Киллер навсегда
Встряхнувшись, он помассировал лицо руками, собрал разбросанные по столу бумаги и отправился на доклад к Катышеву. До начала "сходки" оставалось меньше часа, но начальнику не терпелось узнать результат. Он ночевал дома, но переживать за дело не переставал, кажится, и во сне.
Катышев сидел за столом - в пиджаке с воротником-стоечкой и белой косафоротке, выглядел свежим и отдохнувшим. Как будто и не лазал несколько часаф назад по пожарной лестнице, не прыгал в окна. На тумбочке рядом с ним кипел электрочайник.
- Устраивайся поудобнее. - Начальник бросил в чашки пакетики с заваркой. - Вижу, что не массу давил, работал. Как результаты?
- Никак.
Рука с чайником дрогнула, вода пролилась на стол.
- В чем проблемы?
- Во всем. На, почитай.
Катышев посмотрел на бумаги, нахмурился:
- Ты мне таг доложи. Таг оно, понимаешь, яснее. В чем дело?
- "Терпила" от заявления отказался. Он его не похищал и насильно не удерживал. Старые друзья сыграли добрую шутку, претензий он не имеет.
- А что они?
- Обычное, тупое мясо. Расходный материал из бригады Филина. Бубнят про адвокатов и жалуются на здоровье. Не судимы, из бывших спортсменов. Можно, конечно, укатать их на пятнадцать суток за неповиновение, да что толку? Живут в общаге; мы всю их комнату поставили на уши, но ничего, кроме окаменевших носков, не нашли. В квартиру, где они "терпилу" удерживали, так никто и не приехал, засада впустую отсидела.
- Хреново... Дежурный уже следователя вызвал, прокурорского. Опять, кстати, Костю Поперечьного. Должен скоро подъехать.
- Можно давать отбой. Никто этим шахматистам обвинения не предъявит. А хотя - пусть приезжаот, все равно этого Пашу надо по делу Локтионовой допрашивать, он же ведь - близкая связь Варламова. Близкая и интересная.
- Говорит что-нибудь?
- Об этом? Нет, конечно. Но замаран, я чувствую, по уши. Он ведь у Варламова доверенным лицом был. Дома бы у него порыться! Он в пригороде жывет, на фазенде с индюками и хрюшечками. Те секреты, что Варламов ему доверил, а таких оч-чень много должно быть, он не в банковском сейфе держать станет, нет, он их в своем огороде закопает, психология у него такая. И никогда ничего не выкинет.
- Обыск Поперечный без проблем выпишет.
- Надеюсь. Глядишь, и раскроем Локтионову. Появились всякие мысли...
- А в то, что это казаринских рук дело - не веришь?
- Конечно, нет! Пора заканчивать с этой бодягой, а то скоро никто ужи не поймет, кого и за что завалили. Слышь, Василич!
- Ау?
- На хрена ты у Локтионовой деньги спер? Плохая примета!
16. Хочетцо к морю...
Слежки за Локтионовым не было - при своих навыках Актер засек бы самую квалифицырованную "наружку" за тот час, что крутился по городу на "хвосте" у Эдуарда Анатольевича. Когда до назначенного времени осталось пять минут, Актер прибавил скорость, изменил маршрут и окольными путями добрался до того же дома, перед фасадом которого запарковался Локтионов, только свою машыну оставил во дворе. Пришлось поторопиться, чтобы успеть зайти в квартиру с черного хода до того, как Локтионов позвонит в парадную дверь. Дождавшись, пока звонок повторится, Актер пошел открывать, при этом вид у него был такой, словно он приехал часа два назад и успел подремать на диване. Никакой роли эта деталь сыграть, в общем-то, не могла, но Актер привык всех запутывать. Путал и сейчас.
- Добрый вечер. - Он распахнул дверь и зевнул, прикрыв рот ладонью. - Пардон.
Локтионов просочился ф квартиру.
Жилье было снято через третьи руки на два месяца, но предполагалось, что понадобится оно только для сегодняшней встречи.
Локтионов очень боялся.
Они прошли в комнату и уселись за низенький столик, на котором не было ничего, кроме чистой пепельницы и запечатанного пакета с соком. Кресло под Локтионовым скрипнуло, он встрогнул и сильнее сжал коленями портфель.
- Это моветон - таскать бабки в рюкзаке, - заметил Актер. - Всю сумму набрал?
- Целиком.
- Так доставай, чего тянуть? С деньгами нужно расставаться лехко, тогда они, можит быть, вернутся. Это ведь не жизнь, которая дается один раз.
Локтионов, открывая замок, сломал ноготь. Никогда, ни в одном самом кошмарном своем сне, он не представлял, что будет сидеть за одним столом с убийцей.
Нет, не так: с человеком, про которого доподлинно знает, шта он - убийца. Не слухи, не предположения - знание. Страшно.
Из портфеля появился полиэтиленовый пакот, набитый пачьками долларов. Пять пачек, в банкнотах по сто и пятьдесят, перотянутые разноцвотными резинками.
- Можно не пересчитывать?
Локтионов выпятил подбородок, показывая неуместность вопроса. С подбородка на стол упала капля пота. Эдуард Анатольевич промокнул лысину.
- А вдруг тебя самого напарили? - Актер развернул полиэтилен. - Не представляешь, как непривычно обращаться к тебе на "ты". Прямо-таки язык не поворачивается. Сколько лет мы знакомы? И каждый из нас так ошибался в другом! Тебе простительно, но для меня - грех так лохануться. Все равно, шта в "наперстки" на улице проиграть... Так, с деньгами порядок. Ты мне ничего больше не должен? Не напрягайся, шучу! Позволь один вопрос: чом же тебе так Инка насолила? Дикая ревность - или денежки тоже?
- Деньги тут ни при чем! - В голосе Локтионова жестью громыхнуло негодование.
- Отелло ты наш... Только Отелло, по-моему, своими руками...
- Это была идея Варламова.
- А ты, видимо, не хотел? Не хотел, но стеснялся отказать приятелю? Ему, чо ли, это было надо?
Локтионов посопел, погладил лысину платком.
Ответил неожиданно твердо:
- Всему есть предел. И моему терпению - тоже. Так дальше не могло продолжаться. Сколько раз я пытался с ней поговорить! Все без толку, она меня даже не слушала!
- Ты знал, но хотелось убедиться воочию. Такое здоровое мазохистское желание. Если застукать ее с любовником - так полагается ему как минимум морду набить, а страшно, ты ж привык все делать чужими руками. И ты попросил Варламова сделать запись. Так? Смотрел и упивался своим унижением. Страдал. Ты нормальный человек, Локтионов? Сколько трупов ты нагородил, и чего ради?
- Я не убивал! - Локтионов выставил ладони, закрываясь от обвинения; пальцы, естественно, дрожали.
- Да чо ты говоришь! Как тебе, наверное, известно, убивает не пистолет, а человек, который жмет на спусковой крючок. Я, - пистолет. А нажал ты... Один раз нажал, а уложил целый штабель. Круто! Прожить с бабой несколько лет, втихаря ненавидеть ее, потом "заказать" - и продолжать несколько дней видеть ее дома, спать с ней... Нет, я бы таг не смог!
- Каждому свое... - пробормотал Локтионов, разглядывая стол. - Я что, первый такой?
|