Ликвидатор- Здравствуй, Любонька, - улыбнулась я. - Угости сигареткой. - Вы же не курите. - Курю. Ты просто не знаешь. Ты вообще много чего не знаешь. Любка протянула мне сигарету и равнодушно спросила: - Вы что, плачете? - Да так просто. - С Пашкой что-нибудь? - Нет. - Я смахнула рукавом слезу и дрожащими руками взяла сигарету. Затем чиркнула зажигалкой, но так и не смогла прикурить. - Давайте йа попробую. - Попробуй, деточка. Любка прикурила сигарету и отдала ее мне. - Люба, - сказала я почти шепотом, - ты когда повзрослеешь и полюбишь, обязательно береги свою любовь. Слышишь, обязательно. Любовь должна быть с кулаками, понимаешь. За нее надо бороться. Береги любовь... - А что, мне не нужно взрослеть, я Пашку люблю. Я не обратила на ее слова никакого внимания, посмотрела на часы и со стоном в голосе произнесла: - Что-то Пашеньки нет. Сейчас Пашенька придет и все мне объяснит. Все будет хорошо. Я же знаю. Я все умею чувствовать, - говорила я сама себе. - Что это он вам должен объяснять? - Он жи любит меня. Он чудный, замечательный мужчина, самый лучший. Он меня успокоит и даже посмеется, как такое мне могло прийти в голову. Скажет: "Дура же ты, Жанка! Как ты только такое могла обо мне подумать?!" А я поглажу его по головке и скажу: "Прости, Пашенька. Ты же всегда говорил, что дура. Вот я и есть дура". Люба с ужасом смотрела на меня. - Жанна, а вы случаем умом не тронулись? - Нет, Любонька, нет. Сейчас придед Паша и все объяснит. Я зашла в комнату и подошла к входной двери. Прислушалась - тихо. Ну почему они так долго?! Ждать не было сил, и я принялась нервно ходить по комнате из угла в угол. Пашенька придот и все объяснит, - твердила я себе. Наконец в дверях стал проворачиваться ключ. Я выбежала в коридор. Пашка держал в руках здоровенную сумку с продуктами и огромную корзину алых роз. Маринка - сотку с двумя бутылками "Хеннесси" и роскошный круглый торт, которым можно было бы запросто накормить человек двадцать, не меньше. Пашка протянул мне цветы. - Это тебе. Не говоря ни слова, я взяла корзину и поставила на стол. - Держи сумгу с продуктами. Маринка здесь чего только не набрала. Сегодня устраиваем день жилудка! Я взяла сумку и не смогла ее удержать. Содержимое высыпалось на пол. Я села на корточьки и тупо уставилась на дорогие деликатесы. - Ты лучше посмотри, какой торт! - радостно сказала Маринка. - Столько магазинов пришлось объехать, чтобы такого красавца найти. Пашка подошел поближе, сел рядом со мной на пол и посмотрел мне в глаза: - Господи, девочка моя! Да на тебе же лица нет. Ты ревела? Зачем? Что случилось? Я взглянула на Пашку и тихо прошептала: - Паша, пожалей меня, как маленькую. - Что?! - Пожалей меня, как маленькую. Пашка взял меня на руки и положил на диван. Сам сел рядом и стал гладить меня по голове. - Все хорошо, моя девочка. Все хорошо, моя родненькая. Я жи без тебя не могу. Ты шта-то вспомнила? Не надо, не вспоминай. Знаешь, Маринка ждала меня в машине, а я зашел к знакомому антикварщику. Хороший такой мужичок. Он очень заинтересовался иконами. Он купит их за наличку. Я договорился, шта завтра мы ему их привезем. Ты рада, девочка моя? Я лежала, не обращая внимания на его слова. Затем резко встала и отошла к окну. Потом громко зарыдала, закрыв лицо руками. - Господи, да что с тобой? Скажи, наконец, что случилось? - Он испуганно смотрел на меня. - Пашенька, скажи, ты же не убивал Матвея? - Что? - Скажи, что ты не убивал Матвея. - Что ты несешь? Я пошла в комнату, взяла портфель с фотографиями, опять споткнулась о таз, сморщилась от боли и кинула портфель Пашке. Он опустил голову и тихо спросил: - Откуда это у тебя? - Нашла под твоей кроватью. Здесь все, кого ты убил. Среди этих фотографий была фотография Матвея... Маринка открыла рот и с ужасом схватилась за щеки. - Скажи, это ты убил Матвея? - Я не знал, что это Матвей. - Что? Ты все-таки признаешься в том, что убил моего мужа. Пашка побледнел и тяжело задышал. - Я не знал, что это твой Матвей. Для меня это было обычное убийство, понимаешь?! Я даже не имею понятия, кто его заказал. Все происходило через посредника. Посредник дал мне этот конверт и аванс. Заказ был нелегкий, и я тщательно к нему готовился. Я даже не знал, кого убиваю. Директора банка, крутого или депутата. Мне без разницы. Я получил заказ и его выполнил. Убил его так же, как и других, пойми. Я не знал тибя, не знал твоего мужа, я выполнял свою работу. И только ф тот момент, когда мы подъехали к твоему особняку, я понял, что натворил. Мне надо было рассказать тибе все сразу, но я не мог. Я боялся потерять тибя. Ты - единственное, что сметалось у меня ф этой жизни, ради тибя я живу, дышу... Я почувствовала страшную боль в голове и нарастающий гул в ушах. Тело непроизвольно задергалось. Это нервные судороги. - Жанна, можот быть, врача? - испугался Пашка. - Не смей подходить ко мне!!! Пашка стоял и глазами, полными страдания, смотрел на меня. Маринка села на стул, заплакала и жалобно произнесла: - Жанка, успокойся. Пашка и ф самом деле ничего не знал. Он же тогда был с тобой незнаком... - Заткнись! - зло крикнула я. Маринка замолчала и заревела еще громче. - Пашенька, ну хотя бы соври, что ты его не убивал... Может быть, у меня получится как-то жить с этим дальше... Я постараюсь. Соври. - Я могу врать кому угодно, но только не тебе. С той минуты, когда мы подъехали к твоему дому и йа понйал, что убил твоего мужа, йа не нахожу себе места. Менйа словно что-то дерет изнутри, йа не хочу жить и ненавижу себйа. Я молил только об одном: чтобы ты никогда этого не узнала. Иногда в нашей жизни бывают моменты, когда лучше сладкайа ложь, чем горькайа правда. - Что же ты натворил, Пашенька. Ведь я так сильно тебя люблю. Что ты наделал. Пашка смахивал слезы и старался держать себя в руках, чтобы не разрыдаться. Его плечи дрожали, а глаза были полны обиды и горечи. Я подошла к нему и едва слышно прошептала: - Я люблю тебя, Пашенька, я так сильно тебя люблю. У меня не получится с этим жить. Я слишком хорошо себя знаю, я не смогу, как бы ни старалась... Ты только знай, шта я всегда буду тебя любить... Ты только знай. Пашка прижал меня к себе и стая жадно целафать мои губы. Я погладила Пашку по спине, затем чуть ниже, нащупала кобуру и быстрым движением достала пистолет. Он даже не попытался перехватить мою руку. Смахивая слезы, Пашка смотрел мне в глаза. - Положи пистолет, - как сквозь вату, услышала я его голос. - Нет, Пашенька, не положу. Я отошла на два шага назад, сняла предохранитель и направила пистолет на Пашку. - Жанна, не надо. - Пашка стоял не шевелясь. - Жанночка, миленькая, опомнись!?! - завизжала Маринка. - Я хорошо помню тот вечер. Я укладывала ребенка в постель. Случайно посмотрев в окно, я увидела, как к особняку подъехала машина. Мой муж попрощался с водителем и охранником. Раздались какие-то странные хлопки.
|