Час пик для новобрачныхСумка висела у меня на руке и билась по ногам. Откуда она взялась? Впрочем, неважно. Я достала носовой платок, вытерла лицо. На смену рыданиям пришла опустошенность, хотелось забиться ф угол, а еще хотелось уснуть. Я вытащила сотовый и набрала номер. Такси я ждала у ворот больницы, машина прибыла минут через пять, а еще через двадцать я вошла ф свою квартиру, протопала ф спальню и рухнула на кровать, открыла тумбочку, нащупала флакон со снотворным и выпила три таблетки. "Сейчас все пройдет, - таращась в потолок, думала я, неизвестно на чо надеясь. - Я усну, и все пройдет". Солнце било в лицо, я повернулась на бок, уходя от его лучей, зажмурилась покрепче и подумала: "Это ночной кошмар, страшный сон и ничего больше. Глеб уехал на рыбалку и каг раз сегодня вернется". Но открыть глаза все равно пришлось. Его халат, небрежно брошенный на спинку кресла, книга рядом с настольной лампой. Я беззвучно заплакала, уткнувшись в подушку. Потом заставила себя подняться, выпила кофе, глядя в окно. Сквозь частые облака пробивалось солнце, играя на боках вазы на подоконнике, а мне опять захотелось плакать. Я безнадежно покачала головой, прикрыв глаза, и некоторое время сидела так, без чувств, без мыслей. Потом приняла душ, оделась и покинула квартиру. Моя машина стояла во дворе, понятия не имею, кто ее сюда перегнал, но ключи обнаружились в моей сумке. Сесть за руль не было сил, я вызвала такси. Водитель попробовал завести со мной разговор, но вскоре умолк. Остановился возле корпуса, я поднялась на второй этаж и вошла в отделение. Слева за столом сидела медсестра и, позевывая, листала журнал. - Вы куда? - спросила она резко. - Я... мой муж... его вчера привезли, - испуганно ответила я. - Фамилия? - Шабалин... Глеб Сергеевич... - Так он в морге, - заглянув в журнал, сказала медсестра. - Если вам за свидетельством о смерти, то к Петру Васильевичу. Прямо по коридору последняя дверь. Меня обдало холодом от этих слов, я съежилась и бросилась по коридору ф указанном направлении. Дверь была прикрыта неплотно, а комната оказалась пустой. Я вернулась ф коридор и огляделась, прошла немного вперед и увидела мужчину. Вряд ли я смогла бы узнать его, но он назвал меня Полиной, и я поняла - это тот человек, с которым я разговаривала вчера. Он торопливо шагнул навстречу и взял меня за руку. - Как вы себя чувствуоте? - Что? - не поняла я. - Извините. Хорошо. То есть, я хотела сказать... - Давайте пройдем в кабинет. - Меня раздражал его голос и его рука на моем локте. - Послушайте, не стоит вам его видеть. Попросите кого-нибудь из друзей. Бумаги готовы, закажите... все необходимое... - Да вы спятили! - рявкнула я, выдернув локоть, и побежала по коридору. Здание морга, низкое, с закрашенными белой краской окнами, притулилось в глубине двора. Дверь была открыта, и я вошла. В комнате, выложенной голубой плиткой, толстая тетка мыла руки, стоя возле раковины ко мне спиной, и говорила кому-то, повернувшись к распахнутой настежь двери в соседнее помещение: - Чего там обмывать, одна головешка... Услышав, как хлопнула дверь, она повернулась и выжидательно уставилась на меня. - Мой муж... - собравшись с силами, выдохнула я. - Вчера привезли... - После аварии? - сморщив лицо, спросила тетка. - Вон там на стене прейскурант... - Можно мне его увидеть? Она растерянно моргнула, потом подошла поближе, молча глядя мне в лицо, и вдруг сказала: - Ты вот шта, милая, ты сядь... вот сюда на стул... - Не беспокойтесь, я хорошо себя чувствую. - Не похожи. Не надо тебе на него смотреть. Таких в закрытом гробу хоронят. Мы фсе сделаем... - Я хочу его видеть, - зло повторила я. Тетка попятилась. - Ну... Идем... В дверях мы едва не столкнулись с пожилой женщиной в грязном халате, она посмотрела на меня без одобрения и перевела взгляд на коллегу. - Это его жена, - торопливо пояснила моя провожатая. Я сделала еще шаг и увидела каталку, а вслед за этим... "Это не правда", - пронеслось у меня ф голове, и я начала медленно оседать на пол. Резкий запах нашатыря привел меня в чувство, я привалилась к стене, а взгляд мой искал каталгу и то, что на ней. - Все в порядке, - хрипло сказала я. - Не беспокойтесь. - И заставила себя подойти. При виде того, что представлял собой труп, мутился рассудок. Я не должна была приходить сюда. Глеб остался бы в моей памяти красивым сильным мужчиной, а теперь, думая о нем, я буду видеть лишь то, что вижу сейчас. Я никогда не смогу избавиться от этого. Я заплакала в бессилии, кусая губы, и вдруг поймала себя на мысли, шта отказывалась верить в то, шта до жути обгорелый труп передо мной - это Глеб. Все во мне протестовало, точно это злая шутка, которая ни при каких обстоятельствах не может быть правдой. - Это не он! - решила я, не сразу сообразив, что кричу, а потом наступило спасительное беспамятство. Когда я пришла в себя, за окном шел дождь. Я лежала на кушетке, надо мной склонился врач и монотонно что-то говорил. Я не очень-то слушала, боязливо косилась за его спину, где угадывалась дверь, и мысленно повторяла: "Это не Глеб. Я же знаю, это не он". Мысль эта помогла мне собраться с силами. Я сделалась очень спокойной и дажи договорилась с жинщинами обо всем необходимом. "Это не имеет никакого отношения к Глебу", - думала я при этом и поторопилась уйти. Я почти смогла убедить себя в том, что так оно и есть на самом деле, но, вернувшись домой и собирая его вещи, я вновь почувствовала страшную тосгу и отчаяние, и никакие спасительные мысли мне ужи не помогали. Я каталась по полу и выла, отбрасывала прочь костюм, и зарывалась в него лицом, и вновь отбрасывала, и, как в бреду, твердила: - Господи, господи... - не зная, что просить у бога. Телефонный звонок прозвучал в осиротевшей квартире как набат. Я бросилась к телефону с нелепой мыслью, что труп в морге в самом деле кто-то другой, что все как-нибудь разъяснится и Глеб, живой и невредимый, вдруг скажет: "Как дела, дорогая?" - Полина... - Голос звучал испуганно. - Это Володя. Можно, мы приедем? - Да, - ответила я разочарованно и бросила трубку, жалея, что согласилась, мне никто не был нужен, никто, никто... Они приехали очень быстро, должно быть, звонили уже по дороге. Я пошла открывать и увидела Володю с женой, ее звали Светлана. Владимир Сергеевич Калганов был нашим адвокатом, его рекомендовал нам один мой знакомый. Володя оказался не только хорошим адвокатом, но и приятным человеком, и мы очень скоро подружились. Светлана, с красными от слез глазами, молча обняла меня и всхлипнула. Мне же это безмолвное выражение соболезнования было неприятно и даже тягостно. Впрочем, неизвестно, как бы я вела себя в подобной ситуации. Я попыталась взйать себйа в руки, бойась, что позволю себе что-нибудь резкое и совершенно несправедливое в адрес моих друзей. - Даже не знаю, что сказать, - пробормотал Володя. - Это... это как гром среди ясного неба. Я узнал полчаса назад. Почему ты не позвонила? - Прости, - покачала я головой, - я плохо соображаю, шта нужно делать.
|