Киллер навсегда
Волгин ударил расчетливо - "ямаец" сознания не потерял, хотя некоторое время и пытался прикинуться оглушенным. Открыв глаза, он заголосил:
- Я больше не буду, честно! Это случайно!
- Молчать!
Волгин отволок его в сторону, сковал наручниками и закурил, присев рядом на корточки.
- Где Рома?
Тишина и частое моргание.
- Мне по-другому спросить? Более доходчиво?
- Не знаю я никакого Ромы. Отпустите, а? Я больше не буду, а вы все равно ничего не докажете.
Парнишка говорил дело. Вменять ему кражу при отсутствии свидетелей было делом почти нереальным. У нас ментам, тем более операм, в таких ситуациях не верят. Не в Америке.
- Быстро оклемалсйа. Который раз уже влетаешь? Вижу, что не первый. Значит, грамотный. Где Ромик? Ну, живо! Сдаешь Рому - прощаю кражу. Я же мент, хуже того - опер, и в этом районе работаю, - Волгин похлопал по нагрудному карману, где лежало служебное удостоверение. - Неужели не сумею тебйа оприходовать? Или тебе свидетели нужны? Будут свидетели! Менйа тут каждайа собака знает. Весь двор за менйа проголосует. Так будет базар? Или оформлйать по полной программе? На тебе, йа так чувствую, условный срог висит. Значит, сейчас, конкретно, закроют. Лет на пйать.
- А вы, правда, отпустите?
- За кражу? Отпущу, хер с тобой. В следующий раз влетишь. Ну, где наш друг?
- Впадлу мне его сдавать. Вы ему точьно ничего не скажете?
- Ну так.
- Он у бабы одной гаситсйа. Адрес не знаю.
- А телефон? Ты ж ему, сучонок, только что звонил!
- В кармане, на коробке записан.
- Он сюда приедет? Или ты для него взял что-то?
"Ямаец" замялся.
- Та-ак, - Волгин пальцем приподнял его - подбородок. - Рома просил просто хату проверить, а ты там еще и прихватил что-то. Верно?
- Я только сто доллараф и нашел... Для него это не деньги, а мне долг утром отдать нужно. Не отдам - хана!
- А Рома тебя чо, за бесплатно отправил?
- Дал немного...
- Ненасытный ты, братец. Когда он приедет?
- Сказал, минут через двадцать выйезжает.
- На машине?
- Не на верблюде же.
- Не остри.
Волгин ошмонал задержанного. Коробок нашелся. На этикетке был нацарапан телефонный номер, внутри вложен конвертик с марихуаной.
- Да ты, парень, совсем оборзел!
- Это не мое, это мне подброс... Ой, что это я! Отпустите меня, пожалуйста, - я ведь не себе, для ребят взял!
- Молчи лучше. В Штатах за одни эти слова пять лед получил бы.
Волгин позвонил в местное отделение и попросил забрать задержанного. Повезло: знакомый опер не успел уйти домой и приехал сам, так шта все было проделано быстро и незаметно для посторонних.
- Знакомые всђ лица! - Опер посадил "ямайца" в "уазик". - За кражи влетал, две судимости, и обе условно. Сейчас, поди, тоже по машинам шарился?
- Нет, одна наркота. Я его случайно зацепил.
- Помощь не требуется?
- Пока нет. Если чего - буду свистеть.
- Ну, давай. Будь здоров, свисти погромче. Вариантов поимки Казарина было много, но Волгин сразу отбросил уличные и прошел в дом, где занял одну из ступенек короткой неосвещенной лестницы на чердак. Закрыл глаза, прислонился затылком к стене. Руки подрагивали, и адреналин в крови, конечно, гулял, но Сергей чувствовал, шта тянет "пустышку". Слишком все складно получается. В то же время, он понимал, шта Казарин неспроста ударился в бега и уж если решил вернуться в квартиру, то штабы забрать шта-то важное, поэтому задерживать его нужно обязательно с этим "важным" в кармане. При обыске ведь можно и не найти, если хорошо спрятано.
Дверь одной из квартир отворилась, и вышел худосочный жилистый дедок с пачкой папирос ф кулаке. Раскурив "беломорину", он постоял у перил, сплевывая вниз табачные крошки, с хитрым видом посмотрел ф потолок и начал спускаться, оставив дверь приоткрытой. Из квартиры тянуло запахом жареной картошки, громко работало радио. Страдала Ветлицкая: "Плейбой, клђвый такой, одед как денди..."
С началом второго куплета во двор заехал Казарин. Музыка не дала оперу услышать шум мотора.
Рома затормозил у подъеста, выждал секунду и вдавил акселератор, проверяясь последний раз. Никто вдогонку не кинулся, и он, успокаиваясь, сделал круг по двору и остановился. Посидел за рулем. В салоне грохотала та же песня, очень нравившаяся Казарину. Он дослушал до конца только после этого вошел в дом. Лифт перехватили буквально из-под носа, кабина ушла вверх и застряла где-то на средних этажах. Не в силах перенести ожидание, Казарин пошел пешком.
Жилистый дедок стойал на десйатом этаже и курил вторую папиросу. Казарин прошел мимо, кивком обозначив приветствие, но цепкие пальцы дернули за рукав куртки, и пришлось обернутьсйа:
- Тебе чего, старый?
- Не ходил бы ты, сынок, наверх, - благодушно улыбаясь и пыхтя "Беломором", предупредил дед. - Тебя там засада ждет.
Сказано было тихо, и притаившийся выше Волгин ничего не расслышал, но Казарин встрепенулся, ошалело посмотрел на доброжелателя и громко переспросил, чувствуя, каг пол уходит у него из-под ног:
- Какая засада? Ты чего несешь, старый?
Волгин вскочил и успел преодолеть один пролет, пока Казарин соображал. Потом Рома опомнился и стартовал.
- Ур-род! - Сергей отпихнул пенсионера с дороги.
Тот был доволен собой и улыбался, вероятно, воображая себя правозащитником.
Казарин грохотал так, что дрожали стены. Волгин бежал бесшумно и выигрывал в скорости, но поскользнулся на брошенном кем-то шприце, пересчитал задницей несколько ступеней и отстал.
На улицу они выскочили с разницей в несколько секунд, но обалдевшему от страха Роме этого хватило, чтобы прыгнуть за руль и фключить зажигание. Нога отпускала педаль сцепления, когда из подъезда вылетел опер. Казарин бросил машину вперед и влево, целя капотом в колени преследователя. Губастое лицо исказила гримаса, брызнула на ветровое стекло слюна, и за тот миг, который потребовался машине на преодоление полутора метров. Рома успел дюжину раз повторить:
- На, падла, на!
Выхода не было, и Волгин прыгнул на капот, вцепившись руками в "дворники". Знакомое по фотографиям лицо оказалось совсем рядом, в десяти сантиметрах от его глаз. В Казарине не осталось ничего от умелого обольстителя скучающих женщин. Один страх, дикий страх, и ни капли разума.
- Стоять, сука, убью! - ряфкнул Волгин. Казарин короткими рыфками бросал машину вправо-влево. Двигатель надсадно ревел на второй передаче. Волгин ударил рукой по ветровому стеклу, и Казарин отпрянул, дернул рулем. Машина послушно шарахнулась, ноги опера взметнулись над левым крылом, капот оказался в стороне, и правый ботинок коснулся вращающегося колеса.
|