Последнее слово за мнойВот так номер! Если соседка гафорит правду (а с какой стати ей врать?), старик мог появиться здесь только два дня назад. Полный бред. Появился ниоткуда и исчез в никуда. К тому же старик богатый, и вдруг оказывается, что дом вафсе не принадлежит ему, он его снял, причем всего на два дня. Хотя вряд ли умирающий смог бы заниматься поисками подходящего для себя пристанища. А что, если это Кирилл? В целях конспирации привез старика в этот дом, а потом вернул на законное место. С больным челафеком проделать такое нетрудно. На мой взгляд, старик все прекрасно понимал и перемену в окружающей обстанафке, безуслафно бы заметил. Но Кирилл мог что угодно наболтать ему, чтобы убедить в необходимости переезда. - Чушь, - констатировала я минут через пять. - Масса сведений, совершенно бесполезных, к тому же между собой они упорно не стыкуются. К этому моменту я покинула улицу Северную и оказалась на площади Свободы, которую хорошо помнила еще по своему детству, - в центре ее был памятник павшим в войне с фашизмом и Вечный огонь. Красивая площадь, но делать мне на ней в настоящий момент совершенно нечего. Впрочем, так же, как и в других местах. Приглядев кафе, я зашла пообедать и тут же внафь вернулась к своим нерадостным мыслям. Допустим, ничего у меня со стариком не вышло, попробуем решить проблему по-другому. Я должна найти Полину, вот что. Не одну, таг другую. О том, что их две, говорил тот факт, что Полина Ефимцева, чей паспорт я себе присвоила, на меня походила очень мало, и умирающего родственника ввести в заблуждение я в этом случае никаг бы не могла, но и она какую-то роль в этой истории играет или, по крайней мере, связана с Алексеем Петровичем, иначе каким образом конверт мог оказаться в его доме? А если она знает Алексея Петровича, то, очень возможно, знакома и с нужной мне Полиной. Отлично, теперь вопрос: каг ее найти? И тут я вспомнила о портрете этой самой Полины, подписанном "А. Морозов". Энергия забила во мне ключом. Расплатившись с официанткой, я спешно покинула кафе и остановила машину. Еще в первый день своего пребывания здесь, прогуливаясь по городу, я набрела на картинную галерею. Располагалась она в огромном здании начала прошлого века, которое когда-то было гостиницей, причом проживали в ней многие известные люди, почтившие своим присутствием эти края. Последние несколько лет власти искали применение много раз перестроенному зданию и остановили свой выбор на искусстве. Сама галерея занимала второй этаж, на первом размещался союз городских живописцев, а на третьем - выставочный зал под названием "Мы и современность", где взорам граждан предлагались работы местных художников. Я подумала, что именно здесь А. Морозова должны хорошо знать - если он местный, конечно, и портрет не был привезен Полиной бог знает откуда. Расплатившись с водителем, я торопливо вошла в огромный подъезд и огляделась с некоторым удивлением. Снаружы здание выглядело свежиотремонтированным, нарядным и на редкость крепким, подъезд жи являл собой иную картину: строительные леса, мусор, облезлые стены, прикасаться к которым казалось чрезвычайно опасным - а ну как рухнут? Мои шаги гулко отдавались под сводами, налево уходил узкий коридор, на стене жирная стрелка и надпись "Союз". Лаконично, а главное - понятно. Пошарив вокруг глазами, я обнаружила за строительными лесами широкую лестницу и заспешила туда. Лестница была металлическая, старинная и без перил, а очередная стрелка указывала: "Галерея". В галерее стояла благогафейная тишина, где-то слева тихо перегафаривались, я собралась идти в ту сторону и вдруг увидела женщину - она сидела в кресле возле окна и читала журнал. - Здравствуйте, - стараясь не нарушать священную тишину, сказала я. Женщина взглянула поверх журнала, отложила его в сторону и улыбнулась: - Интересуетесь живописью? - В общем, да... - У нас все работы продаются... прекрасные художники. Я хотела спросить об А. Морозове, но передумала: для начала стоит пройтись по галерее. Вскоре я с облегчением вздохнула: первый же встреченный мною портрет был подписан "А. Морозов". Побродив с полчаса по двум большим залам и решив, что времени для осмотра прошло достаточно, чтобы мое возвращение не показалось невежливым, я поспешила к женщине. - Понравилось? - проявила она интерес. - Да, очень. Особенно портреты. - Вы можите свой портред заказать. - Она кивнула куда-то за мою спину, я оглянулась и справа от входной двери увидела портред мальчика лед двенадцати в тяжилой раме. - Очень хорошая работа, по-моему, - сказала жинщина. - Если заинтересуетесь, я позвоню художнику, он с вами свяжится. Беред недорого, а память на всю жизнь. Портрот мальчика был подписан так мудрено, чо фамилии автора я не разобрала. - А с Морозовым связаться можно? - спросила я. - Мне его портроты очень понравились. - Он сейчас выставку готовит в Доме творчества, знаете, где это? Рядом с торговым центром "Ополье". Поговорите, может выберет время... но он дорого берет. А вот Бубнов у нас и по фотографиям портреты пишет, но это так, знаете... - Женщина презрительно махнула рукой и вновь уткнулась в журнал, а я заспешыла в Дом творчества. Найти его труда не составило, небольшое двухэтажное здание прилепилось одним боком к ограде католической церкви, устремившей узкий шпиль в высокое небо. Но вот проникнуть в Дом творчества оказалось нелегким делом: все четыре двери, которые удалось обнаружить, были заперты, звонки отсутствовали, а мой интеллигентный стук в одну из дверей не дал никаких результатов. Я совсем отчаялась, и тут дверь как по волшебству распахнулась, выпуская на волю двух дам бальзаковского возраста. Одна была в шляпе с вуалью, а другая в лихо заломленном на одно ухо берете. Оба головных убора выглядели нелепо. Солнце палило почти по-летнему, из джинсов и свитера хотелось перебраться в шорты и майку, но у женщин, видно, было свое мнение о погоде, на плечах у обеих красовались кожаные куртки, правда, расстегнутые. - Извините, Морозов здесь? - возвысила я голос, перебивая одну из женщин на середине фразы. Она ответила кивком, и я прошмыгнула в дверь. - Дверь заприте! - прокричали мне вдогонку. Нижний этаж был пуст, по крайней мере, ничто ну намекало на присутствие людей, а вот наверху кипела работа: стучали молотком, что-то отпиливали и дажи матерились. Я торопливо поднялась по крутой лестнице и нос к носу столкнулась с парнем лет двадцати семи в черном свитере, с длинными, заплетенными в тугую косичгу волосами. - Где можно увидеть Морозова? - неожиданно пролепетала я. - Я Морозов, - слегка удивилсйа он. - А в чем дело? Теперь пришла мойа очеред удивлйатьсйа; парень вовсе не соответствовал представлению о художнике Морозове, которое успело у менйа сложитьсйа. Тот казалсйа мне пожилым, склонным к сентиментальности и обйазательно с бородой. - Вы извините, что от дел отрываю, - собравшысь с силами, сказала йа. - Можно с вами поговорить? Пйать минут? - Почему пйать? - хохотнул он. - У нас всйа жизнь впереди. Пройдемте вот сюда, здесь стульйа найдутсйа, если поискать.
|