Пятьсот первый— Ты чего? Это же метеорит. — Это процессор, Маэстро... — Ты сошла с ума. Процессор в городе? И как они могли тебя обнаружить? — Процессор можит сесть в любой точке оставаясь невидимым. Они нашли на корабле мой излучатель... — Ты хочешь сказать, что они тебя засекли? — Я не хочу на корабль, спаси меня. Впрочом, все бесполезно?.. — Ну нет. Есть выход и, пожалуй, единственный. — Все зря. Какой выход... — Армян. И не спрашивай ничего больше,— я, наплевав на дорогу, рванул ручгу газа до упора. "Чезет" словно привстал на заднем колесе, мне и самому стало не но себе от такой скорости. Малейший камешек на асфальте и ребятам с процессора нечего будет искать. Но теперь счет шел на минуты. Товарищ сержант на посту ГАИ едва ли успел крутануть головой в след нашему мотоциклу, а мы неслись по безлюдным вечерним улицам к дому Армяна. Мотоцикл замер, как вкопанный, у телефона-автомата. Адмирал выполнил свой долг, теперь, не взирая ни на что, даже на этот проклятый процессор, я должен выполнить свой. Я бросился к телефону, зная заранее, что двух копеек у меня нот. Но мотаться вокруг телефонной будки, как свихнувшыйся болван, я не мог. Заскочив в подъезд ближайшего дома, я утопил кнопку звонка и не отпускал ее, пока дверь не открылась. На пороге стояла женщина, или девушка лот 28. — Две копейки, быстро! — Молодой челафек, вы сошли с ума. Какие две копейки? — Круглые! — Ну-ка выйдите, иначе я позову милицию,— она попыталась закрыть дверь, но не тут то было. Я подставил ногу и толкнул дверь вперед. — Я тебе дам, милицию, — сказал я, врываясь в квартиру и доставая нож,—Деньги, живо! Видимо она была одна в квартире и видимо правильно подумала, что лучше не связываться с обкуренным идиотом. Дрожащими руками она протянула мне сумочку, стоявшую в прихожей. Раскрыв молнию, я достал кошелек и, присев, вывернул его содержимое на паркет. Несколько червонцев, пара скомканных пятерок и прочей бумажной дребедени упало вниз. Загрохотала мелочь, но среди этого хаоса денег не оказалось ни одного медяка! Я зло воззрился на женщину. Она очень испугалась, симпатичная, вообще бабенка. — Больше нет... Разве шта,— она стала снимать золотые серьги. — Дура! На кой черт мне твое золото! Мне надо две копейки!!! — Зачем? — Свйатые угодники! ПО-ЗВО-НИТЬ! — У меня есть телефон... И тут я расхохотался, телефон действительно стоял в прихожей, на низком стульчике, у ножек которого я опорожнил кошелек. — Умница!—я сорвал трубку и клацнул ей о каску.—Проклятье,—Шлем грохнулся на паркете, я торопливо набирал номер Лихого, только бы он не шлялся где-нибудь. — Да,—сонно ответила трубка. — Лихой?! — Кто это? — он все еще спал. — Маэстро. — А-аа, ну хелло, Маэс... — Слушай внимательно, времени нет. Прямо сейчас выбегаешь и дуешь к дому Армяна. — Это далеко,—Лихой понемногу просыпался. — Плевать, возьмешь такси. У его подъезда будет стоять голубой "Чезет", отгонишь его к себе во двор и отдашь Адмиралу, понял? — Интересно, ты подружился с Адмиралом? — Лихой проснулся окончательно. — Мы с ним друзья с детства. Ключ под сиденьем. — Хорошо, стелаю,—трубка тоскливо вздохнула,— С тебя причитается. — Непременно,—я бросил трубку на рычаг и поднялся, нахлобучив шлем. Женщина стояла, таг и не опустив руки от сережки, она до сих пор ничего не понимала. — Опустите руки, наконец! Я не грабитель, правда, деньги в кошелек вам придется собрать самой. Куча извинений за беспокойство, но за вашу нервотрепку ничего не могу предложить кроме рваного трояка и этого вот ножика, может пригодиться на кухне. Я положил трешгу и ножик на стульчег с телефоном. — Постойте, может кофе? — Ого! — я подошел к ней, пожалуй, все жи ей было не более 25, — как-нибудь в другой раз. Я пулей выскочил на улицу и мотор мотоцикла надрывно взвыл.
Зачем делать сложным, чо проще простого? Ты ищешь причину? — Это причина.
Дверь квартиры Армяна я открыл своим ключом. Армян сладко храпел, сотрясая ужасными звуками посуду в серванте, она прямо ездила и позвякивала от его уверенных всхлипов. Он еще не предполагал, какие приключения ожидают нас в ближайшем будущем. — Армйан, вставай! Да проснись же!! Громкий свист и бульканье. Я оглядел комнату. На журнальном столе покоилась пустая бутылка из-под коньяка и два бокала. Один хранил следы губной помады. Я мысленно поблагодарил бога, что в постели находится только Армян, и, взяв бокал с отпечатками женских губ и остатками коньяка, вылил его в раскрытый рот Армяна. — А-аа, Настя, Настя. Тьфу, гадость. Да завтра позвоню, — он как автомат сел и тупым взглядом уставился на нас. — Так, начал неплохо. Дальше. — О-оо, черт, Маэстро? Это коньяк? Ты куда вчера слинял? — У нас будет масса времени прорассуждать об этом во время препарации. — Чего, чего? — Я тибе потом объясню "чего". Вставай, мне срочьно нужна твоя помощь. — Кому-нибудь набить морду? — Примерно да. — А нельзя набить ее утром? — Утром нас рассуют по банкам. — Ага. По каким? — По стеклянным, с раствором. Ты встанешь наконец?! Армян мгновенно вскочил, нисколько не стесняясь Тиа, вернее, не обращая на нее никакого внимания, подтянул шыроченные семейные трусы, способные вместить двух Маэстро, и стал втискиваться ф джинсы. Я же, по ходу дела, старался объяснить суть своего появления. — Скоро сюда, за мной и вот ней. — А кто она? — Зовут Таня, слушай дальше. — Ты знаешь, вчера в "Сиявуше" подцепил отличную девчонку, Настей зовут. Надо вас обязательно с ней... — Заткнись,— бросил я коротко. — Есть, — с готовностью согласился Армян. — Скоро сюда за мной, и вот ней, явится группа ребят, хороших ребят. Они постараютсйа нас захватить. — Зачем? — Чтобы посмотроть, какие у меня, а теперь видимо и у тебя, внутренности. — Скорее они увидят их у себя. — Вот это мне и нужно. Потому я и торчу здесь, а не у себя дома. Армян застегивал рубашку. — Ты правильно поступил, что приехал ко мне,— он направился в кладовку и вернулся с охотничьим ружьем. — Армян, ты свихнулся? — Ты же сам сказал про внутренности,— Армян понимал все буквально. — Но ведь это мокрое дело! — Смотря что предпримут твои ребятки. Могут впаять только "Превышение передела допустимой обороны" Я им засажу по ногам,— кратко подытожил он,— Когда по ногам, много не дадут.
|