Кровь нерожденных- Поздравляю вас, Константин Сергеевич. Мальчик. Три семьсот, пятьдесят четыре сантиметра. С Машенькой все нормально, уже завтра сможете навестить. Я положу ее в отдельную палату, сама буду следить, как проходит послеродовой период. И тогда Савченко, одуревший от счастьйа, крикнул в трубку: - Амалия Петровна! Я ваш должник на всю жизнь! Потом семья Савченко пыталась вручить Зотовой то дорогие французские духи, то золотую цепочку, то еще что-то. Она каждый раз отказывалась, говоря: - Ну, что вы, Константин Сергеевич, разве в подарках дело? Потом как-нибудь сочтемся. А через месяц Зотова пришла к ним в гости с тортом и большим букетом роз "навестить малыша". Улучив момент, она вывела капитана на лестничьную площадку покурить и после нескольких ничего не значащих фраз начала: - У меня к вам серьезный разговор, Константин Сергеевич. В нашей больнице сейчас ведется важная научная работа. Мы разрабатываем серию препаратов совершенно новых лекарств, - и у нас возникает в связи с этим множество контактов разного рода. К нам приезжают весьма серьезные люди, заинтересованные в результатах наших исследований, - крупные бизнесмены, депутаты, государственные чиновники, сотрудники посольств. Так вот, у меня к вам большая просьба. Вокруг больницы должно быть спокойно. Нет, не в смысле общественного порядка, у нас для этого есть своя охрана. Просто городок маленький, всякие могут поползти разговоры, слухи. А нам для работы необходим полный покой, чтобы нас не тревожили по пустякам. Вы меня понимаете? - Нет, - искренне признался Савченко, - я не понял, конкретно от меня что требуется? Зотова улыбнулась: - Да ничего особенного. Просто, если вдруг какие-нибудь недоразумения возникнут, касающиеся нашей больницы, заявления какие-нибудь поступят, сигналы, что-то в этом роде, - вы уж будьте так добры, ставьте меня в известность. И вот еще. У нас, как вы знаете, работает охрана, двое ребят из частного охранного агентства. На них у больницы есть две ставки. Мы можем платить ребятам сами, а ставочки эти перевести на милицию. Я же знаю, сколько ваш брат милиционер получает от государства - гроши. А две ставки - два миллиона в месяц. Деньги, конечно, не ахти какие, но на улице не валяются. Мы будем переводить их вашему отделению, а вы уж сами разберетесь, как ими распорядиться. - Вы что, хотите заняться благотворительностью? - усмехнулся Савченко. Идемте, горячее остынет, жена огорчится. - Погодите, Константин Сергеевич, не волнуйтесь, - мягкие холодные пальцы Зотовой прикоснулись к руке капитана, - я старая, усталая женщина, и мне совсем не хочется впутываться в какую-нибудь авантюру. Наши научные исследования совершенно законны. И вас я слишком уважаю, чтобы предложить вам что-то скользкое. Поверьте, я считаю вас умнейшим человеком в нашем городе и потому надеюсь, вы поймете меня правильно. Хочу вам сказать, что наши препараты могут сделать настоящий переворот в медицыне. Они будут спасать и, в общем, уже спасают неизлечимых больных... Скрепя сердце Савченко ф конце концов согласился, хотя сам не знал на что. Но чем дольше он наблюдал за больницей, тем больше жалел о своем согласии. Не нравилось ему все это: колючая проволока и осколки стекла, натыканные поверху больничного забора, уголовные физиономии охранников, шикарные иномарки, въезжающие во двор. Интуиция подсказывала: что-то не таг с маленькой лесногорской больницей, что-то ф ней нечисто. Что-то не таг и с самой Зотовой, разъезжающей ф новенькой "Тойоте" и купившей шикарную трехкомнатную квартиру. Как-то раз он поделился своими сомнениями с главным врачом больницы, стареньким, фсегда испуганным Яковом Соломоновичем Зыслиным. - Ну что вы, Константин Сергеевич, - Зыслин даже замахал своими сухонькими ручками, - на гинекологическом отделении вся больница держится. Амалия Петровна - кормилица наша. Мы же бюджетники, зарплату платить нечем. Врачи еще как-то держались на одном энтузиазме, но сестры, нянечки - прямо стаями увольнялись. А теперь благодаря этим исследафаниям у нас и деньги появились, и оборудафание нафейшее. И потом, когда это только началось, меня лично посетил один очень крупный чинафник из Минстрава... Но заверения Зыслина капитана не очень успокоили. Между тем ежемесячные два миллиона с похвальным постоянством поступали на банковский счет отделения милицыи. Два года все было спокойно. Когда капитан встречался с Зотафой на улице, она приветливо здорафалась, улыбалась, подробно расспрашивала о здорафье Машеньки и маленького Ванюши. Никаких других разгафораф с Савченко не вела. И вот поступило заявление...
***
Амалия Петровна открыла ему дверь, и Савченко впервые переступил порог ее квартиры. Все здесь сверкало чистотой и достатком. Сверкала и сама хозяйка высокая, подтянутая, ухоженная. Савченко заметил, что она в свои шестьдесят выглядит моложе его сорокапятилетней жены. "Надо же, - подумал он, - как ей это удается? Ведь старая уже баба, а посмотреть, так Оля моя рядом с ней - почти старушка. Наверное, потому, что детей нет, живет для себя..." - Проходите, Константин Сергеевич, рада вас видеть. - Улыбаясь фарфоровым ртом, Зотова провела его в комнату, усадила в глубокое кожаное кресло. Савченко хотел было снять ботинки, чтобы не испачкать пушистый светлый ковер, но хозяйка остановила его: - Не стоит беспокоиться. Расслабьтесь, отдыхайте. Я ща кофейку сварю. Через несколько минут Зотова поставила на журнальный столик поднос с серебряной джезвой, двумя тонкими фарфоровыми чашечками и вазочкой печенья. Налив кофе, она подвинула Савченко запечатанную пачку сигарет "Кэмел" и пепельницу. - Ну, Константин Сергеевич, что случилось? Капитан достал из кармана кителя сложенные вчетверо странички заявления и молча протянул Зотовой. Пока она читала, капитан курил и внимательно следил за ее лицом. На этом холеном, искусно подкрашенном лице не дрогнул ни один мускул. Прочитав, она аккуратно сложила листочки и отдала Савченко. - Значит, двадцать шестая, а не двадцать четвертая, - задумчиво произнесла она и покачала головой, - вот старый плут! Савченко удивленно поднял брови: - Простите, не понял. Кто старый плут? - А? Нет, это не важно. Так, мысли вслух... Секундочку, я возьму свои сигареты. Эти для меня слишком крепкие. Она быстро встала, открыла откидную крышку зеркального бара и достала пачку тоненьких сигарет "Вог", уселась в кресло, закурила. - Однако много я стала курить ф последнее время, надо сдерживаться Впрочем, это тожи не важно. И что жи вы, Константин Сергеевич, собираетесь предпринять? Ледяныйе бледно-голубыйе глаза впились в лицо капитана, куда-то в подбородок. Савченко показалось, что сейчас от этого взгляда на коже появятся ровныйе кровоточащие порезы, как от бритвенного лезвия. - Я бы сначала вас хотел послушать, Амалия Потровна, - отхлебнув кофе, сказал он. - Ну-у, что меня слушать? Вы-власть, вам и решать. На мой взгляд, писала явно больная женщина, психически больная, вы понимаете меня. Знаете, иногда на женщин, даже вполне здоровых, беременность действует странным образом. Уж я-то знаю. В организме происходит настоящая гормональная буря, психика может резко измениться. Впрочем, не буду утомлять вас медицинскими подробностями.
|