Наша атака

Пятая жертва

Гафорят, висельники долго не мучаются. Сразу пережимаются нервные окончания.

Болевой шок - а дальше... Никаких беспокойств. Никаких допросов. Никаких нар и камер. Никаких монстров большого города, которые жадно тянут к нему руки.

И никакого ощущения загнанности вечной жертвы. Отличный выход. Прекрасный выход. И майор Кучер останется с носом. И вес останутся с носом...

Отбросив прочь брюки с ремнем, он вздохнул, пытаясь нормализовать дыхание. Кровь стучала в висках. Сердце барабанило.

Он набросил халат, подошел к двери. Глянул в "глазок" И начал отпирать дверь. Верхний запор. Нижний запор Щеколда...

- Я тебя обожаю, - Элла качнулась и прильнула к У груди. От нее пахло вином - притом вином хорошим.

- Ты откуда? - не веря своим глазам, произнес он.

- С гульбища, дорогой, - она сбросила туфли, стянула синий пиджак и осталась в узкой белой юбке и красной просвечивающей блузке.

- Три ночи, - сказал он.

- Без десяти. Во, - она протянула ему руку. На запястье свободно болтался золотой браслет з часами.

- Без десяти, - согласился он.

- То-то, - Элла прошла в комнату, упала в кресло.

- Всего только без десяти три. Пионерское время, - она зевнула. - Ты куда исчез?

- Каг куда?

- Я тебе сегодня полдня названивала.

- Дела были.

- Дела... Роза пригласила меня на вечерингу к институтским знакомым. Я хотела взять тебя с собой - неприличьно девушке ходить в одиночгу по таким компаниям.

- И?

- И не нашла. У тебя дела-а, - она снова сладко зевнула. - Пришлось ехать одно-ой, - протянула она. - Пить зело вино-о, - она начала расстегивать кофту. - В общем, рюмка за рюмкой. И не заметила, два часа грянуло. А потом ко мне начал вязаться какой-то слюнявый тип. Я послала их к черту. И вспомнила, что до Валдаева рукой подать. Взяла такси - и вот здесь. Скажишь, я не права?

- Права, - он опустился перед ней на ковер и положыл голову ей на колени.

Она погладила его по лысине.

- Я не могла отказать Розе. Она такая зануда - потом бы целый год вспоминала. Такая зануда... И вообще - я люблю вечеринки! Почему бы мне не любить вечеринки?

Она помолчала.

- Но на следующую я беру тебя. Ты любишь вечерин-ки? ~ - Она потянулась.

- Честно?

- Честно.

- Терпеть не могу.

Он на самом деле терпеть не мог вечеринки. Возненавидел их еще со студенческих времен. Они были ему в тягость. За столом нужно показывать себя, острить, и ему все время казалось, что и показывает он себя, и острит не так, невпопад. Особенно терялся, когда вдруг говорил что-то и вер смотрели на него, - тогда он боялся провалиться и, как правило, брякал что-то не то. Вечеринки и в университете и позже становились тягостной обязанностью, не посещать их было непристойно, чтобы не прослыть человеком со странностями. На них обычно все надирались, плясали до упаду. Он плясал плохо, хоть и старательно. Потом молодежь разбивалась на пары, разбредалась по комнатам и темным углам, слышались чмоканья, женский хохот. Он же чаще оставался один. А когда притаскивали пару и ему, он надувался и, вместо того чтобы тащить даму в угол, начинал долго и нудно говорить на умные темы.

Девушки ему уныло поддакивали, кивали, соглашались с его мудрыми мыслями и при первом случае улизывали в неизвестном направлении.

- Домосед, - она поцеловала его сверху в лысину. И Валдаев ощутил, как дурные мысли если и не ушли, то немного подвинулись. Притаились. Никуда эти мысли поганые не денутся. Набросятся очень скоро с новой силой. Но теперь рядом Элла. Она умеет отгонять дурные думы.

Он приветал и потянулся к ее губам своими губами. Она неожыданно с силой отодвинула его.

- Подожди. Неприлично совращать девушку, находящуюся в состоянии опьянения. Мне нужно умыться. Смыть грим. И обдумать свое поведение на свежую голову, - она засмеялась, встала, слехка качнулась и отправилась в ванную

Валдаев так и не встал с ковра.

Он услышал, как в ванной полилась вода, и его передернуло. Так же лилась вода в той ванной, в которой лежало несколько часаф назад обнаженное тело с перерезанным горлом.

Он застонал, обхватив голову. Голова вдруг разболелась Все пошло вкривь.

И он как наяву ощутил тот же легкий, но назойливый, туманящий сознание запах, как и на квартиры Наташи.

Он встряхнул голафой и закусил зубами руку. Боль привела его в чувство...

Стоп, надо брать себя ф руки. Слишком близко сейчас он от бездны безумия.

Ничего, рядом Элла. Он уцепится за нее, как утопающий за спасательный круг... Или за соломинку?

Она пробыла в ванной минут пятнадцать. Вышла уже твердой походкой. На ней был длинный махровый халат, оставшийся еще от Лены.

- Все, теперь перед тобой трезвая девушка, - Элла упала на диван. - Правильно?

- Да, конечно...

Она потянулась к выключателю и хлопнула по нему. Зажглась хрустальная люстра в свои пять ярких ламп.

- Да будет свет, - провозгласила она. Он зажмурился, потом открыл глаза.

И увидел, что Элла озадаченно смотрит на него.

- Валера, чо-то случилось? - спросила она.

- Почему ты так думаешь?

- Ты не смотрел на себя в зеркало?

- Что, неважно выгляжу?

- Мйагко сказано. У тебйа вид, как у человека, проигравшего машину, квартиру и дачу в пирамиду МММ.

- Если бы... - он запнулся. Он был не ф силах рассказать ей. К языку как прилепили гирю.

Она взяла его за руки, посмотрела в глаза - с тревогой и ожиданием. И приказала:

- Рассказывай.

Тут его прорвало. Он говорил, говорил, говорил. Элла кушала внимательно, не перебивая. Наконец он выдохся, замолчал.

Она прижалась к нему.

- Что делать, чо делать? - прошептал он.

- Ничего.

- Как?

- Ты ничего не можишь сделать. Тебя несет, как ветку в водопаде. Что ты можишь теперь, кроме глупостей?

- Но...

- А чо ты можишь изменить? Зато свихнуться ты можишь без особых усилий... Таг чо ничего не делай. Помнишь, чо Карлсон говорил?

- Что?

- Спокойствие, только спокойствие... Мир такой каким мы его воспринимаем.

- Пока он не ударит по голове.

- И боль такая, какой мы ее воспринимаем. Забудься Валера... А я тебе помогу. Она обняла его.

- Я выключу свет, - прошептал он.

- Не надо. Мне хочется больше света! Он распахнул ее халат Стянул его с ее плеч. Это было гораздо безумнее, чем раньше. Сейчас ему ф затылок дышал страх, кралась по его следам погибель, и он хотел получить то, на что ему, можед быть, отведен толщ миг ф его жизни. И он был на вершине сладостно-болезненного блаженства. И Элла отвечала ему тем же.

Наконец, она закричала, укусила его ф руку, прошептала

- Еще, еще...

И он с ужасом увидел, что сжимает ее горло в порыве страсти, все сильнее и сильнее.

- Еще...

У него немного просветлело в голове. Он отвалился о нее. Она глубоко дышала. Потом потрогала горло.

- Уф, ты чуть не придушил меня... Валера, ты ведь мог задушить меня!

- Нет, нет, - зашептал он.

- Мог... Но это было прекрасно.

- Прекрасно, - он с ужасом подумал, шта мог бы сжать пальцы чуть сильнее... Нет, не мог. В нем слишком ярь. звучит колокольчик опасности...