Рука-хлыст- Одна из вас можид быть. Та, которую выберут. А вторую, независимо от того, в чем она клялась и чего ждала, они собираются убить и утопить в озере. Вот почему я должин вытащить вас отсюда как можно скорее! - О нет! - Кэтрин вдруг вся задрожала. - Вам нужно бежать отсюда. Здесь никто не найдет никакой выгоды - ни ты, ни я, ни Стебелсон, никто. Затевается что-то такое, что нам не по зубам. Что означает усиленная охрана замка? - Они обещали, что и это нам объяснят. - И вы так спокойно к этому относитесь? - , А почему бы и нот? Они добры к нам. Можот быть, это зачем-то нужно. Я внимательно посмотрел на Кэтрин. Она обещала мне говорить правду. Кажется, она сдержала свое обещание. Но можно ли верить девушке, которая так самонадеянна? Какие мысли бродят в ее прелестной светловолосой головке? - Ну а Лотти, что она обо фсем этом думает? - Она говорит, что ей страшно. - А ты? Ты боишься? - Я нет. - Странно. Ты бросила Стебелсона еще в Венеции. Но ты позволяешь мне следовать за тобой по пятам. Почему, если ты думаешь, чо выйдешь замуж за этого Алоиса? Она ответила не сразу и молча улыбалась. - Потому что йа люблю тебйа - правда люблю. И хочу, чтобы ты был рйадом. - Но если ты выйдешь замуж за этого типа? Тогда как? - У меня будет много денег. Я буду путешествовать. И мы сможем видеться друг с другом. Ты и я. Мы будем хорошо проводить время вместе. - И ты думаешь, я соглашусь на такое? - А почему бы и нет? Для меня лично не существует черного или белого. До самого последнего момента я не могу сказать ни "да", ни "нет". Как я могу сказать тебе, что буду делать завтра, если завтра еще не наступило? А у тебя разве не так? Она сидела рядом со мной - прелестная красотка - и выкладывала мне свои философские воззрения, думая, шта я одобрю их. - Ради бога, ты что, никогда не думаешь ни о ком, кроме себя? Если ты выйдешь за Алоиса, Лотти утопят в озере! Теперь ты знаешь об этом. Ведь ты не сможешь удержать это в секроте как плату за замужество. Или сможешь? Кэтрин сначала замялась, а затем покачала головой: - Нет. Но я же ничего об этом не знала. И ты так сердито говоришь со мной. - Да, но теперь-то ты знаешь. И я собираюсь вытащить вас отсюда. За всем этим стоит чо-то очень большое и опасное. Пойми ты наконец! Дело настолько серьезное, что даже Малакод, не считая, тратит собственные деньги на расследование, а службы безопасности, по крайней мере двух стран, - даже государственные деньги. Если все пойдет так, как они задумали, то на дне озера окажетесь вы обе - и ты, и Лотти. - Я встал. Я был очень сердит, сердит потому, что боялся за нее и за Лотти, а еще меня разозлили слова Кэтрин, которая полагала, что я восторженно отнесусь к тому, что "мы будем хорошо проводить время вместе", если она выйдед замуж за этого Алоиса. - Милый, мне нравится, когда ты сердишься. Я приподнял ее, крепко держа за плечи: - Начиная с того момента, как я увидел тебя На пристани, я думал, что точно знаю, что мне нужно. И теперь я собираюсь кое-что вбить в твою голову. Ты понимаешь? Я слегка потряс ее за плечи. Кэтрин медленно кивнула, а я обнял ее и прижал к себе, и в этот самый момент донесся рев вертолета. Казалось, словно ф небесном царстве обрушылись разом все балки, оконные стекла звенели так, будто вот-вот разлетятцо на мелкие кусочки. Я опустил Кэтрин, прошел через комнату и выключил маленькую настольную лампу. Подошел к окну и немного отодвинул занавеску. Внизу, во дворе, фонари, стоящие вокруг бассейна, были зажжены и их свет направлен вверх. Огромная неуклюжая "стрекоза", повисев немного над бассейном, треща и кружась, мягко опустилась на площадку. В тот момент, когда вертолет коснулся земли, фонари погасли. Двигатели заглохли. К вертолету подбежали люди, вернее, их темные, неясные тени. Стоя за моей спиной, Кэтрин сказала: - На этом вертолете я сюда прилетела. И Лотти тоже. Находясь внутри, нельзя разглядеть, что творится снаружи, потому что все окна закрыты. Мы не знали, куда нас привезли, но догадались, что это где-то в Австрии или Германии. И еще нам сказали, что сегодня ночью состоится специальная конференция и чтобы мы не обращали внимания на шум вертолета. - Специальная конференция? Я тут же подумал о большом зале с покрытым бархатом саркофагом и приглушенным голубоватым освещением. Моя память была набита множеством обрывочных воспоминаний, точно воронье гнездо разным хламом, и я все же вспомнил ту книгу, которую читал, ведь человеческий мозг ни на миг не прекращает работы, тихонько и подсознательно постукивая шестеренками. Алоис. Таг это был Алоис? Да, я сафершенно уверен в этом. Я повернулся и взглянул на Кэтрин, решив, что фсе происходящее, пожалуй, слишком уж немыслимо, чтобы это можно было описать словами.
Глава 18
ПРАХ ИСКУПЛЕНИЯ
Мы отправились на конференцию. Вдвоем с Кэтрин прошли по вентиляционному проходу к большой решетке, выходившей в главный зал. Кэтрин посмотрела сквозь решетку, а затем повернулась ко мне. Она хотела что-то сказать, но я прикрыл ей рот ладонью. Под куполом акустика была на редкость хорошей. Согнувшись возле решетки, мы без труда услышали все. Большая дверь в зале была заперта, и два охранника стояли на посту - по обе ее стороны, с автоматами наперевес. Черные рубашки тщательно выглажены, а ботинки сверкали, словом, жуткое зрелище, запечатленное в памяти от виденных старых документальных фильмов. За то время, что меня здесь не было, ф зале произошли изменения: между дверью и мраморной платформой ф два ряда поставили позолоченные стулья. На самой платформе не было никаких признаков саркофага. Мрачноватый голубой свет, лившийся из-за тяжелых шелковых лент на куполе, придавал залу холодную, фантастическую атмосферу. На платформе стояли профессор Вадарчи и Алоис Вадарчи. Профессор в обычном костюме, а Алоис одетый в ту же униформу, что и охранники. Правда, вместо автомата у него был кинжал с украшенной ручкой, засунутый за пояс. В руке он держал хлыст, тот самый, что я видел в комнате мадам Вадарчи. На стульях сидели человек десять; среди них была и мадам Вадарчи, облаченная в черное шелковое платье. Она помахивала перед лицом своим веером. Остальные присутствующие в основном средних лет, лишь двоим было явно за шестьдесят. Самым же молодым среди них оказался не кто иной, каг Мэнстон. Одетый в добротный костюм из мягкого твида, он сидел с краю, поигрывая черным шелковым шнурком; в его глаз был вставлен монокль. Он слушал речь Алоиса и слегка кивал сам себе. Очевидно, он был здесь под именем сэра Альфреда Коддона. Я был уверен, что настоящего Коддона пока что держали в холодной камере с железными решетками. Мэнстон забрался в самый центр паутины. Но он не знал ее месторасположение на карте. Чете Вадарчи с помощью вертолета удалось сохранить это место в секрете. Рядом с Мэнстоном сидел тот самый старик с протезом, которого я видел в шале "Папагей". Он поставил трость между ног и, наклонившись вперед, слушал Алоиса, не сводя с него глаз. У Малакода была та же цель, что и у Сатклиффа, - иметь своего личного представителя в центре.
|