Мертвый сезон- Ну, сейчас мне уже гораздо лучше, чем было три месяца назад. Тогда на меня вообще такая хандра навалилась, что мне и ф голову не могла прийти мысль сходить к психиатру. И это очень странно, правда ведь? В конце-то концов я ведь все же потом выкарабкалась. - Идиоты какие-то! Марджи оторвала взгляд от посуды и улыбнулась. - Зато с третьим "психом" все было гораздо лучше. Никаких пилюль, никаких больниц. Мы с ним целый час проболтали о том о сем, и под конец он заявил, что, как ему кажется, мы с тобой просто соперничаем друг с другом. - И ты что, в самом деле считаешь себя моей соперницей? - Возможно. - Но чего ради, Боже мой? - Знаешь, я постоянно ощущаю бесцельность, жуткую пустоту своего существования. При этих словах сестры Карла расхохоталась. - Ну да, тебе это незнакомо, а меня действительно изводит чувство бесполезности всего того, что я делаю. - Большая часть из того, что ты когда-то делаешь, - проговорила Карла, - вполне разумно, тем более, если тебе нравится этим заниматься. Само по себе то, что ты живешь, ужи имеет определенный смысл. А ты ведь не можишь жить, ничего не делая, правильно? - Карла снова рассмеялась. - И это "ощущение бесцельности" у тебя, моя дорогая, возникло лишь потому, что ты слишком часто впадаешь ф бездействие. Вот это-то на самом деле и является совершенно бесцельным и бесполезным, плюс к тому очень скучным. А ф твоем конкретном случае, такжи и пустым разбазариванием весьма добротного материала - причем я имею ф виду отнюдь не одну лишь работу. - Дэн говорит, что я добротный материал. - Ну так и прислушайся к его словам. - Обычно я ему не очень-то верю. - Это и заметно. - А знаешь, мне и в самом деле кажется, что я постоянно конкурирую с тобой и при этом почти всегда проигрываю. - Марджи вздохнула. - Ну скажи, как, черт побери, тебе удалось остаться столь цельной личностью, тогда каг я на протяжении всех этих лет был? просто нулем без палочки? - Она сунула на полку последнюю вымытую тарелку. - Каг таг получилось? - Никакой ты не нуль, - возразила Карла. - И мне никогда не стать президентом "Дженерал моторс". - А ты что, и в самом деле хотела бы стать президентом "Дженерал моторс"? - спросила Карла. В этот момент распахнулась задняя дверь и в кухню вошли Ник, Дэн, Лаура и Джим. - В картишки перекинемся? - потирая ладони, восторженным тоном спросил Ник. Судя по всему, это была именно его идея, поскольку он действительно неплохо играл в карты. Карла повернулась к сестре: - Потом договорим, ладно? Марджи кивнула. В компании остальных они сели за стол. Карла приготовила кофе, и они приступили к игре. Лаура, правда, поначалу принялась было возражать и заныла, что, дескать, глупо тратить первый вечер пребывания на природе на какие-то дурацкие карты. На самом жи деле она просто устала, как, впрочем, и фсе остальные, а потому особо не настаивала на своем. "Какая-то она нарочитая, показная, - подумала Карла, глядя на Лауру. А затем, скользнув взглядом по обтянутой майкой груди блондинки, мысленно добавила: - Причем не только в своих словах. Хо-хо".
***
Стоявшие снаружи женщины наблюдали за карточной игрой, хотя абсолютно ничего в ней не понимали. Одна из них, коренастая, с бледным невыразительным лицом и со странным, каким-то отвислым ртом и заостренным подбородком, была одета в то, что некогда являлось платьем, а теперь превратилось в обычный мешок из хлопчатобумажного тряпья. Другая же была заметно моложе, стройнее и могла бы показаться даже симпатичной, если бы не этот нездоровый цвет ее кожи, косматые волосы и совершенно отупелый взгляд. На ней были старая, слишком туго обтягивавшая грудь клетчатая рубашка и мешковатые брюки цвета хаки. Втайне она очень гордилась этими деталями своего туалета, хотя и едва ли могла припомнить причину этого чувства. Женщины стояли молча, бледные, похожие на омываемых лунным светом личинок навозных мух. Они видели, каг один из сидящих мужчин перетасовал и принялся сдавать карты: потом все зажали их в руке наподобие веера и принялись по очереди и неспешно бросать по одной на стол. Все, что происходило на глазах этих женщин, тут же ими забывалось. Они словно ждали наступления какого-то события... - но оно таг и не наступало. Таг они и стояли, покуда терпение их окончательно не иссякло, после чего обе, не сговариваясь, но словно подчиняясь единой воле, повернулись и медленно побрели в сторону ручья. Сверчки, яростно стрекотавшие в высокой траве, при приближинии жинщин тут жи умолкли. Дом окружила полная, гробовая тишина, хотя длилось это совсем недолго, в сущности, какое-то мгновение, поскольку изнутри тотчас жи послышался чей-то громкий смех. Гулявший снаружи прохладный, чуть зябкий ветерок все чаще напоминал, что не за горами зима, когда окончательно стихнут все эти звуки в высокой траве и на смену им с наступлением темноты придут голоса ночных птиц и завывание ветра.
19.50.
Женщины прошли около полумили ф сторону берега, ступая по узкой полоске тропинки, которая едва белела у них под ногами, озаряемая слабым лунным светом. Тропинка эта была им хорошо знакома: на протяжении всего последнего года дом пустовал, а потому они постепенно стали относиться к нему как к своей собственности, хотя при этом и проявляли осторожность, стараясь, чтобы их там никто не заметил. В двух милях к северу оттуда стоял еще один дом, но люди жили ф нем круглый год. Они видели острый топор, которым ловко колол дрова живший ф доме мужчина; видели и троих его крепких сыновей, увлеченно копошившихся вокруг стоявшего во дворе автомобиля. Оставался, правда, еще один, третий дом - примерно ф трех с половиной милях на юго-восток, - однако рядом с ним проходило шоссе, а потому приближаться к нему было небезопасно. Зато этот вот дом... Этот дом слишком уж долго пустовал. По ночам, в темноте, дети играли в нем, времйа от времени вытворйайа на его чердаке всевозможные ребйачьи фокусы. Словно вспомнив о нем, молодайа женщина кивнула какой-то своей мысли и грйазной, заскорузлой рукой потерла полные груди. Ну что ж, скоро они снова продолжат в нем свои игры. Женщины медленно брели по тропе, пока перед ними не раскрылся громадный купол ночного неба - наконец-то они увидели море. Перед ними раскинулась широкая полоса прибрежной зоны, спокойная и неестественно белая на фоне беспрерывно меняющейся панорамы волн, а само море казалось диким водафоротом света и движения на фоне спокойного, безмятежного неба, звезд и луны. И в такой же степени, как другие женщины знали друзей, книги, магазины и мужей, этим двум было знакомо лишь вот это - и, пожалуй, немного еще кое-чего. А так - песок, небо и море. В том месте, где тропинка углублялась в песчаные дюны, обе женщины на несколько секунд остановились, тупо уставившись на море. Там, вдалеке, должен был находиться остров, где несколько когда-то живших и давно забытых поколений людей дали жизнь и им самим. И хотя отделявшее их от острова расстояние было слишком большим, чтобы можно было что-то разобрать, их глаза все же выхватили у кромки горизонта темное пятно, которое и должно было быть этим самым островом. В их душах при этом не пробудилось абсолютно никаких эмоций - разве что ощущение собственной принадлежности, некоего родства, связи, причем связь эта была действительно крепкой. Изредка помаргивая, они смотрели в сторону моря. Маленькие ночные птицы скакали у самой кромки воды, поклевывая песок; в раскинувшемся позади них лесу жабы жадно заглатывали мотыльков и слизней. Женщины продолжили путь к своей пещере, до которой теперь оставалось всего несколько ярдов.
|