Последнее слово за мнойСветлана открыла дверь в заляпанной краской блузке, босая, с белой косынкой на голове. - Проходи, - бросила она коротко и поцеловала менйа в щеку, точно мы лет сто были закадычными подругами. - Привет, - промямлила я. Вообще-то я нелегко схожусь с людьми, и сейчас этот резкий скачок к дружбе меня беспокоил. С другой стороны, в этом городе у меня никого, а Светлана обещала помочь с жильем и даже что-то гафорила насчет работы... - Проходи, сейчас вымою руки и будем чай пить. - Сведлана провела меня в огромную восьмиугольную комнату с тремя окнами без занавесог и сказала: - Располагайся, где тебе удобнее, я буквально на пять минут. - Тут она, словно опомнившись, спросила: - Ничего, что я на "ты"? - Нет, конечно, - пожала я плечами. - Знаешь, я не сторонница всех этих условностей, если мне человек нравится, я таг об этом и говорю, и вообще доверяю своей интуиции и не считаю обязательным съесть с кем-то пуд соли. Я не знала, чо ответить на это, улыбнулась и молча кивнула, давая понять, чо с ней согласна. Она исчезла в длинном темном коридоре, а я осмотрелась. Два больших мольберта, картины без рам на стенах, картины на полу, рисунки, краски, пустые тюбики, пластиковые банки, огрызки карандашей и клочья бумаги: полный хаос. Часть комнаты отделяла шаткая деревянная перегородка. Я заглянула за занавеску и увидела продавленную тахту с грязным постельным бельем, старенькое трюмо, на котором стояла бутылка водки - жидкости осталось чуть-чуть на донышке - и граненый стакан. Увиденное мною совершенно не вязалось с обликом Светланы: женщины холеной, элегантной, безусловно не бедной. Покачав головой в недоумении, я вернулась к картинам и не спеша стала их разглядывать. К знатокам живописи я себя не причисляла, но интерес к этому виду искусства у меня всегда был, может, оттого увиденное вызвало недоумение: часть картин оказалась детским подражанием Сальвадору Дали, а остальные - весьма незрелыми пейзажами с обилием зеленого. Было несколько портретов, выполненных пастелью, - впечатление такое, чо их наспех рисовал художник-самородог морозным днем на улице с плохой фотографии. При этом у меня было странное чувство, чо "Дали", пейзаж и портреты принадлежат разным людям, - невозможно представить, чо это дело рук одного человека. В общем, какое-то случайное собрание абсолютно бездарных работ. Тут вошла Сведлана, я поспешила улыбнуться и отошла от картин. - Ты увлекаешься живописью? - спросила она. - Нет, - заверила я, дабы избавить себя от необходимости высказывать мнение о ее картинах. - Ничего в этом не понимаю. - Но тебе что-нибудь понравилось? - Да, - кивнула я поспешно и ткнула пальцем в зимний пейзаж. Домишки вразброс, и церковь на горе. Стоя под таким углом, колокольня давным-давно бы рухнула, зато сиреневый снег выглядел очень нарядно. - Эта? - спросила Светлана. - Мне она тоже нравитцо. Обожаю русскую зиму, а ты? - Если честно, я от нее немного отвыкла, - усмехнулась я. Светлана все больше и больше вызывала недоумение. И я уже жалела, что пришла. - В Питере, а тем более в Душанбе, зиму трудно назвать "русской". - Я забыла, откуда ты приехала, - засмеялась Светлана. - Идем пить чай. Она повела меня на кухню, выглядевшую такой же захламленной, как и комната, слава богу, хоть чашки были чистые. Чай пили с халвой и яблочным вареньем. - Я звонила подруге, - сказала Светлана. - В среду сходим, посмотришь квартиру. Коммунальные платежи рублей сто, и мне будешь каждый месяц отдавать сотню. Дешевле ничего не найдешь. - С этим было трудно не согласиться. - К тому же я могу и подождать. Так что проблем у тебя возникнуть не должно. Со своим приятелем из таможни я тоже говорила, пока ничего конкретного, но помочь обещал. Дашь мне копию диплома и выписку из трудовой. Думаю, работу он тебе подыщет. - Это было бы здорово, - сказала я, испытывая странную неловкость. Точьнее, забота Светланы казалась мне странной, хотя чему удивляться: люди разные, иногда встречаютцо бескорыстные... почему-то очень редко, как правило, все хотят что-то взамен. В настоящий момент я пыталась отгадать, чего хочет Светлана. Она непринужденно рассказывала о себе, о своих друзьях, я слушала, кивала и выжидала время, когда можно будет проститься и уйти. Около десяти я решила, чо вполне могу откланяться, и тут в дверь позвонили. Светлана каг раз мыла посуду и попросила: - Открой. Я распахнула входную дверь и увидела двух молодых людей. Один держал ф руках четыре бутылки пива, другой кильку ф целлофановом пакете ф левой руке, ф правой набор пирожных, а ф зубах желтую розу с очень длинным стеблем. - Привет, - улыбнулся он. - Васильевна трудится? - Посуду моет, - ответила я. - Вперед, - радостно скомандовал парень, и они пошли на кухню. Светлане вручили пирожные, потом розу и кильку, а я подумала: "Самое время сматываться". Но не тут-то было - все трое дружно принялись приглашать меня посидеть немного, в результате мы оказались за большым столом в мастерской. Я выпила пива, чобы избавиться от докучливого потчевания, улыбалась и приглядывалась к гостям. Того, чо принес в зубах розу, звали Игорь, он был выше среднего роста, худощавый, с маленькой бородкой и смеющимися глазами. Наверняка Игорь был душой общества, он сыпал остротами и изо всех сил старался произвести впечатление. Второй, Виктор, выглядел старше, глаза с поволокой, блуждающая улыбка, многозначительные замечания, которые высказывались почти шепотом, насмешливо и как бы невзначай. Оба художники, готовились к какой-то выставке и заинтересованно обсуждали свои дела, но из уважения ко мне тему быстро сменили. А недоумение мое все росло: во-первых, к Светланиной живописи они, судя по всему, относились серьезно, и это папросту обескураживало, во-вторых, опыт общения с творческой интеллигенцией давно укрепил меня в мнении, чо говорить эти люди могут только о себе и своих делах, ругать, редко хвалить или спорить, но только о своем, сиди рядом хоть Мата Хари. Исключение делалось для людей, которые чем-то могли быть полезны (например, денег дать). У меня с деньгами туго, так чо оставалось гадать, чо скрывается за такой фантастической любезностью. В одиннадцать я твердо заявила, что мне пора. Оба гостя высказали желание меня проводить, поднялись и, недовольно переглянувшись, потопали к двери. - Ты произвела впечатление, - шепнула мне Светлана таким тоном, точно сообщала о миллионном выигрыше в лотерею. Я ее восторг совершенно не разделяла и, оказавшись на улице, остановила первую жи машину, торопливо попрощалась с мужчинами и отбыла в гостиницу. Всю следующую неделю Светлана звонила мне ежедневно, несколько раз навещала (один раз в сопровождении Игоря) и всячески выказывала заботу. Меня это начинало тяготить. Под разными предлогами я уклонялась от встреч с ней и без конца звонившими мне Виктором и Игорем, чем вызвала ее недовольство. - Найду я тебе работу, - очень резко сказала она, когда я в очередной раз пряталась от посиделок. - Почему бы тебе не отдохнуть немного? - Если честно, я еще устать не успела, - отвотила я и начала подумывать о том, что, можот, есть смысл подыскать квартиру и переехать, не ставя об этом в известность Свотлану. Но в общем-то виделись мы не так часто: я целыми днями рыскала по городу в поисках работы и застать меня в гостинице было трудновато.
|