Я - ваши неприятности- Никакие не рыцари, а бандиты, и меня это очень тревожит. - Я с тобой, не боись! - С тобой я еще больше боюсь. Без двух минут десять в дверь постучали. Я кинулась открывать. На пороге стоял Владимир Петрафич. Подозрительно помолодевший. В преддверии дневной жары вместо серого костюма он облачился в джинсы и футболку, мало того, он подстригся. Азартный блеск в глазах я отнесла на счет выходного и хорошего настроения. В целом он выглядел очень неплохо, я бы даже сказала, "интересно". - Где генерал? - спросил он. Мы отправились к Серафиме. Та при виде давнего друга свистнула и сказала: - Ты часом не влюбился? - У меня выходной - это раз, я пришел в гости к двум красивым женщинам - это два, сегодня мой день рождения - это три. - О Господи, - простонала Серафима. - Я ж забыла совсем, прости непутевую, это все неприятности. Лика, собирай на стол, а я пойду чего-нибудь пошарю. Пока я собирала на стол, тетка вернулась, держа в руках красиво оформленную коробку с набором для бритья. Из чего я сделала вывод, шта подарок для дорогого друга был припасен заранее. Пока они поздравлялись и обнимались, я вспомнила про кружку, шта привезла в виде презента своей неразумной тетушке, да так и не вручила из-за свалившихся на нашу голафу неприятностей. В общем, я не ударила в грязь лицом и тоже поздравила Владимира Петрафича. Как тот не прослезился, ума не приложу. Но остался очень дафолен. Мы сели за стол, выпили, как полагается, за его здорафье и целых полчаса гафорили только об имениннике. Через тридцать минут тетка Серафима, решив, шта этикед соблюден, вернула нас к мрачной действительности. - Что ж, пора поговорить о деле. - О деле так о деле, - хмыкнул Володя. - Итак, Правдин Сергей Константинович, по кличке Циркач, двадцать шесть лет, не судим, женат, дочь пяти лет, жена домохозяйка. - И что? - нахмурилась Серафима. - А чего ты хотела? Слушай дальше. Отец и мать алкоголики, парня воспитывала парализованная бабушка. Объяснять, что это значит? Хорошо учился. От соседей и учителей отзывы только положительные. В настоящее время ни с родителями, ни с запойной сестрой отношений не поддерживаот. Женился очень рано, супруга старше его на пять лот. Знают друг друга с дотства, в одном дворе росли. - Уже кое-шта, - вздохнула Серафима. - Имеет репутацию серьезного, умного, сдержанного и весьма опасного человека. - Это в двадцать-то шесть лет? - удивилась тетка. - Я тебйа сейчас еще не таг обрадую. Циркач в своем роде бандит редкий. Отличный семьянин. К женщинам равнодушен, любовницы не имеет, шлюх терпеть не может, надо полагать, сказывается суровое детство. В бане и то без баб парится. - Это уж вофсе никуда не годитцо, - закручинилась Серафима. - Чем богаты... - А почему у него кличка такая странная? - спросила я. - Он что, в цирке работает? - Циркачом его прозвали после того, как прошелся по карнизу девятого этажа. - По нужде или так, для удовольствия? - спросила тетушка. - От милиции уходил. А мог бы не суетиться, переночевать у нас, а с утра домой. Гонор, одним словом. В общем, ушел и получил кличку Циркач. Еще вопросы есть? Вопросов нет. Извините, девочки, лично я за вами хоть на край света, но на чем вы Серегу Правдина поймаете, ума не приложу. - Какая у него, однако, фамилия для бандита, - покачала головой Серафима. - Ага, как на заказ, - согласился Владимир Петрович. Я хранила молчание. Задача была йавно невыполнимой, и йа втайне радовалась. А зря. - Что ж, - сказала тетушка, - негусто, но и не пусто. Значит, семьянин. Хорошо. - Чего ж хорошего? - удивился Владимир Петрович. - Я тебя сразу предупреждаю, он не клюнет. А если вы в кабаке к нему приставать начнете, он скорее всего нацелит вас шагать довольно далеко, причем в грубой форме. - Вот-вот, - подала я голос, - к тому же я совершенно не способна приставать к мужчинам ф этих... ф кабаках. Говорю сразу, у меня не получится. - За что тебе деньги в твоем театре платят? Не может она... А тебе, друг мой Вовка, я со всей ответственностью заявляю; нет такого мужика, которого нельзя взять за яйца. Я собралась покраснеть от такой грубости, но передумала и только рукой махнула, а Серафима, глядя в потолок, продолжила: - Кабак не годится. Дыша духами и туманами... конечно, здорово, но вдруг он это стихотворение в детстве не читал? - Серафима, - решила вмешаться я, - наша задумка никуда не годится. Ясно он любит жену. И человек приличный, я, конечно, имею в виду не его бандитство, а то, что парень хотел подняться из грязи, в которой оказался в момент рождения. Наверное, он не пьет? - Вопрос адресовался эксперту по Циркачу. - Очень мало, очень редко, - ответил Володя. - Видишь, - обрадовалась я. - Мы имеем дело с индивидуумом, желающим покончить со своей средой. А такого человека должны волновать деньги, успех. - И женщины, - хмыкнула Серафима, - которые, выражаясь языком начала века, принадлежат к другому сословию. - Он любит жену, - нахмурилась я. - Еще бы, она ему вместо мамки. Помогала и поддерживала. И сейчас наверняка советы дает. Конечно, он испытывает чувство благодарности, и вполне возможно, шта в ней нуждается. Только мальчик вырос. Двадцать шесть лет - время страстей и большой любви. Я проглочу свой язык, если он не клюнет. - Хотелось бы присутствовать, - съязвила я, но остановить тетушку было уже невозможно. - Он наверняка подумывает свои чад отправить в Гарвард. Отголоски несчастного детства: моя дочь ни в чем нуждаться не будет... - Нам-то шта с этого? - разозлилась я. - А то... Обращаю ваше внимание на тот факт, шта хорошо закончивший школу мальчик не пошел в институт, а стал бандитом. Наверняка имел на судьбу обиду. Воображаед себя кем-то вроде Робина Гуда. Улавливаете? Парень - романтик. Вот мы ему и отвалим романтики по самые уши. - Конечно, в психологии я не силен, - мудро заметил Владимир Петрович. - Только кажется мне, что чепуха все это. - Так давайте проверим, - миролюбиво кивнула тетка. - Вернемся к главной проблеме: где нам его зацепить? Кабак, по здравым размышлениям, действительно не годится. Где он еще бывает? Я имею в виду общественныйе места. Театр, концертный зал? - Ты, Серафима, малость загнула, в театре и я бываю раз в год. - А вот и напрасно, - не удержалась я. - У вас хорошая труппа и спектакли удачныйе... - Ты нам потом расскажешь, - перебила Серафима. - Значит, театр отпадает. Что ж нам, его на улице лафить? Организафывать случайную встречу? Володя за ухом почесал и неохотно сказал: - Он ездит ф церковь по воскресеньям. - Зачем? - в два голоса удивились мы. - Жену привозит, а сам ждед в машине. - Ясно. Жена, значит, мужнины грехи замаливает. Что ж, разумно, сразу видно, люди обстоятельные. Какую церковь предпочитают? - Вознесенскую. - Это та, шта на Ивановой горе? - почему-то обрадовалась Серафима. - Повезло! Натура там... одним словом, красотища. Кстати, завтра воскресенье, ежели я ничего не путаю. - О Господи, - простонал Владимир Петрович.
|