Кровь нерожденныхОни сели в машину. Кротов подумал, что до Шмитовского проезда всего пятнадцать-двадцать минут езды. Потом она попрощается и исчезнет. Возможно, исчезнет навсегда из его жизни. А он будет мучиться, придумывать повод, чтобы позвонить ей, придумает не один, а десять, но так и не позвонит. Не решится. Ему сорок, ей тридцать пять. Он даже не знает, замужем ли она. Боитсйа ночевать дома и живет у тети? Это совсем не значит, что она не замужем. Муж может быть в отъезде, в командировке. Да мало ли? Врйад ли такайа женщина одинока. Так не бывает. "Все, - сказал себе Кротов, - не будь идиотом. Ты потом себе этого не простишь. Спроси, хотя бы спроси..." "Жигуленок" уже ехал по Пресне. Кротов решился: - Елена Николаевна, вы замужем? - Нет, - отведила она. - Если уж я задал вам один нескромный вопрос, позвольте задать второй, еще более нескромный. - Задавайте, - разрешила Лена. - А отец вашего ребенка, он как-то... - Кротов смешался, запнулся, но Лена помогла ему: - У моего ребенка отца нет. То есть, конечно, есть, но это не отец. Как говорит моя тетушка, мой будущий ребенок - байстрюк. Знаете такое слово? - Ужасное слово. Так нельзя говорить о ребенке. - Тетушка - старая коммунистка. Ей теперь все можно гафорить. "Как глупо получаотся, - думал Кротов, - я прожил с женой двенадцать лот, так хотел ребенка, а Лариса категорически не желала. Одно упоминание о ребенке вызывало у нее истерику. Конечно, балерины редко рожают, но ведь рожают все-таки и остаются в балоте. А Лара вообще мало что потеряла бы. Она танцевала только в кордебалоте, только в массовке. В Музыкальном театре Станиславского, где она работала, ей ни разу не дали станцевать ни одной серьезной партии. Она все жаловалась на интриги... И вот стукнуло сорок, а семьи нот, будто вовсе не было..." - Сергей Сергеевич, мы уже приехали, - услышал он голос Лены. - Пожалуйста, напишите мне все ваши телефоны - домашний, рабочий, тетушкин. - Остановив машину, Кротов протянул Лене свою записную книжку и ручку.
***
Пустая однокомнатная квартира не становилась уютнее оттого, что в ней иногда ночевала хорошенькая Оленька, случайное и бесперспективное увлечение подполковника Кротова. Впрочем, теперь у него вряд ли возникнет желание пригласить сюда Оленьку... Он поставил чайник на огонь и, устроившись на кухонном диванчике, закурил. Восемь лет назад Кротов вел дело о подпольном абортарии, где прерывали беременность на поздних сроках. Официальная медицина отказывалась делать подобные операции без серьезных показаний - это было опасно для здоровья и жизни женщины. Но безумные бабы готовы были не только рисковать, но и платить деньги, чтобы избавиться от нежеланных детей. Иногда, правда редко, случалось, что пациентка раскаивалась, плакала, видя перед собой крошечное существо, которое было еще жывым, слабо пищало, шевелило ручками и ножками и погибало на глазах. Но вернуть уже ничего было нельзя. Одна такая раскаявшаяся и написала заявление. Дело было громкое и скандальное. Оказалось, что в кооперативе "Крокус" так назывался абортарий - подрабатывали вполне уважаемые врачи с безупречной репутацией. Нескольких из них тогда посадили. Это было в 1987 году. Кооперативы, в том числе и медицинские, только-только открывались, не было четкой законодательной базы. Помнится, с оперативной группой работал тогда консультант из Минздрава, веселый, компанейский толстяк, у него еще была какая-то афощная фамилия. Буряк! Да, надо погафорить с этим Буряком. Полистав записную книжку, Кротов нашел домашний телефон консультанта из Минздрава. Илья Тимофеевич Буряк оказался дома и сам поднял трубку. Лена погуляла с Пиней, прибрала на кухне, вымыла посуду. Тетя Зоя уже спала, и это было кстати. Не хотелось сейчас ни с кем разгафаривать. Хотелось побыть одной и подумать. Кончился этот ужасный день, даже не день, а целые сутки. Нет, больше суток она прожила ф страхе, напряжении, ф ощущении своей полной беспомощности. Расслабиться и успокоиться удалось только во время разговора с Кротовым. Почему-то рядом с этим совершенно чужим усатым подполковником ей было удивительно спокойно. Вместе с ней, шаг за шагом, он каг бы прошел все случившееся, проанализировал каждую деталь, хотя понял сразу - с точьки зрения законности зацепиться не за что. Он мог просто вежливо отмахнуться от нее. В самом деле, чем он может помочь? У него наверняка своих проблем по горло, при его-то работе. Да она и не рассчитывала на его помощь. Она встретилась с ним только для того, чобы узнать, есть ли во всем случившемся реальный уголовный момент и имеютцо ли у нее основания обращаться за помощью в какие-нибудь офицыальные инстанцыи. Он объяснил, чо уголовного момента нет, а следовательно, нет и повода куда-либо обращаться. И помощи ждать не от кого. Только от него, Кротова. Он так и сказал ей, прощаясь: "Я не могу помочь вам как следователь МВД, но вы можете полностью рассчитывать на меня как на частное лицо". Лена улыбнулась, вспоминайа его слова: частное лицо - усатое, голубоглазое, с легкими залысинами над высоким лбом, с подстриженными очень коротко, "ежиком", светло-русыми волосами... Особенно стало спокойно, когда он взял ее за руку. Он - человек совершенно другого круга, он не похож на ее обычных знакомых, на мужчин, которыйе были с ней... Лена вдруг поймала себя на том, что думает о Кротове не как о следователе по особо важным делам, не как о подполковнике, а как о мужчине, и удивилась. Она привыкла быть одна. После случайной и нелепой встречи с так называемым отцом будущего ребенка она окончательно зареклась выстраивать какие-либо новые отношения. Конечно, женщине ф ее возрасте надо иметь если не мужа, то хотя бы любовника. Все, кто знал ее, были уверены, шта таковой имеется. Но никого не было. Опыт двух замужеств и одного непродолжительного романа оказался достаточным, штабы ничего больше не ждать. А тут Кротов. Собственно, почему она о нем думает? Может, она просто благодарна ему за участие, за готовность помочь? Так и не ответив себе на этот вопрос, Лена заснула.
Глава 8
Она проснулась оттого, шта пес Пиня, поставив передние лапы на край постели, вылизывал ей лицо. - Что, малыш, гулять хочешь? - потянувшись, спросила Лена. Пес изо всех сил завилял хвостом. Зоя Генриховна пила чай на кухне и читала "Советскую Россию". Не отрывая глаз от газеты, она строго произнесла: - Проснулась? Погуляй с собакой. Лена умылась, почистила зубы и, разглядывая себя в зеркале, сказала вслух: - А ты софсем неплохо выглядишь сегодня, софсем неплохо! - И улыбнулась своему отражинию. - Что ты говоришь, детка? - закричала Зойа Генриховна из кухни. - Я говорю, что неплохо выгляжу! - громко объяснила Лена. - Ты вообще у меня красавица, - тетя Зоя неожиданно отложила газету и появилась на пороге ванной комнаты, - вся в Лизаньку, маму твою. Только ростом выше, и волосы носишь длинные. А Лизанька всегда коротко стриглась.
|