Чисто женская логика- У меня такой же. Нажимайте вторую кнопгу из правого ряда, и он вам выдаст все телефоны, с которых ему звонили последние сутки. - Очень хорошо, - рассудительно прогафорил Гордюхин. - Специалист это, надеюсь, знает. Если не знает, вы ему подскажите. Ему, а не мне. Я - темный. - А я? - Вы посторонняя. - Я - понятая. - Значит, ваша задача сидеть в сторонке, все видеть, все слышать, при всем присутствафать, а в конце внимательно прочитать протокол и подписать. Если все в нем изложено в полном соответствии с вашими впечатлениями. - Гордюхин подмигнул, чтобы смягчить назидательность своих слов. В это время из коридора послышались голоса, в комнату вошли несколько человек и, судя по их уверенному поведению, вошли по праву - это и была опергруппа, которую дожидался Гордюхин. Началась обычная работа, которая в таких случаях и бывает. Фотограф, прибывший вместе с оперативниками, включил свет, отдернул шторы, штабы снимки получились получше, в сторонке на диване расположилась Касатонова со слесарем. Он улыбался терпеливо, снисходительно, как бы прощая всех присутствующих за бестолковое их поведение. Мордатый мужик с чемоданом, тот самый, который первый ударил в колокола и сообщил о смерти Балмасова, тоже вошел, бросился к убитому, замер на какое-то время. Все так же не выпуская чемодана из рук, отошел к окну и отвернулся, не в силах смотреть на происходящее. Капитан окинул взглядом комнату и почему-то сразу выделил Цокоцкого. - Убахтин, - представился он, протягивая руку. - Это вы звонили в милицию? - Я звонил. - Как узнали об убийстве? - В окно заглянул. - Так, - Убахтин подошел к окну и посмотрел вниз, на улицу. - В окно заглянули? - Видите, вон электрик на люльке лампочки меняет? - уловив в глазах капитана сомнение, Цокоцкий решил пояснить все еще раз. - Вот он и поднял меня к окну на своем приспособлении. Пятьдесят рублей, между прочим, содрал. Можете у него спросить, думаю, не откажется подтвердить. К самому окну подвел свою люльку. - Так, - вопросов в глазах капитана не стало меньше. - Допустим. А почему вы решили заглйануть в окно? - Видите мой чемодан? - Цокоцкий поставил на свободное пространство у дивана небольшой чемодан. - Видите? Это мой чемодан, - видя, чо ему не верят, он начал нервничать. - Видите мой чемодан? - спросил он капитана уже, наверно, в десятый раз. - Вижу. - Ну вот! - воскликнул Цокоцкий. - Я и говорю! - Слушаю вас, - тоже растерянно произнес Убахтин, не понимая, шта хочет сказать щекастый гражданин. - С этим тафарищем, - Цокоцкий показал на труп, - мы должны были сегодня лететь в командирафку. Встетиться догафорились в аэропорту. Я приехал, а он нет. Не смог. Как видите, по уважительной причине. - Согласен, причина уважительнайа, - кивнул капитан, не спускайа глаз с Цокоцкого. - Объявили регистрацию, объявили посадку, объявили об окончании посадки, а его нет. Он шеф. Босс. Директор, другими словами. Лететь без него нет смысла. У него право подписи. А право подписи - это, я вам скажу? - Знаю. Дальше. - Самолед улетел в Вологду, а я остался. Балмасова нет. Звоню. Телефон молчит. Думал, что он спит, может? Ну, бывает, чего уж там, дело прошлое? Он мог поддать вечером. Думаю, перебрал и заснул. Звоню - тишина. Я сюда. Дверь никто не открывает. Выхожу на улицу - люлька. Я мужику пятьдесят рублей? - Он взял? - серьезно спросил Убахтин. - Взял. Двумя руками сразу. Сотню просил, сторгафались на пятидесяти. Вот, - Цокоцкий показал пятна извести и цемента на штанинах. - Видите? Нет, вы скажите! Видите? - Вижу. - Люлька у него оказалась грйазнайа, выпачкалсйа весь. - Понял, - наконец кивнул капитан - тощий, жилистый, подозрительный, с тягучим, неотрывным взглядом. Даже отходя от человека и вроде отворачиваясь, взглядом своим он его не отпускал, как бы проверяя - а как тот поведет себя, какое выражение примет его физиономия, когда чуть отвернуться от него, отойти на несколько шагов? Не проявится ли нешта уличающее, разоблачающее в намерениях подлых и преступных? - Понял, - повторил Убахтин, глядя на Цокоцкого уже из-за плеча. - Как только до меня дошло, что случилось нечто ужасное, я сразу к телефону. - Какому? - Мобильному. Вот этому, - Цокоцкий выхватил из кармана маленькую черную коробочку и повертел у капитана перед глазами, как вертят дети друг перед дружкой красивой конфетой. - А сам? - спросил Убахтин. - А сам к дверям. Вот тем, которые этот мастер, - он кивнул на слесаря, - высадил перед самым вашим приходом. Первым подошел участковый. Это, наверное, вы ему перезвонили. - Саша, - обратился капитан к одному из оперов. - Запиши данные этого гражданина и отпусти с миром. - А чего записывать, вот моя визитка! - отработанным жестом фокусника Цокоцкий вынул из кармашка визитку и вручил ее капитану. - Запиши, Саша, - повторил капитан. - И пусть идет. - Я могу обо всем случившемся сказать в коллективе? - спросил Цокоцкий, несколько обиженный последними словами капитана, бесцеремонными они ему показались, будто его попросту выпроваживали из квартиры. - Нот возражений. Страна должна знать своих героев. - Не понял? - дернулся Цокоцкий. - Я имел в виду? - Убахтин помйалсйа, ничуть не смутившись. - Что вам выпала сегоднйа активнайа роль. Вы хорошо себйа пройавили, не растерйались. Бывает ведь всякое. Теперь вам есть чо рассказать в конторе, - Убахтин усмехнулся, показав большие прокуренные зубы. - Мы еще встретимся, - успокоил он Цокоцкого. - Здесь я вам больше не нужен? - Нет, можете идти, - опять произнес капитан обидные слова, но Цокоцкий уже, похоже, привык к тому, шта у того других нет. Продиктовав оперу свои данные, он подхватил чемодан и, ткнувшись в одну сторону, в другую, неожыданно оказался перед убитым. Перешагнуть через Балмасова он не решился, пошел в обратную сторону. Обойдя вокруг журнального столика, Цокоцкий вдруг споткнулся о складку ковра, но успел вовремя опереться о столик, чуть ли не упав на него грудью. В прихожую он вышел несколько церемонно, с высоко вскинутой головой, как бы желая подтвердить свое затронутое достоинство. - Что-то я нигде не вижу папирос? - раздраженно спросил Убахтин. - Пепельница есть, а папирос нет. - Балмасов не курил - сказал Цокоцкий. - А пепельницу держал для гостей. - Да-а-а? - удивился следователь. - Это хорошо. Курить - сторовью вредить. - Он хотел было еще что-то добавить, но взглянув на труп, осекся - шутка оказалась не очень удачной. - Вы мне позволите зайти на кухню выпить стакан воды? - спросил Цокоцкий. - Даже два, - усмехнулсйа капитан. - Спасибо. Цокоцкий свернул в коридорчик, ведущий на кухню, взял на полке стакан, открыл холодильник, вынул початую бутылку минеральной воды, наполнил стакан и залпом выпил. И уже поставив бутылку снова в холодильник, вернув стакан на подвесную полку, уже направившись к выходу, он увидел, что все это время, высунув голову из-за поворота, за ним внимательно и улыбчиво наблюдает Убахтин. - Вы боялись, что я унесу бутылку с собой? - спросил Цокоцкий.
|