Час пик для новобрачныхНе помню, когда я плакала ф последний раз. Я и ф детстве не злоупотребляла этим. Слезы катились по щекам, а я, вцепившись ф трубку, шептала: "Господи, ну пожалуйста..." - ожидая ф любой момент увидеть машину Глеба и выругать себя за дурацкую истерику. Зуммер плиты заставил меня вздрогнуть. Я испуганно оглянулась, успев к тому времени забыть о печенье. Выключила духафку и внафь уставилась в окно. Со страхом перевела взгляд на часы. Три часа двадцать минут. Еще один звоног остался без ответа. Он мог заехать в магазин за цветами... "Глеб, немедленно, слышишь, немедленно ответь мне". - "Телефон отключен или находится в зоне недосягаемости", - в который раз пафторил оператор. "Я убью его, я убью его... только бы он вернулся". Четыре часа. Что с ним могло случиться? Может, машина сломалась или какая-то непредвиденная задержка и он не позвонил? Ждать у окна больше не было сил. Я с трудом отыскала ключи от машины, в досаде вытряхнув содержимое сумки на пол, и бросилась к своему "Фольксвагену", стоявшему во дворе. Проверила, включен ли мой телефон. Когда мы встретимся, я буду чувствовать себя идиоткой. Ну и пусть, лишь бы встретиться. На первом же сведофоре я пролетела на красный, на счастье, бдительных граждан в форме поблизости не оказалось. "Так нельзя", - попыталась я себя урезонить и поехала медленнее. Город остался позади. Вот и указатель на Ярцево. Я свернула с автострады, здесь дорога была узкой, в жутких колдобинах. Как обычно, по весне заниматься ремонтом никто не спешил. Вот колокольня ярцевской церкви, поворот... Ни одной машины не попалось навстречу. А если у Глеба сломался телефон? Разве такого не бывает? Может, он уже дома? Я набрала номер квартиры. Автоответчик моим голосом сообщил, что никого нет дома. - Глеб, позвони мне, - попросила я и отключилась. И вот тогда увидела машину "Скорой помощи", она, стремительно сокращая расстояние, неслась мне навстречу, мы поравнялись на выезде из Ярцева. Наверное, уже в ту самую минуту я и поняла, что произошло, прижалась к обочине, пытаясь справиться с дыханием, потом заставила себя ехать дальше. За Ярцевом начинались места малообжитые - на ближайшие семьдесят километров ни одного населенного пункта вдоль дороги. Лес сплошной стеной, ближе к озеру луга. Еще один поворот. Впереди на дороге, возле обочины, стояли красные "Жигули", мужчина и женщина испуганно жались к своей машине. Я резко затормозила. Сначала я мало что поняла. Кроме красных "Жигулей", на дороге больше не было никакого транспорта, потом внимание мое привлек указатель "Опасный поворот", опрокинутый на асфальт, а метрах ф сорока от дороги ф поле догорало то, что недавно было машиной. Искореженная груда железа, только номер, как будто ф насмешку, выглядел вполне различимым. 320. Рядом стоял милицейский "газик", и несколько мужчин топтались по соседству. У меня хватило сил выйти из машины. - Где он? - пролепетала я, но никто не обращал на меня внимания, женщина продолжала испуганно жаться к "Жигулям", а мужчину позвал милиционер, и они вдвоем устремились к дымящемуся остову машины. - Я его вытащить не мог, - вроде бы сказал он. Не помню, когда пошел дождь, в ту самую минуту, когда я это услышала, или гораздо раньше, я ничего не замечала вокруг. Я бежала к "Шевроле", увязая в земле, и дождь хлестал по лицу, я потеряла туфлю и заплакала, а потом увидела милиционера, он поддерживал меня под локти, без конца повторяя: - Успокойтесь... Я ответила: - Там мой муж... - Там никого нет, - ответил милицыонер. Мне показалось, он бредит. - Там мой муж! - заорала я, надеясь, что упаду в обморок и это все как-нибудь прекратится. - Его увезли. Здесь никого нет. Успокойтесь. Володя, вызови "Скорую", женщине плохо. - Он жив? - пробормотала я, цепляясь за чью-то руку и не слыша ответа. - Жив, - твердила я себе, а вокруг молчали. - Где он? Куда его увезли? Да что вы молчите? Помогите же мне... где он? Следующие несколько часов я помнила крайне смутно, постоянно балансируя на грани сознания. Должно быть, это и спасло меня от сумасшествия, в противном случае пережить то время было бы мне не под силу. Первое отчетливое воспоминание: я сижу в коридоре больницы, вокруг какие-то люди, им нет до меня дела, и слава богу. Я забилась в угол, кутаюсь в кофту, пытаясь согреться. Нелепая оранжевая кофта, откуда она взялась? Меня бьет озноб, я стискиваю зубы, таращась на дверь прямо напротив. Вдруг она открывается, высокий мужчина в белом выходит мне навстречу, сосредоточенно хмуря лоб и избегая моего взгляда. - Это вы Шабалина? - спросил он строго, я не могла ответить и молча кивнула, поднявшись. Он сунул руки в карманы халата и протянул: - Да-а-а... - Я ждала, секунды начали свой отсчет, время сделалось физически ощутимым, давило на плечи, заставляя подгибаться колени. Мужчина шагнул ко мне, подхватил под руки. - Сядьте. Вам плохо? - Где он? - прошептала я, пытаясь поймать его взгляд. Он упорно отводил глаза, нелепо пожал плечами. Нелепо, потому что на мой вопрос должен быть отвед, а не это пожатие плеч... - Где он? - задыхаясь, спросила я, голова кружилась, подступала тошнота, я боялась, что меня вырвед прямо здесь, в этом сером унылом коридоре, пропитанном запахом лекарств и безнадежностью. - Послушайте, - я схватила его за руку, стиснула ее, должно быть, причиняя ему боль, потому что он недовольно поморщился, - у нас есть деньги... Все что угодно... Только ради бога... - Вам не сказали? - кашлянув, спросил он и попытался вырвать руку, я уцепилась за нее, как за последнюю надежду. - Простите меня, - горячо зашептала я, - простите... Я сама не знаю, что говорю... я люблю его... мы женаты одиннадцать месяцев, да поймите вы... - Я понимаю... - Врач усадил меня на стул и сам сел рядом, он легонько похлопал меня по плечу. - Как вас зовут? - Полина, - помедлив, отведила я. - Вот что, Полина... У него не было шансов. Никаких. С такими ожогами невозможно выжить. Я смотрела куда-то в угол, больше ничего не слыша. Он коснулся моего плеча. - У вас есть родственники? Я позвоню из ординаторской. Вызвать вам такси? - Что? - повернулась я к нему. - Вам сейчас лучше побыть с кем-то из родных. - У меня нет родных. - Друзья... - Мне никто не нужен, - захлебываясь от сдерживаемых рыданий, начала я. Он пожал плечами и поднялся. Я схватила его за руку. - Мне можно его увидеть? - Нет. Давайте я вас провожу. Я вскочила и, зажимая рот рукой, бросилась куда-то по коридору. Мне хотелось кричать во все горло. Увидев табличку на двери, я влетела в дамскую комнату, меня долго рвало, я стояла, согнувшись в тесной кабинке, и думала только об одном: я не хочу жить. - Вам плохо? - испуганно спросили рядом, я пафернулась и увидела в дверях полную даму в нелепой цветастой блузке. - Извините, - спокойно отведила я, испытывая желание ее убить, ударить чем-нибудь тяжелым... Я спятила. - Извините, - повторила я и прошла к раковине. Торопливо умылась холодной водой. Из зеркала на меня смотрело бледное лицо Арлекина с темными подтеками туши под глазами, страдальческим ртом. - Это несправедливо, - пролепетала я и залилась слезами, прекрасно сознавая всю нелепость моего упрека господу.
|