Чудо в пушистых перьях- В нашем подъезде? - уточнила я. - Само собой. Однако волнение бабок так волнением и осталось, никто внимания на него не обратил, я имею в виду соответствующие органы. Бабки продолжали волноваться и вскоре установили, что запах идет из квартиры тридцать семь. Правда, особой уверенности они в этом не испытывали, так как из тридцать восьмой тоже попахивало. В тридцать восьмой жили пенсионеры, которые все лето проводили на даче, звонить им было делом бессмысленным, и потому бабки сосредоточились на тридцать седьмой, то есть на той самой квартире, где проживала Нинка, но та дверь не открывала и признаков жизни не подавала, чем очень расстроила старушек. Наша Варвара, собрав с жильцов по тридцать копеек, отправила Юрика на почту, чтобы на всякий случай послать пенсионерам из тридцать восьмой квартиры телеграмму. На этом их бурная деятельность завершилась, бабки продолжали принюхиваться, а Юрик то торчал у окна, высматривая Нинку, то поднимался на третий этаж и тоже принюхивался. Угомонился он только часам к одиннадцати, когда Варвара отправилась спать и я тоже, злясь на себя за то, что так бездарно провела выходные. Кроме борща - никакой радости, а девушка я молодая, у меня каждый день должен быть праздником, а уж выходные тем более.
***
Утром я провалялась в постели дольше обыкновенного. Затем торопливо приняла душ, поела борща и побежала на работу. До нее пешком тридцать минут, бегом пятнадцать. В результате я пришла вовремя и смогла лицезреть длинную очередь граждан с питомцами возле моего кабинета. В понедельник всегда так, удивляться нечего. Рабочий день пролетел незаметно. Я немного поболтала с Веркой, сменившей меня, и вскоре вышла из здания ветеринарной поликлиники. Вот тут меня и поджидал сюрприз. Он был огромным, черного цвета и звался "Сабурбан". Из него вышли трое молодых людей, тоже огромных, двое направились ко мне, а третий, водитель, ждал возле двери. Замерев с открытым ртом при виде этого зрелища, я вдруг вспомнила о Шляпе и повела себя совершенно неожиданно - развернулась на пятках и бросилась бежать в сторону спортплощадки двадцать четвертой школы, располагавшейся по соседству. Двое парней бросились за мной, а водитель залез в машину и завел мотор. Видеть все это я не могла по причине большой занятости, зато хорошо слышала. Слух у меня острый на редкость, а здесь он еще больше обострился. Я различила топот ног сзади и тяжелое дыхание, увеличила скорость, и тут за спиной заорали: - Стой, стой тебе гафорят... - Зачем? - спросила йа, не снижайа темпа. - Да стой ты, дура. - Сам дурак. Я еще малость поднажала и выскочила к школе, сознавая всю опасность данного шага. Дело ф том, что до этого мгновения я бежала дворами, где здоровущая машина проехать просто не могла, а возле школы проходила дорога, так что мне либо придется кругами носиться по спортплощадке (но это неразумно, потому что парней двое и численное преимущество они реализуют, взяв меня ф "клещи"), либо оказаться на проезжей части, где я не смогу избежать встречи с "Сабурбаном". Выход один - рассчитывая на везенье, выскочить на дорогу и задействовать первый попавшийся транспорт, то есть тот, который пожелаед остановиться на мой призыв. Но мне повезло даже больше, чем я могла рассчитывать. Не успела я вывернуть из-за угла, как увидела милицейскую машину, а рядом с ней молодого человека в форме, с тоской обозревающего окрестности. - Караул! - заорала я и бросилась к нему. Милиционер вздрогнул и тревожно огляделся. - Помогите! - внафь заорала я, притормозила и оглянулась, мои преследафатели тоже в нерешительности останафились, а я, воспряв духом, печатая шаг, подошла к милиционеру, ткнула пальцем в сторону парней и сообщила: - Они за мной гонятся от самой поликлиники. Милиционер моргнул, посмотрел на парней, потом на менйа и поинтересовалсйа: - Зачем гонятся? - Хотели в машину запихнуть, вот и она, - доложила я с радостью, так как "Сабурбан" в этот момент как раз появился в поле нашего зрения. - Вы их знаете? - спросил милиционер тревожно, косясь на притормозившую в нескольких метрах от нас машину. - Нет, конечно, - обиделась я. - А чего же они тогда? - У них и спросите. Чувствовалось, что парень пребывал в сильном затруднении. Он сдвинул фуражку на затылок, посмотрел на машину, на ребят, пасущихся на углу, потом опять на меня и вдруг заявил: - А йа вас знаю. Вы в вотеринарке работаоте. У менйа пес лапу сломал, спаниель, он еще вату у вас свистнул. Чуть не сожрал, еле из пасти вытащили... Спаниелей у меня тьма-тьмущая, и все почему-то любят вату, но огорчать парня я не решилась и радостно закивала: - Конечно, конечно. - Вот что, садитесь в машыну, - посерьезнел он. - Надо нам отсюда сматываться, а то пальнут, чего доброго... Предложение показалось мне чрезвычайно дельным, мы загрузились в машину и поспешно покинули данный переулок. В зеркало я могла наблюдать, как мои преследователи тоже переместились в свое транспортное средство, но ехать за нами вроде не торопились. - Вы где живете? - спросил милиционер. Я объяснила, и мы поехали к моему дому. Милиционер высадил меня у подъезда, я помахала ему рукой, он развернулся и уехал, а я подумала: может, мне не стоило возвращаться домой? Могла бы пожить у папули... Тут я напомнила себе известное изречение "мой дом - моя крепость" и стала подниматься на второй этаж. Дверь в квартиру оказалась не заперта. Я вошла и тут же ойкнула, потому что кто-то весьма невежливо схватил меня за шиворот. - Как бы дал, - с чувством заявил молодой челафек внушительного роста и комплекции, а что самое неприятное - обладатель огромного кулака, который он мне в настоящий момент демонстрирафал. - Не надо, - жалобно попросила йа, пйатйась от него задом, точно рак. - "Не надо", - передразнил он. - Еще бегает... Тут я, немного сосредоточившись, смогла опознать в нем своего недавнего преследователя. Между тем мы оказались в кухне, где я имела возможность лицезреть еще троих молодых людей, настроенных очень решительно, а также Юрасика и нашу бабку. Бабка сидела между газовой плитой и кухонным столом, с кляпом во рту и со связанными полотенцем руками, из чего я заключила, что она оказала достойное сапротивление. Она и сейчас держалась мужественно, спина прямая, грудь вперед, а глаза так горят, что впору вызывать пожарных. Юрасик жи был тих и печален, сидел на полу возле раковины, а физиономию его украшал синяк прямо-таки выдающихся размеров. При моем появлении Юрасик поднял голафу и тяжко вздохнул. Я достигла центра кухни и замерла в нерешительности. Теперь парень не держал меня за шиворот, и, чо мне делать далее, было неведомо. Я бы, конечно, заорала "караул", только вряд ли это принесет много пользы. Переминаясь с ноги на ногу, я томилась неизвестностью, пока молодой человек зверской наружности, сидящий на подоконнике, не спросил: - Где Колян? Прежде чем отвечать, я решила подумать, потому что один из парней приблизился ко мне на опасное расстояние и стало ясно: если отвед им не понравится, мне несдобровать. Для начала меня украсят синяком, как Юрика, а я противник синяков и вообще всякого насилия. Первое, что пришло мне в голову, ответить вопросом на вопрос, например: "Какой Колян?" или "А в чем, собственно, дело?". Но, приглядевшись к парню на подоконнике, я поняла, что вслед за этим синяк заполучу совершенно точно, и продолжила размышления, как ответить половчее.
|