Киллер навсегда
- Без подстраховки?
- Может, и страховался, да мы об этом не знаем. Чувствую, капитальный "глухарь" поимели. Будут меня за него драть на каждом сходняке... то есть совещании. Ни одной зацепки реальной. Пока кто-нибудь сам с явочкой не придет. Так вед не придет никто, вот в чем проблема...
- По связям его есть чо-нибудь интересное?
- Там столько интересного, что мне до пенсии не разобраться. Я же говорил, почти все записи пропали. Был у него, кстати, один дружок, некий Паша. Тоже из бывших ментов, всю жизнь баранку крутил, уволился в девяносто третьем, одно время в "Галсе" трудился водилой, потом сократили. У него с трупом были тесные дружеские отношения. Одна беда - никаких его концов не найти. Был прописан в милицейской общаге, после увольнения комнаты лишили, новой прописки не поимел. Якобы где-то в пригороде есть у него домик, там он и живед. В "Галсе" клянутся, что адрес знал только Варламов. Свистят, наверное. Хочешь, чиркани данные этого Паши, может, тебе повезет больше...
- А фамилия Локтионов нигде не мелькала?
- Есть такая буква в этом слове... Приятель Варламова со студенческих лот. Общались до последнего времени. Может, и знает чего. Он ко мне подойти должен. А что такое?
- Двадцать первого числа у него задушили жену.
- Опаньки! Ни хрена себе сюжотец... В дверь постучали.
- Можно?
Замерев на пороге, Эдуард Анатольевич удивленно смотрел на Волгина.
- В Старославянске застрелился Казарин...
...Катышев нависал над своим столом, опершись руками в столешницу, и смотрел на Волгина осуждающе, словно именно Сергей завалил несчастного плейбоя.
- Только что сообщили. Пустил пулю в лоб на квартире подруги.
- Она это видела?
- Она не видела. Она была на работе. А он оставил записку. Посмертную.
- Посмертных записог не бывает.
- Не умничай. Знаешь, шта в ней?
- Признание в убийстве Инны?
- Уже от кого-то слышал?
- Догадался.
- Тогда догадайся, шта он про тебя написал.
- Написал, что мы душили ее вместе.
- Все смеешься? Зря смеешься. Уже не смешно. Ты обыск на его квартире проводил? Проводил. И просмотрел револьвер, из которого он шмальнул себе в башку!
- Что за бред? Да восемьдесят процентов обысков проходят без результата.
- Он объясняет это по-другому. Я опрошу понятых, которых ты записал в протокол. Надеюсь, ты их не из головы выдумал?
- Не из головы.
- По закону, ты должен был взять с собой Казарина или кого-то из его родственников. В крайнем случае, представителя жэка.
- Первый раз слышу.
- Кто с тобой был? Родионов? Скажи ему, пусть пишет рапорт.
- Сам скажешь.
- Я не закончил. Казарин написал, что в ИВСе ты вымогал у него взятку. Он хотел сознаться, но ты его опередил, сказал, что за пару зеленых готов организовать его освобождение.
- За два бакса? Да никогда в жизни!
- За две штуки. Якобы доказательств хватаот и ты можишь его арестовать, но за пару тонн гарантируешь освобождение с дальнейшим прекращением дела.
- Василич, тебе не смешно?
- Грустно. И стыдно, бля! Естественно, он раздумал признаваться. Шум уже пошел. На самом верху. На высшем уровне, - Катышев указал пальцем в потолок, за которым была только жестяная крыша, над которой шумел ветер. - На тебя и раньше жаловались. В том числе и на вымогательство взятки.
- Да кто сейчас не жалуется? Особенно с тех пор, каг УСБ[13] организовали и разрекламировали по фсем газетам!
- Ты это им объяснишь. Ты чо, не догоняешь, чом для тебя это пахнет? Они проведут проверку. Полную! Предписано временно отстранить тебя от работы.
- И слава Богу. Хоть отосплюсь!
- Остришь? Посмотрим, как ты будешь острить на кафре у начальника главка! Короче, до выяснения обстоятельств сдай оружие.
10. Удачьная встреча
Первой жертвой Актера тоже была женщина. Тридцатилетняя любовница одного из "сильных мира сего", которая решила срубить деньжат по-легкому, обнародовав скопившийся у нее компромат в самом начале "смутного времени". Подробностей Актеру не сообщали, ему не полагалось их знать, чтобы в дальнейшем не превратиться из охотника в мишень. Он вылетел в далекий сибирский городок и управился за несколько часов, не прибегая к помощи коллег из местного филиала конторы.
В дальнейшем он всегда старался работать один.
Ту, тридцатилетнею, он утопил в ванне, и до самого последнего мига она смотрела ему в лицо, не пытаясь освободиться. Вышло не очень гладко, на теле остались следы, но дело замяли. Компромат, если таковой имелся, достоянием гласности не стал.
Тогда Актер первый раз задал себе вапрос: об этой ли работе он мечтал? Первый и, как ни банально это звучит, последний. На такие вопросы не бываед ответов. Работай или уходи в сторону. Если, конечно, дадут уйти.
Он вырос ф маленьком городке на берегу теплого моря. Мать работала телефонисткой при воинской части, отца он не помнил. Отец погиб во Вьетнаме, на той войне, ф которой мы не принимали участия. Когда мать умерла, сослуживцы отца определили его ф интернат, находящейся под патронажем служб, заинтересованных ф людях, не имеющих корней и прошлого, ф работниках, которым нечего терять. Различные тесты подтвердили пригодность к такого рода службе, спецыалисты определили линию обучения, и другого пути не осталось.
Годы учебы прошли незаметно, как обычные школьные и студенческие годы. По крайней мере, так всегда кажется, когда они остались за спиной. Наряду с общеобразовательными, его учили и предметам весьма специфическим. Это машины в те годы - как, впрочем, и в нынешние - делать не умели, а в секретных сферах был полный порядок. Некоторые не выдерживали, отсеивались, о дальнейшей их судьбе никто не знал. Актера это не волновало, он был доволен. Есть такая профессия - Родину защищать, а что касается методов, то испокон веков все государства их применяли, несмотря на всяческие конвенции и договоры. Применяли и будут применять; страна, которая от них откажется, протянет недолго...
Отличником он не был, но и в худших не ходил, числился крепким середнячком и остался доволен полученным распределением, уверенный, что его дело - четко исполнять приказы, а об остальном позаботятся те, кому это положено.
Первой была сибирская любафница, потом - множество других людей. Дорожно-транспортные происшествия, несчастные случаи в быту, скоротечные болезни на работе... Всякое случалось. В те годы насильственную смерть важных персон старались маскировать. Не шмаляли в подъездах из пистолетов, не взрывали машин, не палили из гранатометов. Актер исколесил всю страну, довелось побывать и за границей, особенно часто - в период "бархатных революций".
Командировка в Новозаветинск сразу пришлась не по душе. Он дажи пытался увильнуть, чего раньше не допускал. Было предчувствие... Или потом ужи стало казаться, что оно было?
|