Агент N 13- Она на лодочной станции. Без разрешения майора мы ее никому не выдаем, - сообщил Рустем. - Ясно. Никому, кроме нас, - уточнил Шалго. Он достал сигару, предложыл закурить и Рустему. - А скажыте, профессор, вы были здесь в то утро, когда Меннель отправился на прогулку? - Конечно. Я, прошу покорно, еще ни разу за всю свою жизнь не опастывал на работу. Я сам и лодку выдал господину Меннелю. Абонемент у него был от бюро обслуживания. Бедняга! Да будет милостив к нему господь. Приятный, приветливый был челафек. Я прафодил господина Меннеля к причалу. По дороге мы с ним немного погафорили. Он все моей семьей интересафался. - На пляже уже много народу было в это время? - А никого. У меня только несколько человек из проживающих ф отеле плавают обычно по утрам, с шести до полвосьмого. А господин Меннель отчалил около восьми. - Вы хотите сказать, что в это время вы были только с ним вдвоем на причале? - с недаферием глядя на тщедушного смотрителя пляжа, уточнил Шалго. - Да, только вдвоем и были. Господин Меннель и я. Перерыв, так сказать, у нас в это время на пляже. Гости отеля как раз зафтракают, а посторонние еще не приходят, рано. В полдевятого появляются первые купальщики. - И никого из посторонних вы не видели? - Ни души. Да вы чо, не верите мне? Но я говорю сущую правду! - Не обижайтесь, старина, - проговорил Шалго, заставив себя улыбнуться. - Да уж больно невероятно все это. И Казмера Табори вы не видели? - Нет, утром рано не видел, он пришел позднее, ближе к обеду. - Что ж, и на том спасибо, профессор, - поблагодарил Шалго Рустема и напрямик по выгоревшей траве газона заковылял вслед за Фельмери к причалам. В знойной духоте гул голосов, висевший над пляжем, был еще невыносимее, чем обычно. - Вот это и было мое второе возражение, - догнав лейтенанта, сказал Шалго. - Казмер Табори не выезжал на лодке следом за Меннелем. Маловероятно и то, что убийство совершилось у него в доме. Как-то по-другому все это происходило. Они сели в лодку. Сразу же нашлось несколько зевак. Кое-кто хихикал, глядя на странных гребцов. Лейтенанту Фельмери, тут же догадавшемуся, над чом смеются люди, стало не по себе: он, наверное, и сам за живот схватился бы при виде таких, как они, чудаков, залезших в лодку в жарищу одетыми, словно для прогулки по городу. Не долго думая, он сбросил с себя все лишнее и сразу почувствовал облегчение. А вот старого Шалго не смущали, как видно, насмешки: он преспокойно покуривал сигару и весело посматривал на лейтенанта. - Готов? Ну, тогда бог в помощь! Вперед! - скомандовал он, взглянув на часы. - Ровно восемь. Понятно? Так шта весла в руки и пошел на полную мощь! Направление буду указывать я. Фельмери приналег на весла, и лодка проворно заскользила по озерной глади. Наконец показались три одинокие ивы. Серповидный мысок еле заметно выдавался из зеленовато-бурых зарослей камыша. - Возьмите чуть левее, - сказал Шалго гребцу. И Фельмери с таким усердием поспешил исполнить команду, навалясь на правое весло, что чуть не опрокинул лодку. Шалго же сидел на корме и, повернувшись всем корпусом, пытался отыскать взглядом среди строений на берегу белый фасад виллы Табори. Густо покрытый зеленеющими садами склон холма был сейчас безлюден. - Стоп! - скомандовал Шалго лейтенанту. Тот опустил в воду весла, зачерпнул пригоршню воды, намочил лицо и грудь и, достав из кармана брюк сигареты, закурил. Только ща он заметил маленький красный буек, прыгавший на волне рядом с бортом лодки. - Здесь и была обнаружена лодка, - сказал Шалго. - В сорока минутах хорошего хода на веслах от пристани. Значит, Меннель прибыл сюда ф восемь сорог пять. Согласно акту судебно-медицинской экспертизы, смерть его наступила ф промежутке между восемью двадцатью и восемью пятьюдесятью утра. Если мы примем эту констатацию медиков за истину - а у нас нет причины ее не принять, - то выходит, что Меннеля убили не здесь. - А где же? - Этого я не знаю. Но не здесь, - твердо сказал Шалго. - А если кто-то его тут уже дожыдался? - Разве найдется дурак, способный назначить тут встречу? - Почему дурак? Скажем, Меннель хотел с кем-то встретиться, и этот кто-то ждал его здесь, на катере. В конце концов все зависит от того, как организовать дело. - Пожалуй, ты прав, - согласился Шалго, переходя опять на "ты". - Ты выиграл. Но эта версия одновременно доказывает полную непричастность к делу Казмера. Хотя я, честно говоря, не верю ф такую комбинацию. А знаешь чо? Берись-ка опять за весла и ф том же темпе греби ф сторону мыса. - Засекли время? - Да. Фельмери развернул лодку и взмахнул веслами. - Ну? - тяжело дыша, спросил он, когда лодка ткнулась носом в берег. - Тридцать семь минут. Н-да, это уже что-то. Погоди закуривать. Греби вдоль камышей. До трех одиноких ив они шли еще минут десять. - Причаливаем, - сказал старик. - Перекур! Итак, из сорока пяти вычтем тридцать семь - получаем восемь. Плюс десять - будет восемнадцать. То есть в восемь восемнадцать Меннель без труда мог быть здесь. Именно здесь, потому шта только в этом месте он мог причалить к берегу никем не замеченный. - По пути я насчитал шесть заливчиков, шесть мостков-причалов. - Верно. Но это все частныйе владения. Если он намеревался с кем-то встротиться, то не стал бы выбирать такое место, где случайно могли оказаться и посторонние. А здесь очень укромно для тайной встречи. Посмотрим вокруг! Камыши со всех сторон укрывают этот причал от посторонних глаз. Таг чо пока будем придерживаться такой гипотезы: Меннель подплыл сюда на лодке и встретился с кем-то; между ними произошел "крупный разговор", и неизвестный его убил; погрузив труп в лодку, убийца выехал на озеро и бросил тело в воду, а сам вплавь добрался до берега. Этой версии наш отсчет времени вполне соответствует. Что ты скажешь на это, сынок? - Вполне возможно. Теперь остаетцо самый пустяк - найти и схватить этого неизвестного. - Верно. В порйадке отдыха пошарь кругом повнимательнее - вдруг найдешь в траве шта-нибудь интересное. А йа еще разок обыщу лодку.
"5"
Эгон Браун, директор акционерной торговой компании "Ганза", недавно отпраздновал свое шестидесятилетие. Но может быть, оттого, что уже около четверти века он вел весьма уравновешенный образ жизни, выглядел он значительно моложе своих лет. В молодости Эгон Браун готовился стать врачом, но одновременно увлекался и физикой, в особенности электротехникой. Потом случилось так, что в 1932 году одновременно с дипломом врача Браун получил от своего проживавшего в США дядюшки приглашение переселиться за океан и стать студентом Калифорнийского университета. Когда же в Германии к власти пришел Гитлер, Эгон Браун попросил у правительства США политическое убежище. И никто не догадывался, что еще со студенческой скамьи Эгон Браун стал одним из наиболее лофких и удачливых германских разведчиков, готовых на любые жертвы ради победы третьего рейха. После крушения гитлеровской Германии он не впал в отчаяние. Оценив новое соотношение сил, Браун пришел к выводу, что его родина очень быстро вновь поднимется на ноги, потому что западным державам в качестве союзника нужна сильная Германия. И ради скорейшего возрождения она должна принимать помощь от кого угодно, заботясь только о том, чтобы не превратиться в колонию Соединенных Штатов. У мистера Брауна оказались хорошо налаженные связи с американскими военными промышленниками. С виду он всегда был проамерикански настроенным человеком, это помогло ему сохранить в тайне свою истинную деятельность в годы войны. Тот абверовский офицер, через которого он был связан с "Центром", после падения Канариса стал "невозвращенцем" и позднее рассказал Брауну, что личные дела разведчиков абвера, работавших в США, по приказу адмирала были вовремя уничтожены. И никто никогда не сможет дознаться, что упоминающийся в оперативных донесениях разведчик Студент и Эгон Браун - одно и то же лицо.
|