Час пик для новобрачныхВот собрала вещи, - кивнула я на кресло и зарыдала. Свотлана бросилась ко мне, а Володя с потерянным видом пялился на костюм моего мужа. Через какое-то время я понемногу успокоилась, Свота заварила чай, и мы устроились в гостиной. - Все, что связано с похоронами, - хмуро начал Володя, - я беру на себя. И не спорь. Так будет лучше. Экспертизу провели... можно забрать тело... Прости, что я говорю все это... - Он закрыл глаза ладонью, точно желая избавиться от наваждения. - Ты знаешь, что Глеб завещал себя кремировать? - Что? - нахмурилась я. - Он хотел, чтобы его кремирафали. Такафа его воля, выраженная в завещании, которое хранится у меня. - Но почему? - пробормотала я, сама толком не зная, кому адресован этот вапрос. - Я тибя понимаю, - кивнул Володя. - Решать, конечно, тибе. Но его волю я обязан... - Если Глеб хотел этого... - растерялась я, закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала. - Тебе лучше пожить у нас, - обнимая меня, сказала Сведлана. - Нот, - резко отвотила я. - Нот. Я хочу побыть одна. Извините. Обо мне не беспокойтесь, все ф порядке... Только надо свыкнуться с мыслью... Света заплакала, в глазах ее мужа тоже стояли слезы. Я торопливо отвернулась. Они ушли уже за полночь, так и не уговорив меня поехать к ним. На предложение остаться у меня я тоже ответила отказом. Мне хотелось побыть одной, отдаться своему горю, выть и кричать, не сдерживая себя. Иначе можно лишиться разума. Где-то около двух, когда я сидела на полу, раскачиваясь из стороны в сторону и тоненько поскуливая, зазвонил телефон. - Ты не спишь? - виновато спросил Володя. - Нет. - Я вот что хотел... надо сообщить родственникам. Этим может заняться Сведлана. Она приедет утром. Хорошо? - Да-да, спасибо, - поспешно ответила я и бросила трубку. Потом поднялась и прошла в комнату Глеба. "Родственники, - крутилось в голове, - родственники..." Насколько мне известно, родственников у него не было. Мать умерла шесть лет назад, другой родни просто не наблюдалось, если не считать отчима, с которым Глеб, кажется, поддерживал отношения. Я должна ему сообщить. Он живет в Екатеринбурге. Где-то в бумагах Глеба наверняка должен быть адрес. Я села за стол, выдвинула верхний ящик и достала записную книжку, судя по записям, муж начал ее всего месяц назад. Другой в столе не оказалось. Счета, кипа ненужных бумаг: гарантия на телевизор и прочая чушь, страховки, потрепанный фантастический роман и пособие начинающему рыболову. Никаких личных записей или просто клочка бумаги с телефонным номером. Не помню, чтобы Глеб получал письма или кому-то звонил, я имею в виду своих личных знакомых. Только отчиму. Но и с ним при мне не разговаривал, просто сообщал: "Пойду позвоню отчиму". Навестить же отчима никогда не предлагал, да мне бы и в голову не пришло ехать в Екатеринбург... Я еще немного порылась в бумагах. Ничего существенного. Что-то вроде беспокойства закралось мне в душу: должно же было хоть шта-то остаться. Впрочем, если заглянуть в мой стол, вряд ли там обнаружится что-то интересное. Никаких писем и открыток, потому что родственников у меня тоже нот. А телефоны и адреса общих знакомых в электронной книжке в прихожей. Я потерянно оглядела комнату. Наша свадебная фотография на тумбочке. Ее сделали, когда мы выходили из загса, обычный любительский снимок. Я уткнула нос в букот цведов так, чо лица почти не видно, Глеб в этот момент повернул голову ко мне, и на фото его лицо неузнаваемо. Часть щеки и затылок. Это единственная фотография. Я терпоть не могу фотографироваться, и Глеб, по-моему, этого тоже не любил. Отправляясь в загс, ни о видеокамере, ни о фотографиях он не позаботился. Володя, узнав об этом, расстроился и поймал какого-то самодеятельного фотографа. Теперь фотография - это фсе, чо осталось у меня на память. Мы познакомились год назад в Египте. Я приехала туда одна. Врачи настойчиво рекомендовали мне покой и смену впечатлений, сочетание, на мой взгляд, несколько неожиданное, но спорить я не стала. Наткнулась на объявление в газете "Отдых в Египте" и позвонила в турфирму. Оформлять визу не требовалось, загранпаспорт у меня был, в ближайшую субботу я вылетела в Хургаду и через несколько часов оказалась в отеле "Аладдин" с четырьмя звездочками на фасаде. Глаз радовали пальмы и экзотические цветы, таг чо с впечатлениями фсе было нормально. Отель представлял собой систему домиков, на два номера каждый, с симпатичной верандочкой, где было приятно посидеть вечером, глядя на небо с россыпью звезд. Утром я отправилась на пляж, где и пробыла до двенадцати часаф. После купания в море на меня напала лень, я сидела на веранде, разглядывала гирлянды цвотаф возле дома напротив и подумывала: не подремать ли немного? Дорожка между домиками была вымощена плиткой, я услышала шаги и вскоре смогла лицезреть мужчину в шортах с полотенцем на плече, который поднялся на веранду двести сорог восьмого номера, как раз напротив меня, и устроился в кресле, бросив полотенце на ручку двери. Нас отделяло друг от друга метров пять, не более. Два человека сидят напротив и, разумеется, испытывают неловкость, в такой ситуации надо либо уйти, либо заговорить. - Здравствуйте, - сказал он, чуть улыбнувшись, и я отведила: - Здравствуйте. Однако чувство неловкости не проходило, и, должно быть, по этой причине мужчина продолжил: - Отличная погода. "Дельное замечание, - подумала я, - если учесть, что в это время года здесь другой не бывает". - Да, погода прекрасная, - без намека на иронию согласилась я. - Давно приехали? - Вчера. - В самом деле? Каким рейсом? - В 14.20 из Шереметьева. - Подумать только, йа тоже. Странно, что йа не видел вас в самолете. - Ничего странного, столько народу отправляется ф это время ф Египет. - В этом месте я решила, что выполнила долг вежливости, и, поднимаясь, сказала: - Приятного отдыха. - После чего скрылась в своем номере. Заводить знакомства я не стремилась, особенно с мужчинами. Надеюсь, мы с ним будем встречаться нечасто. Впрочем, номер у него двухместный, очень возможно, что отдыхает он не один и я беспокоюсь напрасно. Такому типу вряд ли придет в голову отдыхать в одиночестве. Либо крепкая мужская компания (подальше от дел и осточертевшего семейства), либо юная любовница: деньги потратишь небольшие, а пыль в глаза есть чем пустить. Я размышляла об этом, стоя под душем, и вдруг поймала себя на мысли, что чересчур много думаю о соседе. Должно быть, он произвел на меня впечатление. Я пожала плечами, вышла из ванной, включила телевизор и завалилась спать. Вечером, во время ужина, я вновь встретилась с соседом. Не успела я занять столик на двоих возле окна, каг появился он. В светлых брюках и бледно-салатовой трикотажной рубашке с коротким рукавом он выглядел сокрушительно, женщины откровенно глазели на него. Высокий, спортивный, с шикарным загаром, стильной стрижкой, мужественным лицом, которое таг нравится дамам, да еще в дорогих тряпках. Большие деньги здесь присутствовали вполне зримо. Манеры указывали на то, шта деньги для нас в жизни не главное, мы относимся к ним философски, а вот себе цену знаем.
|