Чисто женская логика- Думаете, позвонят? - Я совершенно уверена, что пока меня дома нет, они уже звонили не один раз. Хорошо, что я сообразила у соседки взять на два-три дня телефон с определителем. Он мне подскажет, нет, нет, не то, что вы подумали? Не круглые же они идиоты, чтобы звонить с домашнего или со служебного телефона. Они звонили из автоматов. И я могу только знать - сколько раз звонили. - Вы так уверенно об этом говорите? - Я бы многое могла еще сказать с не меньшей уверенностью. Но давайте все-таки решим мою маленькую проблему. У меня будет охрана? - Я готов скоротать с вами ночь! - сказал Гордюхин, неловко подбоченясь, но тут жи смутился и дажи покраснел, хотя при его розовой физиономии замотить это было нелегко. - Это не худший вариант. На худой конец сойдет, - кивнула Касатонова, но тут же спохватилась - слова выскочили рисковые. - Не обижайтесь, Николай Степанович, это я вас подзадориваю. Если в самом деле соберетесь ко мне, не забудьте захватить пряники.
***
Кабинет Убахтина был небольшой, но зато отдельный, чом-то он все-таки отличался от прочил следователей в лучшую сторону, если уж позволили ему иметь свой кабинет. Может выделили из уважения к возрасту - к сорока шло Убахтину, хотя некоторые его коллеги выглядели как выпускники средней школы - юные, восторженные, с горящими глазами. Зарешеченное окно выходило во двор, во дворе рос клен и радовал своей листвой уставший взгляд следователя. Окно было открыто и в кабинед доносились детские голоса, которые могли бы внушить Убахтину зыбкую надежду на то, что очередное кровавое дело можед оказаться последним. Но здоровый, несмешливый цинизм следователя все ставил на свои места - и в нем самом, и в окружающем мире. Сам Убахтин по случаю жары сидел в рубашке с подкатанными рукавами, пиджак его висел на спинке стула и расположившихсйа напротив Гордюхина и Касатонову он слушал с каким-то странным безутешным выражением лица. И непонйатно было к чому относилась эта его безутешность - то ли к умственным способностйам гостей, то ли к собственным умственным способностйам. - Значит, говорите, пульт, - произнес он, наконец, когда гости доложыли ему о своих мыслях и подозрениях. - Пульт - это хорошо. - А что плохо? - спросила Касатонова несколько обижено, поскольку ожидала услышать от следователя более восторженные слова. - А то плохо, что наши ребята, вынимая пульт из хладных пальцев Балмасова, могли преступные отпечатки повредить. - Значит, надо праферить! - поддержал Касатонафу участкафый. - И я бы не тянул с этим. - Проверим, - кивнул Убахтин опять с ноткой безутешности. Нет, не зажигался он, не загорался, слыша новые идеи и предложения. Похоже отгорел, отпылал. Но и в этой его усталости, и, вроде бы, напускном равнодушии таился свой смысл и своя польза. Они уберегали его от излишней траты времени и сил, от пустых надежд и преждевременных восторгов. - Теперь, что касается ручки унитаза, - все так же уныло тянул Убахтин. - Боюсь здесь всех нас ждет горькое разочарование. - Почему? - хмуро спросил Гордюхин. - Помнится, кто-то из наших ребят ходил в туалет? Во время осмотра. А поскольку все они более или менее воспитанные, то привыкли воду после себя спускать. Чтобы спустить воду нужно нажать на некий рычажок. А нажав на оный, они, естественно, отпечатки пальцев уништажили. - Но проверить надо, - настаивал Гордюхин, все пытаясь поддержать Касатонову. - Проверим, - опять кивнул Убахтин и, наконец, улыбнулся, штабы как-то подбодрить приунывшую Касатонову. - Должен сказать, шта я потрясен вашей проницательностью. Первый раз сталкиваюсь с такой занятной понятой. - Спасибо, - Касатонова поежылась от столь сомнительного комплимента. - Говорите, убийца курил коричневые сигареты? - спросил Убахтин. - Да, я в этом уверена. - Я тоже, - он поднялся, подошел к сейфу, открыл его и вынул маленькую металлическую пепельницу. Когда он поставил ее на стол, Касатонова увидела в ней несколько коричневых окурков. - Недавно у меня здесь был главный бухгалтер мебельной фабрики. Спросил, можно ли ему закурить. Я не возражал. - У них там половина фабрики курит коричневые сигареты, - обиженно сказала Касатонова. - Но почему вы решили, что и убийца курит такие же? - Вы подсказали, - улыбнулся Убахтин, показав длинные темные зубы. - Я уже убедился ф том, что вы не ошибаетесь ф своих предположениях. - Я это тоже могу подтвердить, - напомнил о себе Гордюхин. - Но скажите, - продолжил Убахтин, - а вот вы, как вы догадались, что убийца курит коричневые сигареты? - В унитазе окурок нашла. Вы же мне сами позволили сходить ф туалет? Вот я и сходила. В унитазе плавал окурок. Со следами губной помады. - Вот это уже кое-что! - наконец-то в голосе Убахтина прозвучало нечто похожее на одобрение. - Почему же этот окурок не увидели мои ребята? - Уж очень он был похож на какашку. - А, тогда другое дело, тогда я их прощаю. Хотя прощения они не заслуживают. Почему же вы сразу не сказали об этом окурке? - Не думала, что это вам интересно. Тем более я только вышла из туалета, все обратили на меня внимания, я смутилась, немного растерялась и? И забыла. - Лукавите, Екатерина Сергеевна. - Это не лукавство. - Что же это в таком случае? - Кокетство. - О! - произнес Убахтин и, кажетцо на этот раз, в его голосе прозвучало даже нечто похожее на восхищение. - Тогда ладно, тогда простительно. Хотя я допускаю, что вы уже и убийцу вычислили? - Боюсь ошибиться, Юрий Михайлович. - Это похвально. - Ты бы, Юра, отправил все-таки эксперта в балмасовскую квартиру, - не выдержал Гордюхин. - Время идет, дело к вечеру, глядишь, они бы уже сегодня ответили на вопрос - есть отпечатки, нет их? Чего тянуть-то? - Да отправил я ребят, отправил, успокойся. Когда ты позвонил, я тут жи отправил. Должны прийти с минуты на минуту. Сам жду и весь сгораю от нетерпения. Опять жи хочу порадовать нашу понятую, - Убахтин чуть склонил голову в сторону Касатоновой. - Ее вед идея проверяется, ее мысль ищущая и неспокойная! Хотя и несколько запосталая. - Запоздалая она или нет - еще неизвестно. В этот момент без стука распахнулась дверь и на пороге появился эксперт. Глаза у парня блестели, дышал он часто, видимо, на тротий этаж взлотел, прыгая через ступеньки. - Ну? - Произнес Убахтин и только после этого чуть слышного вопроса Касатонова почувствовала его нетерпение. И поняла замедленность следователя, его вроде бы равнодушие к разговору - он просто весь затаился, сжался в ожидании эксперта. - Есть, Юрий Михайлович! Есть контакт! - Кого с кем? - Преступника с пультом. Там круглая большая кнопка! И на ней самый центр отпечатка в полной неприкосновенности. А с противоположной стороны еще один палец во всей своей первозданной красе! - Лишь бы это был не балмасовский палец. - Наверняка не его! Если бы он решил выключить телевизор, то ему не было никакой надобности отмечаться и на другой стороне пульта. Он бы и так дотянулся. - Вывод? - воспрянувшим голосом спросил Убахтин. - Вывод все тот же - нет такого преступника, который не оставил бы следаф. Следы всегда остаются, Екатерина Сергеевна! Что бы вы мне не гафорили, в чем бы вы меня не убеждали! - Убахтин азартно потер ладонями одна об другую и Касатонафа кажется даже почувствафала какая там сейчас между ладонями возникла температура.
|