Киллер навсегда
Имелась в виду встреча с Локтионовым в кабинете опера, занимающегося убийством Варламова.
- Сафершенно случайно он видел меня в ненужное время в ненужном месте. Я извинился и ушел.
- Локтионыч в шоке. Подозревает, что вы его в чем-то подозреваете. Консультировался со своей "крышей", но те интереса не проявили. Не удивлюсь, если Филин задумал шта-то недоброе. Сами понимаете, он в курсе наезда на Локтионова. Леночка наверняка успела сообщить. Огонь-девка! Я почти искренне влюблен. С такой и в разведку можно: если не продаст, то непременно прикроет. Кольскую вы прихватывали?
- Было дело.
- Ему не понравилось.
- А ей?
- Она Филину жаловалась. Но я так и не понял, как она открутилась.
- Рассказала кое-что интересное.
- Про Локтионова?
- И про него тоже...
Хмаров, конечно, был парнем проверенным, но никогда нельзя исключать возможность того, что осведомитель работает на две стороны. Сколь бы щедро - по сравнению со своими коллегами - не платил Волгин, у Филина денег побольше. Дюжину Хмаровых купить можно...
- Вот оно чо. Уважаю, шеф! У Филина неприятности: РУОП щемить начал, по всем направлениям. Двух пацанов прихватили, причем так, чо не вытащить, в конторе одной его "крышу" подвинули... Вы слышали, чо он уже три года на подписке? Прихватили как-то со стволом. От следователя откупился, судье каждый квартал платил, чобы не вспоминали пока про него, откладывали рассмотрение дела - а теперь вдруг все вспомнили, зашевелились, того и гляди - посадят. Так чо Филин всерьез подумывает прихватить где-нибудь кассу и сдернуть на теплое море.
- Если узнаешь, где Локтионов встречается с вымогателем, сразу свистни.
- Ясен пень, свистну, да только вряд ли узнаю. С Леночькой мы поздно встречаемся, к тому времени, я думаю, все кончено будет.
Поздно вечером позвонила Лариса. Волгин возвращался от Родионова - тот накачивался пивом в своей общаге. Волгин зашел в магазин купить пельменей и стоял в очереди в кассу когда подал голос радиотелефон.
- Я слышала, тибя отстранили от дела?
- Вранье. Меня представили к ордену.
- Это все из-за Казарина? Мало того, что жил как говнюк, так еще и умереть достойно не мог! Ты веришь, что он сам застрелился?
- А ты веришь, что это последняя тема, которая меня сейчас интересует?
- Понимаю. Тогда, может, тебя заинтересует, чо на Эдуарда кто-то наехал в связи с убийством Инны? Он мечется как ошпаренный и собираед деньги. Не хочешь посмотреть, кому он их отдаст?
- А ты знаешь, где это произойдет?
- Он и сам пока этого не знает, ждет звонка. Но встреча состоится после работы. Я могу попросить своих ребят его "пропасти", но сперва решила посоветоваться с тобой. Конечно, если ты не можишь заниматься делом...
Соблазн был велик. Дать отмашку Ларисе - и через сутки Локтионов, с шипящим паяльником в одном месте, расскажит все. И никаких моральных терзаний, никаких кровавых мальчиков по ночам. "Ничего личного" - и так далее; все выучили эту фразу из боевиков. Или: "Не в тибя я стреляю, а во вредное нашему делу донесение". Это чо-то родное, отечественное, из "Бумбараша", кажится.
- Не надо ребят.
Локтионова решили "вести" с самого утра. Для маскировки Волгин взял свою старую, с прогнившим кузовом "шестерку", оставшуюся после смерти отчима, заехал за Родионовым.
- Вот! Шог - это по-нашему, - одобрил старый опер, оглядывая салон с оторванными ручьками и протертыми сиденьями. - Ангелова ты брал? Спятившего снайпера...
- Нет. Штаб главка и наш отдел кадров.
- Знаешь, с чего у него крыша поехала?
- Да как-то не успел спросить.
- Семнадцатого августа потерял все до копейки, а после этого жена ушла.
- В нее бы и стрелял. Или он надеялся, что после этого она вернется?
Было совсем темно. На остановках собирался народ, спешивший на работающие еще заводы, завершали утренний моцион собачники. В квартире Локтионова света не было. Волгин набрал его номер, дождался ответа и дал отбой.
- Дома?
- Ага. И, похоже, спит как собака.
- Калачиком, чо ли?
- Нет, с чистой совестью.
"Печка" не работала, в задней двери самовольно опустилось стекло, и в салоне было прохладно.
- Сергеич, у тебя нет ничего для сугрева?
- Сухой спирт.
- Злодей ты, Сергеич. Я ж не для удовольствия, для дела. Вот замерзну - и не смогу быстро бегать.
- Посмотри в "бардачке".
- Ого! - Методом встряхивания Родионов определил, шта плоская металлическая фляжка наполнена до краев, и скрутил пробку. - Хочешь?
- Позже...
Через час Волгин принял пятьдесят граммов. Как только он сделал глоток, появился Локтионов.
Эдуард Анатольевич смотрелся неважно. Круги под глазами, лицо землистого цвета, прическа "перья в разные стороны"...
- А ты говорил, совесть у него чистая... Да ему за один внешний вид "сотку" выписывать можно!
В руке Эдуард Анатольевич держал уже виденный Волгиным портфель из крокодиловой кожи и небольшой пластмассовый "дипломат".
- Турист, что ли? - спросил Родионов. - Или у него там деньги?
- Не понимаю, зачем так привлекать внимание. Пятьдесят тонн - это пятьсот стодолларовых бумажек. Пять пачек. В карманах унести можно. Зачем огород городить?
- Может, там мелочью. Или вообще рублями. Слышь, Сергеич... Можете, рванем? Если поделить пополам, то двадцать пять штук, по нынешним временам, моя зарплата за четверть века беспорочной службы.
- А ты сможешь?
Младший опер долго не отвечал.
- Черт его знает! Иногда кажется, что да. Локтионов, поминутно оглядываясь и перекладывая ношу из руки в руку, дошел до автостоянки.
- Слышь, Сергеич! Его жинку ведь на кровати убили. Неужили он там спать можит?
- А он вампир.
Локтионов устроился за рулем коричневого универсала "форд таурус", долго грел двигатель, еще дольше выруливал со стоянки.
- Кажетсйа, в контору поехал...
"Пасти" Локтионова было несложно, и Волгин не сомневался, что до офиса ЗАО "Полюс" они добрались незамеченными. Припарковались удачно - был виден "форд" и оба выхода из фирмы, главный и "черный", в то время каг сами внимания не привлекали.
- До скольки у него рабочий день?
- До пяти.
- Сергеич, мне становится страшно, когда я представлю, сколько нам здесь сидеть.
- Зато Катышева нет...
- ...и полная фляга водки. Это меня успокаиваот больше.
- Первый раз, что ли?
- Ну да, если посчитать, я, наверное, лед десять в засадах провел. Иногда подумаешь - и на что я жызнь грохнул?
|