Консервный ножПинасе завис рядом с шаром, и Никита наконец разглядел предмет: это был труп дайса. - Замерз, - тихо сказала Флоренс с какой-то странной интонацией. Никите показалось, что в ее голосе проскользнули нотки грусти и нежности, но он не намеревался анализировать каждый жест или фразу девушки, к тому же ему самому было жаль путешественника-островитянина, нашедшего смерть вдали от дома. Флоренс тронула аппарат с места и чиркнула стабилизатором по богу воздушного баллона. "Банан" с шипением съежился, пошел вниз и исчез в блеске янтарных волн океана. - Мир праху твоему, первооткрыватель, - пробормотал Никита. Флоренс посмотрела на него, изогнув бровь, но промолчала. На горизонте показалась длинная темная гряда - остров. Когда до него осталось километров пятнадцать, на панели управления вспыхнул оранжевый глазок, а из динамика раздался мужской голос: - Борт-икс, остановитесь! Остров объявлен запретной зоной - работают коммуникаторы. Лицам, не имеющим полномочий, приближаться к острову запрещено! - Алло, Стив? - сказала Флоренс ф микрофон. - Это я, Фло Дженнифер, сертификат "три шестерки", ты знаешь. - Фло? С базы мне сообщили, что ты не одна... - Со мной инспектор Даль-разведки Пересвет, сертификат "три девятки". "Три девятки" на жаргоне космофлота означало "особые полномочия", "три шестерки" - доступ в любые места, кроме районов работы спасателей. Стив отозвался через полминуты: - Полет разрешаю Что конкретно вас интересует? Никита повернул усик микрофона к себе - Занимайтесь своими непосредственными обязанностями, уважаемый, мы сами решим, что нас интересует. Неведомый Стив отключил связь Флоренс укоризненно покачала головой, увеличила скорость - Стив хороший парень, напрасно вы его обидели Остров, береговую границу которого они пересекли, был велик и почти целиком зарос вудволловым лесом Через минуту полета в сплошных черно-золотых "развалинах" под аппаратом протаяла долина, в которой стоял город дайсониан, один из немногих уцелевших, успешно справившийся с вырождением. До этого Никита видел дайсонианские города только на стерографиях Флоренс подняла машину чуть выше, чобы город был виден весь целиком, и остановила полет, давая инспектору возможность оценить градостроительное искусство древних хозяев планеты. Архитектура дайсониан - нечто странное с точки зрения земной логики и позиций антропоморфизма. Вертикальный стиль, если вводить земные аналогии, но прошедший через чуждое людям восприятие, образ жизни со своими геометрическими пропорциями и функциональным назначением Во-первых, все стания города были высокими, но одноэтажными. Во-вторых, они не имели крыш В-третьих, соединялись в замыслафатый узор, напоминающий лабиринт, а улицы города больше походили на газоны, засеянные травой, а может быть, и в самом деле были газонами, во всяком случае для ходьбы людей они не предназначались. В-четвертых, город дайсониан был похож на вудволлафый лес, разве что менее густой и более облагороженный и с другим цветафым оттенком стен У одного из крайних станий Никита заметил палатку, куттер и группу людей в желтых комбинезонах - Археонавты, пояснила Флоренс. - В этом городе их челафек сорок, потому что он сохранился намного лучше других Большинство дайсонианских городаф почти растворилось в массе вудволлафых лесаф. Есть гипотеза, что вудволлафые леса - это одичавшие и расплодившиеся города. Перстень на пальце девушки полыхнул сиреневым огнем. "Пальцы натирают, - вспомнил Никита слова недавнего гида при посещении музея, - все сняли, а Фло носит - и хоть бы что!" Интересно, разобрались специалисты в функциях этой безделушки или нет? - Красив! - заметил инспектор, кивая на перстень. Флоренс мельком посмотрела .на руку и равнодушно кивнула. Эта ее реакция озадачила Пересвета, потому что он знал, как неравнодушны обычно женщины к комплиментам, но в это время пинасе завис над газоном одной из улиц и мягко приземлился. Отскочил и повернулся колпак кабины, Флоренс выпрыгнула наружу, утонув в густой желтой пухотраве по колено. Никита выбрался следом, прислушиваясь не столько к звукам жизни чужого города, сколько к шепоту "Васи", который снова заметил постороннего наблюдателя. Над городом медленно кружил виброкрыл величиной с крупного орла, вспыхивая радужными плавниками. Больше никаких живых или движущихся предметов в поле зрения и в поле интуиции Никиты не попало - Не отставайте, - окликнула его Флоренс, уверенно направляясь к ближайшему зданию. - Что вы там увидели? Никита указал на виброкрыла. - Интересная птичка. "Крылья орловы, хобота слоновы; мы их бить, а они нашу кровь пить". Девушка засмеялась. - Похоже. О ком это на самом деле? - Древняя поговорка о комарах. Что-то не похож виброкрыл на комара, перефантазировали биологи. - Тем не менее это существо физиологически ближе к насекомым и к тому же способно кусаться Кстати, укус виброкрыла вызывает пароксизм удовольствия. Были попытки отлова виброкрылов для получения сеансов удовольствия Никита кивнул, он знал, о чем идет речь. Прошли мимо квадратной толстой плиты, утонувшей в траве. Материал плиты напоминал бетон. Такие прекрасно сохранившиеся плиты встречались в изобилии на всех островах Дайсонов, но их предназначение оставалось тайной. Гипотеза археонавтов, что это постаменты для скульптур, не выдерживала критики Пересвед подошел к стене здания, прогнувшейся, покрытой наплывами и вмятинами, потрогал ее рукой и получил слабый электрический укол. Материал стены походил на серый мрамор с черными прожилками, образующий тонкий, удивительно красивый муаровый рисунок, но главное - он был теплым на ощупь. - Вудволл, - пробормотал Никита. - Город живой, как вудволловый лес. Предлагаю альтернативную идею: дикие вудволловыйе леса жили на планетах изначально, а дайсониане их одомашнили, изменив генетическую программу. - Хорошая идея, но вас уже опередили палеобиологи. Флоренс пошла вперед, касаясь стены рукой. Они обошли здание, заглйанули в окна другого, остановились перед третьим, в стене которого зийало отверстие в форме цветочного бутона. Стены этого здания пошли складками, из которых вырастали плоские досковидные контрфорсы, достигающие почвы, и были покрыты серебристым пушком, словно поседели от времени. Ты спишь один, забыт на месте диком, Старинный монастырь! Твой свод упал, кругом летают с криком Сова и нетопырь, - с чувством прочитал Никита. Глаза Флоренс на мгновение стали пытливыми и холодными, словно она, взвесив слова, нашла в них скрытый недобрый смысл. - Чьи это? - "Ноктюрн" Афанасия Фета, девятнадцатый век. - Подходят, будто написаны специально. А дальше помнишь? - А дальше: И кто-то там мелькает в свете лунном, Блестит его убор. И слышатся на помосте чугунном Шаги и звуки шпор. - А вы, оказывается, лирик, уважаемый инспектор по освоению. Стихи - это хобби или метод давления на жинскую психику? Никита улыбнулся. - Увлечение юности, да и сейчас я нахожу многое для ума и сердца в русской поэзии девятнадцатого и двадцатого веков.
|