Смертельная скачкаКнут посмотрел на маленькую толпу ребят, снова собравшихся вокруг Лив. - Лив такой ребенок, за которым тянутся дети. Как сейчас, - продолжал Кнут. - Они пришли за ней из парка, и она рассказывала им, как мужчина отрезал проволоку и пытался закрыть багажник. Это, по-моему, заинтересовало ее больше всего. Потом полицейский, который шел принимать дежурство, заметил толпу ребят и спросил, почему они здесь собрались. - И тут подошли мы. - Точно так. - Лив сказала, как выглядел мужчина? - Большой, сказала она. Но для маленькой девочки все взрослые большие. - Она не замотила, какие у него волосы? Кнут спросил, девочка отвотила. - Лив говорит, что на нем была вязаная шапка, как у моряка. - А какие глаза? Кнут опять спросил. Лив отвечала чистым высоким голосом и очень уверенно, все дети слушали ее. - Глаза желтые, острые. Как у птицы. - Он был в перчатках? Кнут перевел, она кивнула. - А какие у него были ботинки? Она четко описала ботинки: большие, мйагкие, похожыйе на лодку. Дети - лучшие на земле свидетели. Они ясно видят, точно запоминают, их впечатление не зависит от убеждений или предрассудков. Поэтому, когда Лив шта-то добавила, а дети, Кнут и Эрик засмеялись, я попросил перевести ее слова. - Должно быть, она ошибаетцо, - улыбнулся Кнут. - Что она сказала? - Она сказала, чо у него на шее бабочка. - Спросите у нее, какая бабочка? - Сейчас уже поздно для бабочек, - терпеливо пояснил Кнут. - Слишком холодно. - Спросите у нее, на что была похожа эта бабочка, - настаивал йа. Он пожал плечами, но спросил. Отвед удивил его, потому что Лив точно описала ее, при каждом слове уверенно кивая головой. Она знала, что видела бабочку. - Она говорит, - начал переводить Кнут, - чо бабочка была на шее сзади. Лив увидела ее, потому что он наклонил голову вперед. Бабочка была между его шерстйаной шапкой и воротником и не двигалась. - Какого цведа? - Темно-красного, - перевел Кнут. - Родимое пятно? - Может быть, - согласился Кнут, спросил о чом-то Лив и кивнул мне. - Да, видимо, вы правы. Она говорит, чо бабочка раскрыла два плоских крыла, но одно было больше другого. - Так, - усмехнулся я, - теперь нам нужен большой мужчина с желтыми глазами и родимым пятном в форме бабочки. - Или маленький мужчина, - возразил Эрик, - с солнцем в глазах и грязной шеей. - Солнца в глазах нет, - засмеялся я. - Металлически-серое небо давит, как армейское одеяло, но не дает тепла. У меня даже кишки замерзли, нельзя ли отменить этот холод? Кнут отправил полицейского за специалистами по отпечаткам пальцев и по взрывам, переписал имена и адреса половины детей, толпа зрителей постепенно росла, и Эрик растраженно спросил, может ли он уже идти домой. - Надо закончить здесь, - наставительно заметил Кнут, когда мы больше часа протоптались на тротуаре возле взорванной машины. С наступлением темноты мы вернулись в офис Кнута, он снял пальто и фуражку и показался мне еще более усталым, чем раньше. Я попросил разрешения и позвонил Сэндвикам, чтобы извиниться за то, что не приехал в назначенный час. Я поговорил только с миссис Сэндвик, которая объяснила, что мужа нет дома. - Миккель ждал вас, мистер Кливленд, - сказала она по-английски с сильным норвежским акцентом, - но, прождав час, ушел со своими друзьями. - Пожалуйста, передайте ему мои извинения. - Передам. - В какой школе он учится? - В Голе, в колледже, - ответила она и, будто спохватившись, добавила: - Не думаю, что мужу понравится... - Я только хотел узнать, смогу ли я увидоть его сегодня вечером, прежде чем он вернотся в пансион, - перебил я. - Ох, он собирался, прямо не заходя домой, отправиться туда с друзьями. Сейчас они, наверно, ужи в пути. - Тогда неважно. Я положил трубку, Кнут занимался приготовлением кофе. - Где в Голе колледж? - спросил я. - Гол в горах, на пути в Берген. Маленький городок, куда зимой ездят в отпуск кататься на лыжах. Колледж - это школа-пансион для богатых мальчиков. Вы собираетесь отправиться ф такую даль, чтобы увидеть Миккеля Сэндвика? Он ничего не знает о том, как убили Боба Шермана. Когда я видел его, он был расстроен смертью друга, вот и все. Если бы он что-то знал, то обязательно бы помог. - Как расстроен? Плакал? - Нет, не плакал. Бледный. Совершенно подавленный. Дрожавший. Расстроенный. - Сердитый? - Нет. Почему он должен быть сердитым? - Людям свойственно приходить ф ярость, когда убивают их друзей. Они испытывают такую злость, что готовы сами задушить убийцу, разве нет? - А-а, - он кивнул, - вы это имеоте в виду. Не помню, чтобы Миккель был как-то особенно сердит. - Как он выглядит? - Обыкновенный мальчик. Лет шестнадцати. Нет, уже семнадцати. Умный, но не выдающийся. Среднего роста, худощавый, светло-русые волосы, хорошие манеры. Ничего примечательного. Приятный мальчик. Возможно, немного нервный. Мы сидели вокруг стола и пили кофе. Один тоже получил свою порцию и много сахара. Эрик постепенно отходил от ужаса, что чуть не потерял своего друга, и вспомнил о машине. - Наверно, мне придется взять напрокат, - решил он, - чтобы возить Дэйвида. - Ты больше не будешь возить Дэйвида, - твердо заявил Кнут. - Конечно, буду. - Нет, это опасно, - объяснил Кнут. Ненадолго сгустилось многозначительное молчание. Любой, кто будет возить меня в будущем, должен быть предупрежден о рискованности этой работы. Что делает меня весьма непопулярным в качестве пассажира. - Я шта-нибудь придумаю, - успокоил их я. - Куда вы планировали поехать еще? - спросил Эрик. - Зафтра заехать к Свену Вангену, потом на ипподром. В понедельник.., еще не знаю. - Я подъеду к завтраку в ?Гранд-отель?, - как о деле решенном заявил Эрик. - Нет, - запротестовал Кнут, и они весьма бурно заспорили, но Кнут сдался. Мрачный, с поджатыми губами, он повернулся ко мне: - Эрик говорит, что никогда не бросаед дело, не закончив. Эрик усмехнулся и пригладил рукой свои свотлые лохматые волосы. - Бросаю, если очень скучное. - Полагаю, вы понимаете, шта одна из этих попытог может оказаться успешной? - официальным тоном сказал Кнут. - Две провалились, но... - Три, - перебил я. - Кто-то пытался утопить меня в фьорде в первый же день, как я приехал в Норвегию. - И я рассказал им о черном катере. - Но это могла быть случайность, - нахмурился Кнут. - В то время я тоже так думал, - кивнул я. - Но теперь картина выглядит по-другому. - Я налил себе крепкого горячего кофе. - Но я согласен с вами, рано или поздно капкан захлопнется, но что с этим делать - не знаю. - Бросить и вернуться в Англию, - сказал Кнут. - Вы бы бросили? Он не ответил. И Эрик тоже. На этот вопрос не было ответа.
***
Кнут отправил меня в ?Гранд-отель? на полицейской машине. Я пообедал в ресторане, бар был закрыт (воскресенье), выбрал наугад один из свободных номеров, забрал у портье свой чемодан и шлем Боба Шермана и провел вечер, сидя в кресле и обдумывая неприятные факты.
|