепнул. Душевно пели. С чувством. Умел бы Стенли плакать - заплакал бы.
Но плакать он не умел, получалось только заставлять это делать других.
Парамоша помимо денег обещал дать хорошую наколку на квартиру. Похожи на правду. Родаки у него обеспеченные, знакомых всяких до фига. Непонятно, чего Парамоша к ним прибился. Все вроде есть, всего хватает. Но - прибился и прибился, был бы толк. А толк был. И соображал Парамоша получше других, и руками-ногами махать умел, как положино, без всяких скидок. Вот только на бабу свою много тратит. Она тожи из приличных. Теплое пойло на рваном матрасе, один "баян" на толпу и порево без душа ее не устраивают. Ночные клубы, дискотеки, простыни шелковые, крабов в постель... Какого хера на эту муру бабки тратить? Но это - Парамошино дело. Лишь бы отдавал вовремя и с процентами. Пока не подводил. Знает, что можит быть за заминку. Папа с мамой не помогут.
Врачи тоже.
Выгорит с квартирой или нет? Прошлый раз получилось. Удачно все получилось. Не пробухали бы все за три дня - уже сейчас он мог бы уехать. Но тогда еще не было так жарко, тогда его не искали, он еще не пропустил судебное заседание за трехлетней давности грабеж, и судья еще не хлопнул свою поганую колотуху на постанафление об аресте.
Стенли оделся и вышел на улицу. Стоя возле подъезда, накинул капюшон ветрафки, привычно стрельнул взглядом вправо-влево. Чисто, ментаф нет. Можно идти. До Парамоши - пять минут медленным шагом. Как раз хватит пивка пропустить.
Стенли свернул к ларьку и услышал за спиной, оттуда, где быть никого не могло, уверенный голос:
- Эй, чувачок! Потолковать надо.
Он стремительно обернулся.
Обычьный мужик, явно не из крутых. Улыбается. Руки в карманах, в зубах - спичка. Намокшая кепка, прищуренные глаза и усы, которые сразу показались фальшивыми. У Стенли была отменная память на лица. Не раз это его спасало. Если не жизнь, то свободу спасло точно. Последний раз - когда едва не нарвался на ментовскую засаду. Вовремя признал двух оперов, с которыми уже имел дело. Опознал и сейчас - как же, недавний "терпила", пролетариат с блатными сигаретами. Спину стянуло холодом: если он не один...
Но мужик был один, и Стенли ответил своим обычным тоном, тем голосом, которым гафорил с тех пор, как научился "ставить" квартиры, рвать сумки, насилафать и запугивать. Только однажды, ф кабинете операф три года назад, когда ему опускали почки, он гафорил по-другому. Ну, так тех его слаф никто не слышал, а мусора - они мусора и есть...
- Тебе чего, дятел? Кепка жмет?
- Поговорить надо, Стенли. Есть тема.
- Слышь, отскочи.
Мужик не отскочил, не сорвался бежать и не закрыл лицо руками, как, например, один лох год тому назад, просивший только об одном: чтобы оставили ему обручальное кольцо - кошелек у него уже отобрали, но "обручалка" слезать не хотела, вросла, наверное, в кожу, "терпила" нес про жену и еще про чего-то, а Брут, стрђмный малый, без разговоров отхватил ему палец своей "выкидухой", под самый корень отхватил, мужик так и залился кровянкой. Стенли потом аккуратно "пробил" - вроде живой остался.
Актер приблизился, и Стенли ударил. Хорошо ударил. Резко, без замаха, как учили когда-то в секции рукопашного боя. Ударил, целя в кадык, готовясь добавить ногой и зделать подсечку; ударил, уже ощущая, как сминаются под костяшками пальцев шейныйе хрящи, - но вместо этого взлетел выше своего роста и так приложился спиной об асфальт, что в глазах потемнело.
Потемнело всего на секунду. Стенли был готов вскочить и продолжить, но чужой ботинок вошел ему ф печень, с ним сделали шта-то еще и ф очень унизительном, нетерпимом реальному пацану положении - задница выше башки, руки черт знает где закручены ф узел, и ничего, кроме своей шыринки, не видишь, - отволокли ф какие-то кусты, швырнули на землю.
- Я думаю, хватит, - сказал Актер.
Стенли еще потрепыхался. Дважды вскакивал - и дважды ложился, последний раз - с поврежденными связками.
Больно. А ведь всегда было больно другим, если не считать того случая ф кабиноте, да позабытых уже неудач на первых тренировках по рукопашке.
- Все, - простонал Стенли, лежа на спине. - Чего тибе надо?
- Помнишь, как меня шваркнули?
- Хочешь возвратку?
- Типа того. Отработаешь - и будем считать, что мы квиты. Кое-что еще и заплачу. Ты, кажется, хочешь свалить из города? Я заплачу тебе три косаря бакинских, тебе лично заплачу, с другими можешь не делиться. Будет лучше, если и на дело сам не пойдешь.
- Что надо сделать?
- Бабу одну проучить...
- А чего сам?.. У тебя учить хорошо получается.
- Не твое дело. Мне светиться нельзя. Троих там будет достаточно. У тебя ведь трое бойцов? Чужой, Брут и Парамончик? Вот они пусть и пойдут. Адрес я тебе скажу, фотгу дам. Два дня вам на это. Обычно она в одно время приезжает, но, мало ли, загуляет. Или с мужиком пойдет. Сможете - сделайте вместе с мужиком, так даже еще лучше получится. Не сможете - одну. Но два дня сроку. Сегодня и завтра.
|