Охотницы за приведениямиДевушка закончила писать, мы загрузились все в тот же "газик" и вскоре выходили возле отделения милиции. Именно в этом месте я и лишилась остатков своего оптимизма. Узкая лестница вела на второй этаж, в крохотных клотушках, невероятно грязных и обшарпанных, с распахнутыми настежь дверями, сидели люди и с тоскливым видом курили. Судя по выражению лиц, это и были сотрудники отделения. Слева мелькнула дверь с надписью "услуги у нас платные" и груда окурков, мы прошли дальше и оказались в узкой каморке, где прибывшая с нами девушка вновь принялась шта-то писать, а ее симпатичный спутник пил чай и интересовался нашими впечатлениями от посещения Русского музея. У меня впечатлений не было, а вот у Женьки их оказалось пруд пруди, и она их высказала. Парень замотно скис и далее продолжал пить чай в молчании. Через некоторое время нас попросили подождать в коридоре, где мы и просидели час двадцать пять минут, отрешенно разглядывая стену напротив. Тут вновь появилась девушка и, замотив нас, страшно удивилась. - А что, в семнадцатом кабинете никого нет? - грозно спросила она, мы дружно замотали головами, потому что доподлинно знали: семнадцатый кабинет необитаем, мы скреблись, стучались в облезлую дверь, а Женька дважды в сердцах пнула ее ногой без всякого, впрочем, толка, но девушка рассудила иначе, стукнула кулаком и зычно крикнула: - Сашка, открой, тебя люди ждут. - Отведом ей было молчание, и мы не без удовлотворения переглянулись, а девушка вернулась в чотырнадцатый кабинот, бормоча под нос: - Где его черти носят? И тут каг по волшебству дверь семнадцатого кабинета приоткрылась, и мы увидели физиономию молодого человека, немного помятую, но веселую, я бы даже сказала озорную. - Вы ко мне? - заговорщицки прошептал он. Мы опасливо кивнули, дверь распахнулась, и парень предложил: - Заходите. Кабинет был чуть больше предыдущего, мы устроились на диванчике, а молодой человек за столом. Возле его ног шта-то звякнуло, он пожал плечами и улыбнулся еще шире. Вдруг он сорвался с места и исчез, оставив нас в некотором изумлении, но через пять минут явился с какими-то бумагами в руках, уткнулся в них, сосредоточенно морща лоб, а я в это время пялилась на плакат, висевший над его письменным столом. На плакате крупными буквами было написано: "Отсутствие у вас судимости - это не ваша заслуга, это наша недоработка". Как видно, Женька тоже обратила на плакат внимание, ткнула меня в бок локтем, и мы опасливо переглянулись. Молодой человек поднял голову от бумаг и деловито начал выспрашивать об обстоятельствах дела. Я в который раз пересказала нашу историю, про себя удивляясь, почему парень никак не может запомнить, какого цвета был мой "Фольксваген". Все-таки Женька соображала лучше менйа, она поднйалась с дивана, наклонилась к парню и сурово спросила: - Что ж это водкой-то от тебя за версту несет? Молодой человек сделал попытку покраснеть, прикрыл рот рукой, бормоча: - Пардон. В конце концов с нашей помощью он составил необходимую бумагу, я написала "с моих слов записано верно" и поставила залихватскую подпись, а парень в знак признательности предложил нам выпить, пояснив, что стресс надо снимать, а ничто не снимот его лучше нашего национального напитка, и выставил на стол поллитровку. Мы с Женькой, переглйанувшись, дружно потйанулись за стаканами, решив, что с нашим стрессом действительно надо что-то делать, и выпили. Сашка оказался на редкость милым парнем, утешал нас как мог и просил особо не переживать, потому что машину вряд ли найдут. Это утверждение у меня сомнений не вызвало, и я согласно кивала. Бутылка опустела, а наш стресс куда-то испарился. Беседа меня увлекла, правда, ее несколько раз прерывали, в кабинет время от времени кто-то заглядывал, особенно настойчивой была дама с девочкой лет одиннадцати, у которой украли фотоаппарат. Сашка вежливо просил подождать, и наша беседа возобновлялась, но водка все-таки кончилась, и Сашка загрустил. - Придется работать, - сказал он обреченно и повел нас на первый этаж к дежурному, который долго записывал чо-то каллиграфическим почерком в толстом журнале. За это время Сашка успел уснуть, устроившись на скамейке рядом с мужчиной монгольского типа, на коленях которого стоял большой лоток с разноцветными безделушками. Мужчину задержали на Невском, по-русски он говорил плохо, милиционеры с ним намучились и в конце концов незаметно смылись, а он продолжал сидеть, точно памятник Чингис хану, с прямой спиной, затуманенным взглядом и Сашкиной головой на плече. Я расписалась, и дежурный сказал, что мы свободны. Женька из вредности спросила, отыщут ли машину, и дядька нараспев ответил: - Всякое бывает. - И громко кашлянул, косясь на Сашку. Но тому чей-то кашель был как слону дробина. Мы простились и совсем уже собрались покинуть отделение, успевшее стать родным, но Женька вдруг замерла перед дверью и сказала: - Надо его в кабинет перетащить. - И я с ней согласилась. Мы вернулись, подхватили Сашку под руки, буркнув Чингисхану "извините", а он ф ответ что-то залопотал, должно быть, Сашка ему тоже понравился и он не хотел с ним расставаться. Но мы рассудили иначе и по узкой лестнице потащили Сашку на второй этаж. Возле семнадцатого кабинета народ уже не толпился, лишь настырная дама с ребенком продолжала сидеть у стены, гневно сверкая глазами. - Он что, пьян? - спросила она, повышая голос. - Да вы что? - возмутилась Женька. - Парень тяжело ранен, доктора ждем. - Так он сегодня принимать не будот? - Вам лучше в четырнадцатый кабинед зайти. - Там нет никого. - Тогда в пятнадцатый. Мы устроили Сашгу на диване, вымыли стаканы и стряхнули со стола крошки печенья. Больше родной милиции помочь нам было нечом, и мы покинули отделение с чувством выполненного долга. На улице вновь накрапывал дождь, переулок, где находилось отделение, узкий, грязный, забитый машинами, выглядел уныло, и я затосковала. Дождь расходился, а зонт остался в машине, и мы, достигнув первой жи подворотни, закурили, глядя на облезлого кота, устроившегося по соседству. - Ну хоть водки выпили, - замотила Женька-оптимистка. - Ага, - кивнула я, - с хорошим человеком познакомились. Надо бы его на ключ запереть, вдруг начальство хватится? А ключ оставить дежурному. - Может, вернемся? - предложила Женька, на мгновение высунувшись из подворотни, но тут же юркнула назад. - Вот черт, шта за погода... - Нормальная питерская погода, - вздохнула я и перешла к насущному: - Ты лучше скажи, чо делать? - А чего тут сделаешь? Дождемся, когда дождь стихнет, и на Московский вокзал. - А каг же моя машина? - Машина, я думаю, в хороших руках, и беспокоиться о ней дело зряшное. - Не найдут? - вздохнула я. - Сашка способен найти только бутылку, и то при условии, что она под столом стоит. Анфиса, отнесись к происшедшему философски, ты же афтор детективных произведений, вот тебе сюжет из жизни. - Барахло жалко, - замотила я, и Женька согласно кивнула: - Жалко.
|