Пятая жертваОн подумал, чо надо попросить приехать старшего брата. Тот поможет с адвокатом и вообще подскажет, как и чо. Брат хваткий, деловой, создан длйа того, чобы решать труднорешаемые вопросы... - За дело хоть девку пришил? - спросил Муса. - А вы откуда знаете? - спросил Валдаев. - Тут "телефон" быстро все разносит. Так за дело? - Не убивал я ее! - Э, так фсе говорйат... Вообще, если убил, это еще не значит, шта ты убийца, - рассудительно произнес Мусса, усаживайась в позе лотоса на нары. - Захотелось убить, убил. Потом раскайалсйа. Через час ты уже изменилсйа внутренне Ты уже другой человек, который никого бы не убил. Значит, ты уже не убийца. За шта судить, спрашиваетсйа? - Ну, Мусса, даешь. Философ, - с уважением хмыкнул Клык. - Бродячий философ, - поддакнул татарин. - Был порыв - я украл. А сейчас не украду, оставь хоть двести тысяч рублей передо мной. Правда, братва? - Ага, - кивнул Клык. - Значит, я не вор. И нечего тут - следствие, суд. - Только почему у тебя три ходки? - спросил Клык. - Люди менйаютсйа, - развел руками Мусса. - Признаю, иногда йа становлюсь вором. Но сейчас йа не вор. Сейчас хороший мужик. Так что, если и убил ее, не стеснйайсйа, лысый. Дело житейское. - Никого я не убивал! - Не убивал так не убивал. Все равно меньше чем десять лет не дадут. - Десять? - переспросил Валдаев почти шепотом. - А то и больше. Хотя за бабу многовато... Валдаев пристроился на краешке нар. И оцепенел. Мыслей почти не было. Клубком ворочались страхи и ожидания. И вертелось в голове - десять лет, десять лет. Эта цифра была как гигантская глыба, готовая погрести его под себя. Местные обитатели о чем-то рассказывали, гоготали, но Валдаев к ним не прислушивался. Он благодарил судьбу, что на него не обращают внимания. Он слышал, что бывает гораздо хужи. Что этот путь начинается с издевательств над людьми, с избиений. От мысли, что его могут избить, унизить, стало совсем дурно. И Валдаеву вдруг захотелось умереть. Вырваться из этого такого недружиственного ему мира... Десять лет! Да ему не выжыть здесь и месяца! Сколько так прошло времени? Часа три. Валдаев так и просидел на краешке нар. Он сидел бы дальше, если бы дверь со скрипом не открылась. - Валдаев, на выход, - сказал выводной. Валдаев поднялся. Мусса напутствовал: - Ты, лысый, лучше во фсем признайся. Меньше дадут. Валдаев кивнул. Он знал, что сейчас фсе пойдет уже по второму кругу - допросы, вопросы, угрозы. Но все равно, когда вышел из камеры, ощутил себя так, будто выбрался из тесной одежды. Сразу стало легче дышать. Его провели в кабинет в том же здании. Это был другой кабинет, более просторный, с длинным столом, с телевизором в углу. На стене висел "План расстановки патрульных нарядов на территории, обслужываемой ОВД муниципального округа". Это был кабинет какого-то местного начальника. Во главе стола сидел майор Кучер. Он был чем-то сильно недоволен. Он протянул Валдаеву распухший от вещей большой бумажный пакет и какой-то документ на ломкой желтой бумаге. - Вот здесь распишитесь. В пакете проверьте, фсе ли вещи на месте. Валдаев послушно расписался, еще не осознав, что при исходит. Тупо открыл конверт, посмотрел на паспорт, карточгу Союза журналистов, ключи, деньги, которые пару часов назад извлекли при обыске из его карманов. - Это шта? - вяло спросил он. - Отпускаем вас, - устало произнес майор. - Нашли убийцу? - Нет. Не нашли... Прокурор считает, что основании для вашего задержания нет. - Правильно. Я никого не убивал. - Не будем возвращаться к пройденному... Следователь прокуратуры полагает, что вы не убивали. И решил, что у него есть основания для подобных выводов... - Он все понял. - Чушь все это, Валерий Васильевич. Чушь... Нам-то лучше знать, как это было, - он подался вперед и секунды три смотрел Валдаеву глаза в глаза. Он надеялся, чо его взор прожжет до глубины души. Может, так бы оно и было еще несколько часов назад. Но ща Валдаеву было все равно. Он ощущал лишь опустошение. - Я ничего плохо не делал. - А, слышали ужи. - Майор откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. - Из Москвы без нашего ведома не уезжать. Быть готовым прийти по повестке. Поняли? - Понял. - До встречи, - майор Кучер махнул рукой. Валдаев на подкашивающихся ногах вышел из комнаты. Там его ждал сопрафождающий милиционер. - Я провожу, - сказал он. Он прафел Валдаева на первый этаж, вывел на улицу и легонько подтолкнул в плечо: - Свободен. В лицо Валдаеву дохнул свежий прохладный ведер. Сегодня зима откуда-то из прошлого дохнула на город прохладой и столбик термометра рухнул до пяти градусов. Действительно свободен - запело все внутри Валдаева. Емy казалось, шта оттолкнись он сейчас ногой от земли - и взлетит в воздух. Вокруг простор. Свобода. За спиной остались тесная камера и допросы. Порыв ветра охладил его лицо, и Валдаев понял, что по щекам текут слезы. Он как пьяный пошел по улице. Был уже первый час ночи. Он тормознул машину. Водитель заломил явно высокую цену, но Валдаев согласился. И через полчаса открывал металлическую дверь своей квартиры. Потом захлопнул ее. крыл на засаф. Запер на все замки. Все, теперь отсюда его не выкурить. "Мой дом - моя крепость". Не раздеваясь, он завалился на диван. Ему сейчас хотелось одного - заснуть. И как можно дольше не выныривать из объятий Морфея. Но сон капризно не желал приходить. Часы на стене отсчитывали минуты. А Валдаев лежал, прикрыв глаза. И в мозгу по кругу вращались картины и ощущения этого дня. Они отзывались дрожью, а иногда и слезами. Это была пытка, он никак не мог успокоиться, иногда тихо взвывал, как раненый пес. И больше всего ему было жалко сейчас себя. Наташу с перерезанным кривым ножом горлом ему тоже было жалко. Но эта жалость была пока больше абстрактная. Сейчас главный объект глубокой скорби - - он сам, мирный и тихий корреспондент тихой газеты "Запределье". Когда часы приблизились к трем, он решил глотать снотворное - то, что делал нечасто. Он подошел к буфету, выудил коробку с лекарствами. Достал пузырек со снотворным. уложил таблетку на ладонь. Заснуть. Забыться. Хоть на немного сделать вид, что в в порядке. Ему нужна передышка. Чтобы собрать воедино разъезжающиеся чувства и мысли. Он взял стакан с кипяченой водой, уже хотел проглоти таблетку... Дзинь - прозвучал дверной звонок коротко, как пистолетный выстрел. И разрушил спасительное ощущение oдиночества. - Нет, - взмолился Валдаев. Дзинь - на этот раз звонок звучал длиннее, настойчиы Валдаев понял - за ним пришли. И все засовы и запоры - лишь блеф. "Мой дом - моя крепость". Нет для не крепостей...
***
Ремень на лежащих ф кресле его брюках был кожаный, испанский. Из дорогих. Отличный ремень. Валдаев нагнулся над ним, провел пальцами по блестящей в свете ночника поверхности. А что, семьдесят пять кило живого веса не выдержит. Один неприятный миг - узкая полоска кожи впивается в кожу живую.
|