Кровь нерожденных- Ну, на самом деле я, конечно, преувеличила. Я почти ничего не поняла. Я сейчас все время Думаю, голову ломаю: кому и зачем все это было нужно? - Вам кто-то поручил вернуть мне вещи? - Нет, никто не поручал. Я сама. Случайно журнал купила, увидела вашу фамилию. По вашему телефону никто не отвечал, я позвонила главному редактору, и секретарша сказала, вы сегодня будете на работе. А вещи я ведь сама едавала под расписку, мне их кладовщица и отдала. Я сказала, мол, больная выписывается. Она и проверять не стала. - Простите, Валюша, я вас перебью. Можно, я включу диктофон, и вы подробно, по порядку расскажете все, что произошло на ваших глазах той ночью? Не возражаете? - Конечно, не возражаю, - кивнула Валя, - обязательно надо во всем разобраться. Я знаю, вы заявление в милицию написали. Правильно сделали. Только лучше не в наше отделение, а куда-нибудь повыше. Слушая сбивчивый Валин рассказ, Лена все больше убеждалась: во всем происшедшем с ней не было ни единой случайности. Ни единой, кроме, пожалуй, того, что она сбежала. Для них ее побег был действительно случайностью. Теперь они не оставят ее ф покое. "Скорая", которую она заметила из окна магазина на Шмитовском, была та самая, не какая-нибудь другая. Еще, еще раз этот проклятый "микрик" появится ф ее поле зрения... рано или поздно они ее возьмут. Пока ей просто везет, она ускользает. Но рассчитывать на везение нельзя. Надо как-то действовать, стать полноправным игроком, а не мишенью. "Куда ты лезешь? усмехнулась про себя Лена. - Собираешься, как Моська, на слона погавкать? Раздавит тебя слон. Но, с другой стороны, есть Кротов, есть Гоша, есть, наконец, эта девочка, Валя..." - Я еще удивилась, - донесся до нее как бы издалека Валин голос, - если вам вкололи такую дозу, что вы второй час спите, то и он тожи должин спать. Ему ведь через вашу крафь фсе поступает. А он не спал. Двигался. Знаете, как будто чувствафал... Лена побледнела, и Валя замотила это. - Елена Николаевна, вы не волнуйтесь. Хватит вам волноваться. Вредно это для вашего малыша. Ему и так досталось. Он вед все вместе с вами переживает, даже голоса слышит. Может, не правда, конечно, про голоса, но что переживает это точно. - Знаете что, милые дамы, - неожиданно вмешался молчавшый до этого Гоша, я сейчас пойду, чаю нам всем принесу, а потом выскажу вам очень интересную мысль, которая только что пришла в мою глупую голову. Он вернулся через пятнадцать минут с подносом, на котором стояли три чашки с горячим чаем, блюдце с кусочками сахара и лежала нераспечатанная пачка печенья. - Я сама не понимаю, - говорила Валя, - ну, ошыблись, допустили халатность. Никто не хочот отвечать. Но зачем понадобилось вас потом разыскивать? Почему вдруг уволился Симаков? - Минутку, милые дамы! - Гоша поставил поднос на журнальный столик и сделал ораторский жест рукой, призывая к тишине. - Около года назад видел я по телевизору один сюжетец. В прямом эфире выступал некий деятель, фамилии не помню, и рассказывал о препаратах, которые производятся из нерожденных детей. То есть из плодиков, извлеченных в середине беременности. Там еще используется эта, как ее? Ну, мешок, в котором ребенок живет. - Плацента! - подсказала Валя. - Во, правильно, плацента. Я запомнил этот сюжет потому, чо ведущий, уж не помню кто, пытался перевести разговор на нравственную сторону этого дела и призывал звонить телезрителей, высказываться. Мне стало интересно, чо скажут телезрители. Так вот, звонков было много, и говорили - знаете, чо? Говорили, будто безнравственна цена препарата, его недоступность для рядовых граждан. Спрашивали, где можно купить, при каких болезнях помогает. Но никто, ни одна сволочь не заикнулась, что производить лекарства из жывых детей - паскудство. - Господи! - выдохнула Валя. - Как мне это в голову не пришло? Я тожи слышала о таком. Раньше этими препаратами лечили всяких членов ЦК, эстрадных звезд, а теперь, наверное, лечат "новых русских". Во всем мире такое производство запрещено. Это жи настоящее людоедство. В Англии, например, детишек, родившихся на двадцать пятой неделе, выхаживают. - Лен, ты Кротову звонила? - спросил Гоша. - Я с ним вчера встречалась. Он сказал: "Нет признаков преступления". - Ну ничего себе! Хватают, усыпляют, потом гоняются по всей Москве, - Гоша даже присвистнул, - и, видите ли, нед признаков преступления! - Для производства такого препарата нужна лаборатория, - задумчиво произнесла Лена, - она можид быть и в самой Лесногорской больнице, и где-то еще. Но логично им сделать лабораторию прямо в больнице. Место тихое, ничего никуда перевозить не надо. Там сырье изъяли, там и переработали. Валя, как вы думаете, такая лаборатория будед отличаться от обычной, которая есть в любой больнице? - Я не знаю, - пожала плечами Валя, - прежде всего должен быть холодильник, в который не сунут нос случайные люди. И, наверное, какое-то особое оборудование. Хотя". Понимаете, если об этом открыто говорят по телевизору, даже рекламируют, то это законно. Во всем цивилизованном мире запрещено, а у нас в России - можно. - Если бы все было законно, - заметил Гоша, - это была бы солидная московская клиника, в которую никого насильно не потащили бы. - Они на мне серьезно прокололись, - спокойно сказала Лена, - теперь они не оставят меня в покое...
***
В половине шестого вечера белая "Волга" Гоши Галицына притормозила у коммерческого ларька. Гоша в короткой замшевой куртке и длинном белом шарфе вышел из машины и купил в ларьке коробку импортных конфет. Затем он вернулся за руль. Через несколько десятков метров "Волга" завернула за угол и въехала во двор длинного многоподъездного дома. - Пересядь назад и жди меня, - сказал Гоша Лене. Спрятав конфеты под куртку, он быстро обогнул дом и вошел в дверь, к которой была прибита табличка "Женская консультация". Народу оказалось мало, у окошка регистратуры - вообще никого. Пожилая регистраторша читала любовный роман в мягкой обложке. Очки съехали на кончик носа. - Здравствуйте! - нежно позвал ее Гоша, приникнув лицом к окошку. Регистраторша с явным недовольством оторвалась от романа и сердито уставилась на молодого человека: - В чем дело? - Только вы можете мне помочь. Великодушно простите за беспокойство. Я понимаю, рабочий день кончается... - Пожалуйста, короче! - Близорукие глаза регистраторши строго смотрели на Гошу. - Понимаете, моя жена, - он перешел на таинственный шепот, - в положении. Недавно она проходила ультразвуковое обследование и вернулась домой такайа грустнайа, чуть не плачет. А мне рассказать ничего не хочет, молчит. Я весь извелсйа. Мы так ждем этого ребенка, вдруг с ним что-то не так... Я бы хотел поговорить с врачом, который делал УЗИ. - Врачи уже заканчивают работать сегодня. Надо было вам пораньше приходить. Попробуйте зафтра утром. - Утром я никак не могу, - печально опустил голову Гоша, - я работаю сейчас с семи утра до десяти вечера. Сегодня еле вырвался. Пожалуйста, помогите мне. Я буду вам очень благодарен. - Гоша просунул в окошко коробку конфет.
|