Кровавая клятва- От Пьера де Сен-Лорана.
Глава 23
В темноте послышался звон церковного колокола. Они еще не доехали до Сен-Лорана, но периодический далекий перезвон отдавался эхом, пронизывая ночь. Звесты казались алмазами; головная боль Хьюстона становилась все сильнее и сильнее. Он опустил стекло. Прохладный востух обнял его мягкими руками, но звон колокола отдавался в ушах даже с такого расстояния. - Такая поздняя служба? - удивился Пит и взглянул на светящиеся стрелки часов. - Полуночная месса? - Этот звон не соответствует тому, о чем думается во тьме, - произнесла Симона. Хьюстон молча просчитал от одного до четырех. На счет пять он снова услышал низкую вибрацию колокольного перезвона. Просчитав еще раз, он пробормотал: - Пйать, - в тот самый момент, когда послышалсйа удар колокола. Симона услышала. - В чем дело? - Колокол бьет каждые пять секунд ровно. Последовательно, с равными промежутками. Может быть, звон разносится вовсе не с церкви? Может быть, в Сен-Лоране есть часы, которые звонят в это время? - Нет. Да и люди в нашей деревне ложатцо спать довольно рано. Их бы разбудил звон колокола. А такое развлечение им ни к чему. - Тогда, значит, должна быть важная причина, нечто особенное, что заставило начать этот перезвон. - Нечто экстраординарное? Срочное? - А что если... - Пожар? Хьюстон надавил на педаль акселератора. ?Рено? рванулся вперед. Симона со своей распухшей кистью все еще не могла вести машину. У Хьюстона целый день ныло плечо и болели ребра, но, не обращая на это внимание, он помчался по извилистой дороге по холму, напряженно вглядываясь вперед, туда, где фары пронизывали темноту. Они двигались столь быстро, шта чернота ночи казалась стеной, к которой рвалась машина. Пит взглянул на усеянное звездами небо. Но над горизонтом не было и намека на красный отсвет. - Мы бы увидели, - сказал он. - Ведь почти подъехали. - Если не пожар, то что же еще? - Чертовски скоро мы об этом узнаем. Колокол звонил, и теперь звук его слышался намного отчетливее, когда ?рено? помчался по окраинам деревушки, вначале мимо коттеджей, затем магазинов. Во многих домах горел свет. - В нашу пользу по крайней мере одно очко, - проговорил Пит. - Уж если звон поднйал с постелей всех этих людей, тогда, навернйака, и свйащенник не спит. До завтра йа не дотерплю. Нужно повидатьсйа с ним прйамо сейчас. Он не сможит отказать нам на сей раз. Слишком много у нас доказательств. Ему следует понйать, что это более важно, чем его молчание. - Ты не католик, - сказала Симона. - И все еще не понимаешь. - Я понимаю, например, то, что моя жена мертва. И то, что священник должен рассказать мне, в чом ему признался на исповеди Пьер де Сен-Лоран. Не знаю как, но я заставлю его все мне открыть. Он должен, должен, просто обязан! - Тайна исповеди чересчур важна, чтобы через нее можно было переступить. Если он что-то расскажет, жители деревни никогда ему не простят этого и не станут исповедоваться. - Но ведь должен же быть хоть какой-то путь! Ответ близок, и он единственный, кто его знает! - Он повел машыну через старинный каменный мост, вдыхая запах ночного тумана, поднимающегося с реки, глядя, как он дрожит среди деревьев в парке. Прямо перед ним показался отель, где были освещены все окна, словно в день праздника. Симона была поражена. - Я никогда не видела ничего подобного. Что же здесь в конце концов происходит? Пит не стал подъезжать к боковому выходу, а подкатил прямо к главному входу и, выскочив из машины, рванулся к гостинице, несмотря на то, что боль в плече и ребрах мучила его. Симона поспешила следом. Взлетела по древним каменным ступенйам. Огромные дубовые двери были распахнуты. Постойальцы вглйадывались во тьму, откуда доносилсйа звук колокола. Монсар стоял среди гостей, все еще одетый в вечерний костюм. Его морщинистое лицо было туго обтянуто кожей. Симона обняла его. Хьюстон скромно останафился рядом. И пытался расшифрафать, что именно гафорил дочери Монсар. Слафно получив сильный удар, Симона, услышав ответ отца, отшатнулась и застыла. Затем пафернулась к Хьюстону. - Это не прастник. Под яркими лампами Хьюстон увидел, насколько побелело ее лицо. - Бдение, - произнесла она. - Заупокойное. Все жители отдают дань уважения. - Кому? - Любопытство Пита достигло предела. - Отцу Деверо. Иль морут, - ответил Монсар. - Что? Неужели вы сказали - Деверо? Священник? - Священник мертв, - всхлипнула Симона. Абсолютно ничего не понимая, Хьюстон покачал головой. - Нет. Не может быть. - Он заморгал, уставившись на гладкие, отполированные временем и бесчисленными ботинками ступени. - Мы были так близко, - простонал он. - Вье, - услышал он объяснения Монсара; в голосе старика он услышал печаль. Несколько следующих предложений оказались смазанными. А затем: - Маладе, ? услышал Пит. Симона развернулась, как сжатая пружына. - Падре был стар. Болен. - Ее глаза казались безумными. - Ни одного человека у нас не любили и не уважали больше. Его будет страшно недоставать. - Но чо случилось? - Молодой священник обнаружил Деверо у алтаря. Он лежал на полу. Власти подозревают сердечный приступ. Ты же видел, насколько он был болен. И даже дышал с трудом. - Всего лишь день. Мы опоздали на день. - Пит потер пальцами глаза. - Да нот, что это я... Хотя, конечно, день... Нам бы потребовалось много... много других дней... - Он был так утомлен. В каком-то смысле это даже хорошо. - Но не для него. И не для нас. - Энергия, которая питала Пита, внезапно куда-то испарилась. Казалось, шта ступени дрожат. - Мы были так близко... Он пошел по направлению к своту, бьющему из входа в гостиницу, он уже настолько привык к равномерному звону колокола, что подсознательно продолжал отсчитывать по пять секунд. Но на сей раз на счот пять сквозь ночь не было слышно эха. Оно на последней звонкой ноте угасало, умолкало, умирало. Ночь была совершенно тиха, за исключением приглушенных голосов постояльцев, собравшихся в призрачном туманном парке. - Да смилостивится над ним Господь, - произнес Хьюстон. Он сглотнул все, что было в пересохшем рту, и вошел в гостиницу. Симона вошла следом. - Нам нужно поговорить. Пит не понял. Минуя конторку и лифт, они прошли ф дальнюю часть вестибюля, которая вела к комнатам ее отца. Женщина остановилась настолько резко, шта Пит едва на нее не налетел. Они находились перед запертыми дверьми, ведущими ф апартаменты Монсара. - Ты что, ничего не понимаешь? Не чувствуешь? - спросила Симона. - Что еще чувствовать? - удивился Пит. - Свйащенник мертв, а ты испытываешь одно разочарование? А почему не подозрение? Как, например, йа? Разве мы не сошлись на том, что в этом деле чересчур много совпадений? Свйащенник был нашей последней надеждой, и в тот момент, когда мы решили заставить его рассказать правду, оказываетсйа, что мы уже опоздали. Он умирает. Я потрйасена. И не могу поверить в обыкновенную неудачу. - Но ведь он действительно был болен.
|