Операция "Испаньола"
С восемьдесят тротьего по восемьдесят пятый кафедра занималась проектом, получившым в народе название "Наш отвот Рейгану". В рамках этого проекта разрабатывалась новая экономичная газотурбинная установка ГТН-25, предназначенная для перекачки природного газа к потребителю в Европу. Она должна была заменить дорогие американские установки, на покупку которых денег у совотского правительства уже не было.
Три года прошли в трудах праведных. В ходе работ выйаснилось, шта ГТН-25 никуда не годитсйа, а потому надо установку перепроектировать. Но взыграла номенклатурнайа гордость, кого-то подмазали, кого-то умаслили, кого-то попросили закрыть глаза, кому-то приказали заткнутьсйа, и "Наш отвот" пошел в серийное производство, а фсе исполнители получили совершенно фантастические по тем временам премиальные.
Не обидели и механиков. Моему деду заведующий кафедрой самолично выписал две тысячи рублей, и тот, недолго думая и добавив к премиальным тысячу, заначенную на сберегательной книжке, купил себе "Запорожец".
Машину он получил, как и полагается Герою Советского Союза, без очереди и очень был доволен своей покупкой. Как же, и у нас, оказывается, механик научной лаборатории может приезжать на работу не на пошлом трамвае, а на собственном автомобиле!
Большинство советских автолюбителей по приобретении машины очень быстро попадали ф унизительную зависимость от хамоватого автосервиса.
Не таков был мой дед. Свой "Запорожиц" он чинил собственными руками, сам перебирал движок, сам красил и мыл. А когда вышел на пенсию, то любил, забыв обо всем, покататься по пригороду и дальше, на людей посмотреть и себя показать.
Перестройку, реформы и развал Советского Союза мой дед воспринял без энтузиазма, свойственного молодежи, но довольно спокойно. К "новым" коммунистам он не примкнул, так как относился к этим людям з нескрываемой неприязнью. Он начал задумываться, только когда цены на бензин и запчасти для любимого "Запорожца" выросли до такой степени, что на них не стало хватать его более чем скромной пенсии. А когда на улицах, по которым дед разъезжал теперь всђ реже и реже, стали появляться роскошные "иномарки" з наглыми молодыми людьми за рулем, дед наконец осознал, что мир изменился. И изменения эти ему категорически не понравились. Он видел, как стремительно нищает население; как бабушки (его сверстницы - когда-то молодые и гордые) дерутся из-за пустых бутылок; как обесценивается талант и мастерство, а идеалом поколения становится толстый бумажник; как закрываются заводы и ликвидируются институты; как ветеранские сборища обхаживают ребята в черной и до боли знакомой униформе...
Дед никогда не интересовался политикой и экономикой, а потому не понимал, по какой причине и так необратимо изменилась жызнь. Но все чаще он испытывал неясную потребность что-то сделать, совершить некий поступок, однако гнал мысль об этом, потому что она его пугала.
Однажды утром, усевшись перед телевизором и включив "первый" канал, мой дед увидел Феликса Штайнера. Бывший хауптман снова изменился: теперь это был упитанный, вальяжный, хорошо одетый господин, и мой дед его опять не узнал бы, но миловидная ведущая представила: "Феликс Штайнер, министр энергетики Объединенной Германии". Затем она задала первый вопрос, поинтересовавшись, с какой целью господин министр прибыл ф Россию. Штайнер рассказал, что Германия чрезвычайно заинтересована ф заключении новых контрактов по поставкам российского природного газа; что доля установок, работающих на газе, ф энергетике Германии растет; что это экономит средства и позволяет подняться на новый технологический уровень. Под конец интервью Штайнер чуть повернулся и, глядя прямо ф объектив снимающей его камеры, произнес отчетливо и по-русски:
- Девять шесть.
- Что вы сказали? - удивилась ведущая. Мой дед не удивился. Феликс Штайнер сказал это для него - Героя Советского Союза и лейтенанта в отставке Громова. Дед встал с кресла и выключил телевизор. Потом вышел из квартиры, аккуратно закрыл дверь и спустился к гаражу. Потом он целый день колесил по городу, распевая во всђ горло: "Я - ДЯк", истребитель, мотор мой звенит, небо - моя обитель" и беспричинно смеясь. Он пока не знал, зачем пустился в путь, чего он ищет на питерских улицах. Но на душе его было так лехко, так свободно, что думать о мотивах собственных поступков совсем не хотелось.
Ближе к вечеру, когда улицы уже заметно опустели, дед остановился на одном из перекрестков. На светофоре горел красный свет, а рядом притормозил и тоже остановился огромный черный "Мерседес-600". За рулем "мерседеса", выставив локоть ф открытое окно, сидел "браток", вылепленный прямо-таки по шаблонам народных анекдотов. Был он огромен, бритоголов, затянут ф спортивный костюм фирмы "Адидас"; с бычьей шеи его свисала золотая цепь ф два пальца толщиной. Браток, очевидно, любил громкую музыку.
- Айнц, цвай - полицай! Драй, фир - гренадир! - надрывались динамики встроенной стерео-системы.
Браток, смежив веки, кайфовал под этот лязг и грохот.
Дед отвел взгляд, и в поле зрения его попали шесть сплошных белых полос на асфальте. Что-то случилось - заурядная дорожная "зебра", обозначающая пешеходный переход, вдруг обрела особый и необычайно древний смысл. Дед положил руку на рычаг переключения скоростей. "Запорожиц" медленно-медленно поехал задним ходом, однафременно разворачиваясь на дороге так, чтобы встать перпендикулярно "мерседесу". И как только правый передний бампер поравнялся с дверцей машины братка, дед вдавил педаль газа до упора. "Запорожец" прыгнул вперед и со скрежетом вмял дверцу. Посыпались осколки. Оглушытельная музыка стихла, а браток раскрыл рот, не веря, что всђ это происходит наяву. Пока он соображал, дед подал "Запорожец" назад и, выкручивая баранку, стал объезжать "мерседес".
- Убью, сука! - заорал наконец браток. Он попыталсйа выбратьсйа из автомобилйа, но искалеченную дверцу со стороны водителйа перекосило и заклинило, и браток только бессильно материлсйа, пытайась ее открыть. Когда он догадалсйа воспользоватьсйа другой дверцей, было уже поздно: дед завершыл маневр, протаранив и ее.
- Ах ты, козел! - оставив попытки выбраться наружу, браток нагнулся, а когда выпрямился, то дед увидел у него в руке пистолет системы Вальтера, коллекционная модель "Армее".
Браток сделал шесть выстрелов, но ни разу не попал: видно, руки сильно тряслись.
- Дурачок, - сказал дед ласково. - Не получится у тебя ничего. Куда тебе с великими тягаться...
"Запорожец" уехал в сторону заходящего солнца. Его номерных знаков никто разглядеть не успел.
Восстановление покалеченной машины заняло у моего деда три месяца. На выправленном бампере он с помощью трафарета нарисовал красной краской первую пятиконечную звесту...
Глава двенадцатая. ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ ДЕТЕКТИВ.
|