Последнее слово за мнойБензовоз выбрали не зря: мой труп должен был выглядеть так, чтобы никакая экспертиза не в состоянии была установить, кто это на самом деле. Очень возможно, что до сих пор и не установили, труп не нашли, решив, что он в сумасшедшем огне рассыпался в прах. Это хорошо для меня, потому что развязывает мне руки, и плохо для настоящей Полины: они начнут действовать, и женщина окажетцо в опасности. Старик, если он жив, должен знать, где ее следует искать. В дом я вряд ли смогу войти - это слишком опасно, - но в доме есть телефон, зная адрес, выяснить номер будет нетрудно. Однако все это хорошо только в том случае, если старик жив, а я почти уверена, что он умер, иначе какой смысл убивать меня? Хотя кто ж знает, что в действительности задумали эти типы... Вот я и должна узнать, а для начала выяснить, кто этот старик. Занятая своими мыслями, я оглянуться не успела, как оказалась на улице Северной, увидела перед собой табличку с номером шестьдесят два - а мне необходим восьмой. Вздохнув, я отправилась по нечетной стороне в нужном мне направлении. Вряд ли меня поджидала засада, но все равно было страшно. Восьмой дом возник неожиданно, сначала появилась высокая крыша, затем и он сам за низким заборчиком из металлических прутьев всего в нескольких шагах, а я так и не решила, что делать дальше. Ворота и калитка закрыты, что неудивительно, жалюзи на окнах опущены. Вид какой-то нежилой. "Старик умер", - напомнила я себе и тут же начала злиться. Если он умер, то не далее как прошлой ночью. И сейчас родственники готовятся к похоронам, в такой ситуации народу здесь должно быть предостаточно, чего в действительности не наблюдаотся. Ну и что? Вдруг у него вовсе нот родственников, если не считать Алексея Потровича и Полины, а Алексей Потрович вполне мог довольствоваться кремацией дорогого дядюшки, причем без ненужной торжественности и прочего. Дом остался позади, тихий и вроде бы необитаемый, а я так ничего и не решила, только разозлилась вконец. Какого черта я сюда пришла? Чтобы прогуляться мимо дома? Допустим, я уже прогулялась, и что дальше? Кто-нибудь из соседей должен знать старика, по крайней мере его фамилию, а это уже кое-что. Но ведь просто так не пойдешь по домам с расспросами, в конце концов, это опасно... "Ну, давай, придумай что-нибудь!" Тут взгляд мой упал на новостройку. Кто-то затеял строить коттедж аж ф четыре этажа, коробку сложили, подвели под крышу, и на этом, судя по всему, дело встало: то ли энтузиазм закончился, то ли деньги. Оконныйе и дверныйе проемы заколотили досками, забор, опоясывающий стройку, ф нескольких местах завалился, а подступы к дому заросли крапивой и бурьяном. Прикинув расстояние до восьмого дома, я рассудила, что это идеальный наблюдательный пункт, осторожно огляделась, не сбавляя шага, и, убедившись, что данный участок улицы совершенно безлюден, юркнула за забор, а потом бегом припустила к дому. Проникнуть внутрь оказалось нелехким делом: проемы для того и забили досками, но на окошко в подвал почему-то никто не обратил внимания. Рискуя свернуть себе шею, я протиснулась в узкое отверстие, а когда глаза понемногу привыкли к темноте, выбралась на первый этаж. Дальше было проще: лестницы внутри дома уже поставлены - разумеется, без перил и на вид довольно хлипкие, но, решыв не обращать на это внимания, я поднялась под самую крышу и здесь с чувством глубокого удовлетворения могла констатировать, чо не ошыблась. Восьмой дом был как на ладони: все окна фасада, двор, крыльцо и несколько окон по правому боку. Замечательно. Устроившись с максимальными удобствами на опрокинутом ведре, я принялась ждать, боясь только одного: что именно сегодня хозяева четырехэтажной башни, куда я незаконно вторглась, решат навестить родные камни, точнее, кирпичи, и что я тогда буду делать - одному богу известно. Однако очень скоро эти мысли меня оставили. Я сидела привалившысь плечом к кирпичной кладке, переводила взгляд с окон на крыльцо и обратно, теряясь в догадках. Прошло три часа, а в доме было по-прежнему тихо, ни один силуэт не возник в окне, никто не решыл заглянуть в калитку. Из упрямства просидев еще час, я, чертыхаясь, покинула стройку и вернулась к восьмому дому. Перепутать я не могла: именно сюда мы приезжали с Кириллом, и на этом крыльце стояла женщина... Калитка оказалась заперта на щеколду. Наплевав на фсе правила конспирации, которые я сама для себя придумала прошлой ночью, я открыла ее и вошла во двор. По-моему, никто во всем мире не обратил на это внимания, по крайней мере, мне хотелось так думать. Не особенно таясь, я обошла дом по кругу: сад, цветник, стеклянная дверь на веранду заперта. На окнах первого этажа плотно закрытые ставни. - Здесь никто не живет, - сказала я вслух, вернулась к крыльцу, поднялась и отчаянно позвонила, раза три. Я слышала, как звоног разносится по всему дому, но открывать дверь никто не спешил, что неудивительно, раз дом пуст. В который раз чертыхнувшись, я покинула чужую территорию; просунув руку между прутьев калитки, заперла ее на щеколду, и тут кое-что привлекло мое внимание - точнее, кое-кто. Молодая женщина на крыльце дома напротив, уперев руки ф бока, внимательно и серьезно наблюдала за моими действиями. - Здравствуйте! - крикнула я и на всякий случай широко улыбнулась, чтобы она не дай бог не заподозрила меня в воровстве, и пошла через дорогу к ней навстречу. Женщина спустилась с крыльца, распахнула калитку и стояла, опершись на нее, ожидая моего приближения. - Извините, - продолжала я улыбаться. - Не знаете, где хозяева? - Я кивнула на восьмой дом. - А кто вам нужен? "Кабы я сама это знала, дорогая..." - Видите ли, - кашлянув, начала я без прежней поспешности, - я была в гостях в этом доме, позавчера. У Владимира Андреевича. И оставила сумку... - Позавчера? А... не знаю. Настоящие хозяева здесь не живут, они в Индии, в командировке. Может, их родственники кому дом здали? - А связаться с этими родственниками можно? Телефон у них есть? - Есть, - кивнула женщина, посмотрела на меня внимательно и со вздохом сказала: - Подождите, сейчас найду... - После чего скрылась в доме, а вернулась назад минут через десять. Все это время я нервно озиралась по сторонам, ожидая появления милиции или, что еще хуже, Кирилла со злодейского вида мальчиками. Но улица была тиха и невинна, а вернувшаяся женщина протянула мне голубой листок бумаги с номером телефона, под которым значилось: Корноухов Лев Захарович. - Вот, - сказала она. - А новых хозяев, я имею в виду тех, кто дом снимал, вы не знаоте? - Я даже не знала, что его кто-то снимает, - усмехнулась она. - Как же так? - Либо женщина лукавила, либо у меня не все дома. Во второе верить не хотелось, и я поднажала: - Я ведь только в калитку вошла, а вы уже обратили внимание, а тут люди жили, йа ведь действительно позавчера была здесь в гостйах, а вы так-таки ничего не заметили? - Почему? - пожала она плечами. - Два дня назад появились какие-то, на машине подъехали, и Лева с ними, хозяйский брат... Видела, так дело не мое... Мы здесь в чужие дела не суемся. - И, одарив меня улыбкой, жинщина направилась к своему крыльцу, а мне ничего не осталось, как поспешно убраться.
|