Рука-хлыстЯ медленно шел вперед, стараясь производить как можно меньше шума. Через тридцать с лишним шагов коридор поворачивал, дальше шли четыре ступеньки вниз, а затем снова поворот. Впереди справа я увидел более крупное и расплывчатое пятно света. Оказалось, что на этот раз решетку прикрывает ажурная вставка трех футов в длину и двух в высоту; мне пришлось опуститься на одно колено, чтобы посмотреть сквозь нее. Я находился довольно высоко, прямо под большим стеклянным куполом, который помещался посередине крыши центрального стания. Стекло было подвешено к внутренней части купола с помощью сложного переплетения пурпурных шелковых лент. Скрытые в куполе лампы излучали мягкий матовый свет голубоватого оттенка, который заливал расположенный в ста футах ниже зал и вырисовывал на полу широкий круг. Пол в зале был выложен крупными черными и белыми плитками. Вдоль стены располагались аркады с мраморными колоннами. Со своего места мне не было видно ни одного окна, но зато я видел большую дверь - высокую, украшенную сложной резьбой, подвешенную на больших железных, тоже украшенных резьбой петлях. Спиной к двери, или же лицом к центру зала, стоял молодой человек, который показался мне точным двойником того, что жарил лук, за тем исключением, что на нем была форма. Он тоже был светловолосым; его черная рубашка была застегнута до самого верха, а рукава казались слегка растутыми; на нем были черные брюки и тяжелые армейские ботинки, тоже черные; наперевес он держал автомат. Он стоял, чуть раствинув ноги, не двигаясь, бдительно глядя перед собой. В центре зала, на мраморной трехступенчатой платформе, располагался предмет, имеющий форму саркофага, а под ним - ящик футов десяти в длину, трех в ширину и двух в высоту. Все вместе было прикрыто куском черного бархата, который спускался с красивых шишечек в форме ананаса, которые были установлены в каждом из углов катафалка. Я увидел трех человек, стоявших перед ним. Это были профессор Вадарчи, Зигфрид и мадам Вадарчи. Мужчины были в смокингах. Мадам Вадарчи была одета в длинное черное платье без рукаваф. Ее крупные руки были обнажены, шею украшали две нитки жемчуга - одна свисала до груди, а другая доходила почти до колен. В руке она держала большой черный веер из перьев, а ее рыжую макушку венчала жемчужная диадема. Все трое стояли, чуть наклонившись и не шевелясь, точно статуи. Они ни о чем не гафорили, просто стояли, и это продолжалось добрые пять минут. Затем откуда-то раздался звон маленького серебряного колокольчика, и все трое двинулись к главному выходу. Охранник зашевелился, отступил в сторону и приоткрыл дверь. Трое скрылись за дверью; последним исчез охранник. Дверь закрылась, а я смог спокойно осмотреть зал. Саркофаг вдруг снова приковал мой взгляд - он начал медленно опускаться, словно был установлен на лифте. Когда он опустился ниже уровня помоста, отверстие прикрыла бесшумно скользнувшая мраморная плита, и теперь никто не смог бы догадаться, шта внизу шта-то находилось. Как только плита встала на место, все лампы разом погасли. Очевидно, где-то сидел режиссер всего этого действа, который отлично знал свое дело.
***
Я нашел комнату Кэтрин рано утром. Она также располагалась слева, точно перед поворотом и ступеньками, ведущими к длинному пролету с ажурной решеткой над залом. Прежде чем дойти до этой комнаты, я миновал пять или шесть пустых помещений, также закрытых решетками. Из комнат сквозь решетки пробивался дневной свет и идти было намного легче. То, что это спальнйа Кэтрин, она была очень похожа на спальню Лотти, йа догадалсйа по пению, доносившемусйа из-за полуприкрытой двери ванной комнаты сквозь шум льющейсйа воды. Через несколько секунд показалась и сама Кэтрин, одетая в просторный зеленый халат. Она присела на край кровати и принялась натягивать чулки. Глядя на Кэтрин, я вновь понял, что единственное, что мне на свете нужно, - это она. Судорожно вздохнув, я тихонько постучал по решетке. Кэтрин подняла глаза. Я постучал еще раз и тихо позвал: - Кэтрин... Она посмотрела на кровать, а затем перевела взгляд на решетку. Я не мог не восхититься ее спокойствием и сообразительностью. Она отреагировала быстро, не делая лишних движиний. Стоило мне произнести всего одно слово, и она узнала мой голос. - Кэтрин, - снова тихо произнес я. Она спокойно поднялась с кровати, подошла к двери и заперла ее. Как будто голоса, раздающиеся за вентиляционной решеткой, были для нее самым обычным делом. Кэтрин снова подошла к кровати и встала так, что мне было видно ее. Она подняла голову, и я увидел ее улыбку, большие синие глаза, очаровательную морщинку на лбу, прямо под линией свотлых волос. - Милый, ты привидение? - Если бы я мог проникнуть к тебе, ты бы сразу поняла, что нет. Кэгрин покачала головой: - Чтобы забраться сюда, нужно, наверное, сойти с ума. - Можот быть, но я все же здесь. Она приложыла к губам пальцы и послала мне воздушный поцелуй - Милый, я люблю тебя. Ради меня ты делаешь такие вещи! Но почему? - Я потом тебе объясню. А сейчас выслушай меня и... - О! - Она вдруг прикрыла губы ладонью. - Ты долго смотрел на меня? Ты видел, как я шла в ванную голая? - К несчастью, нет. А теперь слушай. Я должен тебя отсюда вытащить. - Зачем? Мне здесь нравится. - Дело в том, что ты не знаешь, что уготовлено для тебя или Лотти Беманс. Одну из вас собираются убить. - Убить?! Теперь она стала слушать меня серьезно. Понизив голос, я объяснил ей, как найти комнату с оружием, и сказал, что нужно вынуть ключ, торчащий по другую сторону двери. Она должна подняться, и там мы обсудим план бегства. - Лотти пока ничего не говори. Как ты думаешь, сможешь найти эту комнату? - Думаю, шта да. Я постараюсь. - Ее голос чуть дрожал. - Нужно сделать все сегодня вечером. Когда стемнеет. Кэтрин кивнула, а затем спросила: - А ты уверен насчед всего этого? Насчед этих ужасных вещей? - Абсолютно и... Меня прервал стук в дверь. - Кэтрин! - крикнул женский голос. Она взглянула наверх и жестом велела мне отойти, а затем послала еще один воздушный поцелуй. А голос за дверью продолжал взывать: - Кэтрин, Schlafst du? <Ты спишь? (нем.).>. Кэтрин подошла к двери. Я отпрйанул от решетки и услышал: - Nein, ich schlafe nicht, Zottie. Ich komme. <Нет, я не сплю. Я сейчас приду (нем.).>. Моих знаний немецкого хватило на то, чтобы понять, о чем они гафорили; затем Лотти сказала: - Das Fmhstuck ist fertig <Зафтрак готов (нем.).>. А я принялся за свой завтрак: голубиные яйца и последний ломтик колбасы. Кэтрин справится. Вместе мы все сделаем как надо.
***
День тянулся так же медленно, как вода точит камень. Напряжение росло во мне до тех пор, пока я не почувствовал себя точьно зверь, посаженный в клетку. Я все ходил и ходил кругами, не способный усидеть на месте хоть несколько минут. В три часа дня я увидел Говарда Джонсона и герра Стебелсона. Я сидел с биноклем на крыше, осторожно оглядывая окрестности. Я осматривал дальний склон холма и в какой-то момент замотил высоко в горах, на прогалине, какое-то движение.
|