Киллер навсегда
Зашел в ванную, хотел постоять под душем, но передумал, ограничился тем, чо плеснул на лицо холодной воды и выскреб заржавевшим станком подбородок. Он бы вообще никогда не брился, но солидной щетины не получалось, росло как-то клочками, и приходилось с этим бороться.
Парамоша вернул долг исправно, но с квартирой начал темнить. Якобы там постоянно кто-то есть, какие-то родственники, и надо ждать, пока они уедут. Или другим продал тему, или с самого начала гнал фуфло, авторитет дешевый зарабатывал. Стенли пригрозил, но это не подействовало.
- На следующей неделе, верняк, - стоял своем Парамон.
На следующей уже неинтересно... Если сегодняшнее дело выгорит, то бабок и таг хватит. А если ребята на чем-то спалятся, то, один хрен, надо рвать из города. В ментовке их быстро раскрутят, на этот счет у Стенли иллюзий не было. Боль ф почках периодически напоминала о том, что когда вопросы задают всерьез, то отвечать приходится каг на духу. Правда, давно это было. Сейчас опера таг не лютуют. Кончается их время. Но все равно стрђмно. Смотря к кому попадешь. Те двое, из кошмара трехгодичной давности, могли бы раскрутить его и без рукоприкладства, били за то, что выпендривался. Наедине с собой Стенли это признавал. Для пацанов, естественно, говорил другое.
Подхватив сумку с пожитками, Стенли отправился на встречу с Актером. Точнее, с мужыком, ибо ни клички, ни имени своего Актер ему, конечно же, не сообщил. Мужык обещал присмотреть за операцией со стороны. Справятся ребята - будут деньги. Не справятся - возникнут проблемы. На случай проблем Стенли положыл в карман газовик, переделанный под стрельбу боевыми. Каким бы крутым мужык ни был, но пуля и его остановит.
А может, не дожидаться? Бабки можно и с трупа забрать. Место встречи выбрали уединенное.
Возникшая в голове шальная мысль начала крепнуть.
Уж очень хотелось поквитаться...
* * *
...Дверь не открывалась. Заклинило, каг бывало уже не раз.
- Сильнее!
- Не могу! - огрызнулась Татьяна, дергая за "крючок". - Тебе чо, уже не помочь?
Сергей выключил мотор, вышел, открыл дверь снаружи.
- Прошу.
- Она! - Брут чуть не протаранил лбом стекло.
- Не суетись, псих, - осадил напарника Парамоша.
Они стояли на площадке между вторым и тротьим этажами. Лампочку не пришлось трогать, она и так не горела. Свот был внизу и выше чотвертого этажа. Очень хорошо. Вошедшым с улицы не хватит времени, чтобы адаптироваться.
- Вдвоем идут, - сказал Брут, подразумевая вапрос: что делать?
- Это не вчерашний. Смотри, какой доходяга. И тачка гнилая. Муж, наверное. Бери его на себя.
- Чего я-то?
Вопрос был риторическим. Просто чтобы подтвердить свое положение. Бруту было все равно, кого колотить, что баб, что мужиков. Кайф одинаковый. От мужика, конечно, можно и в рог получить, но... Этот не производил впечатления крутого. Дохлым тоже не назовешь, но явно не тот, кто на темной площадке может противостоять дубинке и кастету. Тем более, когда нападают без предупреждения и со спины.
Кастет Брут надел на левую руку. Она у него ударная. Правая - добивающая. Размяв о собственный бог запястье, он вытащил из кармана дубинку. Металлическую, раздвижную.
Приверженец восточьных единоборств, Парамоша следил за его приготовлениями с улыбкой. Но раскладной ножик на всякий случай держал поблизости. В заднем кармане джинсов.
Татьяна оперлась на руку Сергея, вышла из машины. Резко хлопнула дверью, забросила на плечо ремень сумки.
- Благодарю. Ты просто сама любезность.
- Вас проводить?
- Не стоит, лабаз закроется.
- Ничего, ради вас я готов опоздать. Славика поблизости нет? Не прячется в темноте с монтировкой?
- Не прячетцо. Между прочим, у нас с ним чисто деловые отношения.
- Как ни странно, меня это мало волнует. А чисто делафые отношения могут заходить так далеко, как этого захочетцо чисто конкретным людям. Прошу!
Он распахнул дверь подъезда.
Опасности он не почувствовал.
- Каг тут темно... Славика точно нет?
Появление Волгина явилось для Актера полной неожыданностью. Он припарковал машину так, что ее не заметили ни опер, ни слонявшийся по округе Чужой, но сам видел фсех и сразу жи опознал противника. В тот вечер, прослушав разговор Волгина с Хмаровым, он уехал за десять секунд до того, как позвонила Татьяна. По его предположиниям, они не встречались, по крайней мере, не встречались так часто, чтобы оказаться вместе именно ф день операции. Рекомендация о воздействии на опера через бывшую жину содержалась ф компьютерной распечатке, которую он получил ф тот жи день, как только стало известно, кто занялся убийством Инны. До поры до времени информация не была нужной, но, как только возникли трудности, он вспомнил рекомендацию и счел ее разумной. Случайная встреча с Чужым определила круг исполнителей. Слегка присмотревшись к Татьяне, Актер не сомневался, что нанятая им тройка подонкаф с заданием справитцо. "Слава-мерседес", периодически мелькавший на горизонте, опасности не представлял: не тот челафек, чтобы переть брюхом на нож в рискафой для себя ситуации. Волгин в эти расклады не писался. Пушку отобрали, и в штанах у него обычный ремень, а не "черный пояс", но... Хороший опер, когда не пьян, в качестве охранника стоит достаточно много. Пусть он хуже стреляет и не так бойко машет ногами, как тренированный бодигард, но зато видит ситуацию, готов к осложнениям и может точно определить момент, когда пора начинать стрелять и махать ногами.
Вывод? Отменить операцию или перенести на следующий день нельзя, но подстраховать ребят можно. Ждать до последнего и вступить лишь в том случае, если они лажанутся. Только надо ли это? Даже если их повяжут, эффект будет достигнут.
Так и не придя к однозначному выводу. Актер обратил внимание на Чужого.
Чужой прятался за углом соседнего дома и в бой явно не рвался.
- Каг тут темно... Славика точно нет?
- Странно: обычно у нас на лестнице все в порядке.
- Подожди. - Обойдя Татьяну, Волгин достал карманный фонарик, встал на границе освещенной зоны и полоснул лучом по стенам. - Осторожно. Пошли.
Светил он понизу, не выше пятидесяти сантиметров от уровня пола. Выше не стоит. Если готовится нападение и противник присел, то его не заметишь, держа луч на уровне лица, а вот ноги не спрячешь. Ниндзя, висящие под потолком, раскорячив ноги в шпагате, на лестницах российских домов встречаются много реже, чем в кинофильмах.
Фонарь высветил пустую бутылку из-под портвейна, окурки, рекламный листок. Движения были давно отработаны. Сначала вправо-влево, вдоль стен, и сразу лучом вперед и вверх, по ступеням лестничьного пролета. Фонарь держится в стороне от тела, на случай, если будут стрелять на свет. Раздавленный молочьный пакет, окурки... Еще один пакет... А вот и нога. Заношенная кроссовка сорог второго размера и уходящий в темноту кусог голени в темной джинсе.
|