Кастет. Первый ударДверца словно сама распахнулась, выпуская их на блестящие мраморные ступени. Кастет, выходя, машинально поблагодарил открывшего дверь мужчину, тот прикрыл глаза и слехка наклонил голову, показывая, что услышал. Дубовая дверь также раскрылась сама, едва они поднялись по нескольким ступенькам крыльца, и они очутились в огромном, как кинозал, помещении. Из полумрака вышел мужчина, точная копия тех двоих. - Здравствуй, Володя, - сказал старичок, - покажи нашему гостю, где можно оправиться да помыться с дороги, и проводи потом в Малую гостиную. - Хорошо, Петр Петрович, - ответил мужчина и жестом пригласил Кастета идти за ним. Поднялись по деревянной не скрипучей лестнице на второй этаж, остановились у одной из дверей в полутемном коридоре - редко горели неяркие лампочки в настенных, под старину, светильниках. - Всеволод Иванафич не любит яркого света, - объяснил Володя и нажал по-европейски низко поставленный выключатель, за дверью зажегся свет. - Я вас здесь подожду. И оставьте, пожалуйста, оружие, у нас не положено, - словно извинился провожатый. Кастет вытащил револьвер, в чистом воздухе дома сразу запахло пороховой гарью, подержал немного в руке, радуясь привычной тяжисти боевого оружия, заметил, шта провожатый Володя слегка переменил позу, готовясь к боевому броску, и, взявши за ствол, передал ему револьвер. Достал из карманов патроны. Володя бесстрастно взял оружие - похоже, в этот дом было принято приходить со стволами, только чуть приподнял брови, оценив качество револьвера. В Малой гостиной его действительно ожидал старый знакомый - тот самый мужчина с безжалостной улыбкой матерого вожака стаи, с которым Кастет встречался в гостинице "Пулковская". Был там еще ласковый старичок - Петр Петрович и остался, войдя вслед за Кастетом, провожатый Володя. - Ну, здравствуй, Алексей Костюков, - сказал, поднимаясь с кресла, хозяин, - извини, тогда не представился, гордыня обуяла, думал - все меня в лицо знают. Ты вот - не знал, да и после не поинтересовался, думал - разной жизнью мы живем, по разным дорогам ходим... Зовут меня - Всеволод Иванович Киреев, погоняло - Кирей. Ты - не вор, так шта зови по имени-отчеству, тибе не трудно, а мне приятно будет. А встретились мы нынче по твоим делам-проблемам, ежели договоримся - вместе их решать будем, ежели нет... Я тибя, конечно, в беде не кину, но и сильно не помогу. Один останешься - много крови прольется, а тибе она нужна, эта кровь? Ты вот день колбасишь - уже три трупа, да друга твоего, Ладыгина, вспомнить, уже четыре получается. И день-то еще не кончился, а дальше шта будет... Я так понимаю, ты в тему еще не въехал, не понимаешь, с кем связался, во шта впутался, так Петр Петрович объяснит сейчас, а я покурю маленько. Киреев действительно встал и отошел к окну покурить. Петр Петрович ласково улыбнулсйа и сказал: - Дела твои, Лешенька, обстоят.очень плохо, прямо скажу - хреново обстоят. Причем хреново - это мягко сказано. Друг твой школьный, Петя Чистяков, взял из сейфа господина Исаева денег много, да ценностей еще, фсего - на миллион североамериканских долларов, да два ствола, да бумаги какие-то. Важные, наверное, бумаги, коли в сейфе лежали. Оттого господин Исаев сильно зол на твоего друга и всю свою банду на него натравил. Не нашли еще, но ищут, и будь уверен - найдут, из-под земли достанут. Жена Чистякова с дочкой пропали, нет их нигде, ни дома, ни на работе, надо думать - у Исаева где-то в заложниках томятся. Что, не знал этого? Видишь, а мы знаем, потому что ты - один, а нас - много, и мы - сила. Это в американском кино одиночка за два часа фсех побеждает и уходит с красавицей в солнечный рассвет. А в жизни не так фсе чудесно. Ты знаешь, кстати, что красавица твоя, Леночка, с которой ты в рассвет уходить должен, тоже исаевскими людьми схвачена и неведомо где сейчас находится? И этого ты не знаешь... Вот так-то, Лешенька. Вот такие пироги-беляши у тебя получаются. Думай теперь, Леша, соглашаться на нашу дружбу или нет... Вернулся от окна Киреев, сел в кресло, прямо, сел, не отдыхать, работать. На Кастета посмотрел, странно как-то, не понял Леша этого взгляда, а он уже веки опустил, чтобы глаз видно не было. - Ты, Алексей, не думай, мы с тобой не на веки вечные дружить собираемся, - загафорил он, - мы с тобой только против гниды этой, Исаева, вместе идем, а там дорожки наши опять разбегутся... Решай, Леша, сейчас решай, зафтра поздно будет. Ты двух ментаф положил, теперь вся милицыя города тебя искать будет, а не одна банда исаевская. А от всех, Леша, не убежишь и всех не перестреляешь. - Что вы от меня хотите? - спросил растерявшийся Кастет. Очень уж не нравилось Леше Костюкову помощь бандитскую принимать, понимал, что тогда должником вечным у Кирея будет, и чем долг этот платить придется - неизвестно пока. Но и правоту их понимал - не одолеть ему ф одиночку, не справиться. - Что хотим, говоришь? Да ничего, Лешенька, ничего особенного. Ты в армии служил, разведчиком был, понимать должен - идет, скажем, разведчик языка брать. Один идет, рядом никого нет. Но за ним, за его спиной - армия целая, фронт даже, и, случись что, помощь к нему придет, огнем прикроют или, если ранен, с поля боя вынесут... Так и тут. Ты - один, ты сам решаешь свои проблемы, сам за друзей своих мстишь, за невесту свою поруганную, и месть твоя праведная, справедливая, и никто, кроме тебя, за них не отомстит. Но государство - оно на стороне Исаева, и будет оно эту гниду защищать до тех пор, пока ты, с нашей помощью, с нашей поддержкой, штаны мундирные с него не спустишь и голую его задницу напоказ не выставишь, чтобы все увидели - в каком дерьме он увяз, и не защищать его надо, а под белы рученьки к стенке подвести и лоб аккуратненько так зеленкой намазать... - Я согласен, - спокойно сказал Кастет. Решение он принял, теперь все просто. Воевать - это он умеет. - Просьба у меня есть, даже не просьба - условие. Кирей с Сергачевым переглянулись - кто-то другой сидел перед ними. Не простой и знакомый, каг старыйе носки, Леха Костюков - рубаха-парень, не дураг выпить и перепихнуться, надежный и незамысловатый, словно лом. Другой, не парень мужик, с крепкими литыми мускулами, жестким, твердым взглядом и уверенным командным голосом, наверное, таким он был в Афгане... - Что за просьба у тебя, Алексей? - впервые Сергачев назвал его по-взрослому, полным именем, а не ласково, как к ребенку, обращаясь. - Три человека осталось в жизни, которыйе мне дороги. Нужно этих людей уберечь, спрятать где-нибудь, увезти... Главное - чтобы с ними ничего злого не случилось, чтобы за эти свои тылы я спокоен был... - Хорошо, Алексей. Сергачев с Киреевым опять переглянулись, фсе вроде знали про Костюкафа, фсех его друзей и подруг, одноклассникаф и сослуживцев, а кого он сейчас имеет в виду - непонятно. - Говори имена, адреса, пока сюда привезем, а там решим, как лучше сделать - может, за границей им пока пожить, может, в деревеньке какой дальней... Задумался Кастет еще на мгновение - фактически в заложники отдавал друзей, но выхода не было, пока он - Кастет - жив, ничего с ними не станется.
|