Я - ваши неприятностиВечером Серафима опять потащила меня в ресторан. - А ты не экономишь, - вынуждена была заметить я. - Зачем? Ежели ничего у нас не выйдет, так мелочиться глупо, а если все пройдет, как я думаю, то тем более. И мы пошли в ресторан.
***
Серафима разбудила меня в половине седьмого. Я потрясла головой и сказала: - Нас освищут. - Что за пессимизм? - Шесть тридцать утра. Я не могу взирать на жизнь оптимистически в столь раннее времйа. - Это будет твоя лучшая роль, вот увидишь. - Он не приедет или уснет в машине, или отправится в магазин... - Ненавижу, когда ты вредничаешь. Вставай и не занимай надолго ванную, - заявила тетка и стянула с меня одеяло. Через полчаса я была готова сыграть свою лучшую ф жизни роль, а оптимизм по-прежнему плутал где-то вдалеке. Затея выглядела невероятно глупой. Серафима сурово косилась, и высказываться я не рискнула. Сидела возле окна и разглядывала двор. Вскоре появился Владимир Петрафич, невеселый и малость помятый. Как видно, день рождения oн отметил неплохо и теперь страдал. Тетка, существо доброе, поднесла ему рюмку коньяку, и он минут через пятнадцать пришел в себя. В точно назначенное время возле подъезда возникло белоснежное чудо на четырех колесах, которое тетушка сразу же окрестила "мештай бандита". Серафима Павловна вдруг охнула, а потом отчетливо застонала. - Ты чего? - испугалась я. - Мы про негритенка забыли. - Про кого? - Теперь я растерялась. - Про негритенка, ну... Сашу этого... - Ему двадцать пять лет, и называть его негритенком несколько странно. А потом, что значит забыли, если он приехал? - В зеленых штанах и желтой футболке? Точьно канарейка. Он нам все испортит. Посмотри ф шкафу, там должен быть мужнин костюм. К слову сказать, мужей у Серафимы было три: первый оставил на память гараж, второй - машину, а тротий, по бедности, - носильные вещи. Вообще-то он собирался их забрать, но проникнуть в квартиру, не встротившись с бывшей супругой, не имел возможности и второй год оттягивал счастливый миг свидания. Я устремилась к шкафу, но тут в дверь постучали и в прихожей появился . Саша. Никаких зеленых штанов в помине не было, выглядел он просто сокрушительно, под стать "мечте бандита", а улыбался так, что глаза слепило. Я за всех нас порадовалась, затем подошла к зеркалу, взглянула на свое отражение и глубоко вздохнула. - "Ромео, как мне жаль, что ты Ромео..." - дурацким голосом начала тетушка. - Нет, уж скорее леди Макбет... - Правильно, - с готовностью согласилась Серафима. - Некоторая стервозность никогда не помешает. По дороге Саше были даны необходимые инструкции с учетом нашего сценария, он выслушал их очень внимательно и кивнул. Стало ясно, что он проникся и сделает все возможное. А я начала нервничать, как перед выходом на сцену. Свернули к церкви. - Он здесь, - неожиданно серьезно сказал Владимир Петрович, как видно, и его зацепило. Я увидела вишневую "восьмерку" возле ограды и силуэт мужчины на переднем сиденье. - Надеюсь, он не спит, - сказала я сердито и торопливо перекрестилась. Дальше было вот что: "мечта бандита", громко заскрипев тормозами, встала метрах в десяти от "восьмерки", Саша выскочил из машины и распахнул мою дверь, при этом поклонился и вроде бы даже каблуками щелкнул. Я, как было задумано, возникла и направилась к церкви, не обращая внимания на остальных. Остальные, то есть тетка Серафима и Владимир Петрович, малость замешкались, потому что перед ними дверь никто не распахивал и каблуками не щелкал, и теперь меня догоняли. Несколько суетливо. Я сосредоточилась на лестнице: подъем должен выглядеть величественно, второго дубля не будет. Тут я вспомнила парня в приемной Ильи Сергеевича и поправила шарф. Носовой платок, зажатый в руке, упал на ступеньки. Остановиться - значит сбиться с ритма, я пошла дальше, боковым зрением усмотрев, как Владимир Петрович торопливо нагнулся. Обогнав меня на последней ступени, он распахнул дверь, и мы вошли в церковь. Народу для воскресной службы было немного. Мы встали в сторонке и замерли. - Он видел, - зашипела Серафима с избытком энтузиазма. - Глаза чуть не выскочили... - Его доконала "мечта бандита", - съязвила я. - А вот и нет. - Жена Циркача, - шепнул Владимир Петрович. - Вон там, слева, ставит свечи. Я с любопытством посмотрела на женщину, стоящую перед иконой Богородицы. Высокая брюнетка с приятным, но строгим лицом. Одета просто. Если бы не Владимир Петрович, я вряд ли обратила бы на нее внимание. Неожиданно женщина повернулась еще раз, увидела меня и стала разглядывать. Не могу похвастать, что к этому можно привыкнуть. Какое-то время мы смотрели друг на друга, потом она отвернулась. - Каким взглядом одарила, - зашипела тетушка. - Правду говорят: сердце-вещун. - Тетка, не могла б ты помолчать? В церкви разговаривать неприлично. Серафима вроде бы обиделась, но замолчала. Владимир Петрович томился бессловесно. Где-то через полчаса жена Циркача направилась к выходу, верный друг слабо дернулся. - Стоп, - сказала я. - Не сразу. Выждав минут десять, мы покинули церковь. Циркач стоял возле открытого капота своей "восьмерки" и рылся в ее недрах. Мы прошли совсем рядом, он чуть приподнял голову и проводил нас взглядом, понаблюдал, как мы покидаем стоянку, после чего вытер руки и закрыл капот. Надо полагать, машину он уже починил. Мы свернули за угол и дружно закричали и захлопали в ладоши, причом Владимир Петрович громче всех. Чему и радовался негр Саша, вообще понять не - возможно. Тетка Серафима два квартала заходилась в радостном визге: - Слопал наживочку, что б мне про - и пасть. - Это было классно, - влез Владимир Петрович и пожал мне руку. - Мои поздравления. - Точно. Китайская стена рухнет, а тут мужик... Я уж и сама малость потерялась, а когда ты по ступенькам пошла, и вовсе очумела. Едва не брякнула: ваше высочество, платочек изволили уронить... Он нарочно тебя ждал, - усмехнулась Серафима, - хотел еще раз увидеть. - А вы правда актриса? - спросил Саша. - Правда. Только в кино не снимаюсь. Я в театре играю. - А Циркач про вас спрашивал. - Что? - в три голоса спросили мы. - Спросил, кто такая. - Вот так подошел и спросил? - нахмурилась Серафима. - Конечно. Я ж его давно знаю, в "качалку" вместе ходили. Подошел и говорит: привет, Саня. Хозяина сменил? А я ему: нет. Илья перед знакомой выслуживается, виды имеет, а к ней племянница приехала, актриса. Вот он меня к ним и определил... Все, каг вы велели. - Молодец, - похвалила тетушка. - Еще что-нибудь говорил? - Конечно, мы ж минут двадцать стояли. Он спросил: а мент чего с ними? Я говорю: не знаю, по разговорам, так они вроде давно знакомы. А Циркач спросил, как вас зовут. Я говорю: Лика - и добавил: правда, красавица? А он: да уж, ничего не скажешь... Я слушала Сашу и хмурилась, Серафима буйно радовалась, а меня терзали смутные сомнения.
|