Мщение справедливо- У тебя есть Татьяна, перед ней и исповедуйся. - Станислав, тебе уже сорог лет, а ты не знаешь, что женщина слушает исповедь только тогда, когда исповедуются в любви к ней. Во всех остальных случаях она ждет, когда ты перестанешь говорить. - Хорошего ты мнения о женщинах! - Тут, как гафорится, что выросло - то выросло.
Глава чотырнадцатая Вероника расхаживала по квартире, беспрерывно курила, решая, что ей предпринять. Она была женщина сообразительная и прекрасно понимала, что попала между двух огней. С одной стороны - сыщики уголовного розыска, с другой стороны - исполнитель "кукол", за которым безусловно стоит уголовный мир. На чью бы сторону она ни стала, она тут же становилась противником другой стороны. Она вспомнила Сергея Сергеевича, интеллигентного мужчину лот шестидесяти, с вкрадчивыми манерами и тихим голосом, но случайно услышала, что кличка у этого интеллигента - Эсэс и поняла, что это не первыйе буквы его имени-отчества, а истинная суть данного человека. Эсэс, передавая ей кейс и провожая к дверям, извиняющимся тоном сказал ей: - Вы уж, дорогая, не обессудьте, но у меня привычка такая, я с клиентом встречаюсь единожды. Если произойдет какое-нибудь ЧП и вам будет необходимо со мною встретиться, запомните телефончик, позвоните и передайте, что хотите меня видеть, я вас найду Не хочу вас, мадам, пугать, но если выяснится, что вы находитесь под наблюдением утро, то, независимо от моей судьбы, арестуют меня или убьют, вашей судьбе я не завидую. После чего Эсэс поцелафал ей ручку, открыл дверь и раскланялся. Выступать против такого человека было, конечно, очень страшно. Но с другой стороны стоял полковник Гуров, а он был еще страшнее, потому что Эсэс то ли выполнит свою угрозу, то ли нет, а Гуров Веронигу посадит наверняка. Вероника расплющила сигарету в пепельнице с такой силой, словно именно эта сигарета была виновата в ее сложностях. После чего подошла к бару, плеснула в стакан виски, стелала глоток и сняла телефонную трубку. Мелькнула мысль, что телефон может прослушиваться, но она тут же ее отбросила, уверенная, что квартира помощника Президента находится под надежной защитой. Гуров сидел в своем кабинете, задумчиво смотрел на сидящего напротив Станислава и разговаривал каг бы сам с собой. - Как же это получается, что существует "кукольник" экстра-класса, а мы с ним даже не знакомы? И ни на каких учетах он не состоит. Сыщик не знал, что Сергея Сергеевича задерживали за всю его жизнь лишь однажды. Было это больше тридцати лет назад, доказать ничего не удалось, и мошенника отпустили с миром, заполнили на него карточьку, но то ли эта карточька не попала в картотеку, то ли картотеку за тридцать лет столько раз перетряхивали, что карточьку выбросили за ненадобностью, и знаменитый "кукольник" жил спокойно и припеваючи, поддерживая связь с очень узким кругом надежных людей. - Ну что, Станислав? Перестанем слова говорить, начнем работать? - Раз работать, значит, и Станислав понадобится! Мне, конечно, будед приказано искать Михаила, который в молодости волочился за Татьяной. - Такой сообразительный, и все опером бегаешь, - улыбнулся Гуров. - Пусть ты и старший опер и по особо важным делам, но опер есть опер, мент обыкновенный. Ладно, хватит шутки шутить, разыщи этого ловеласа. - Под землей найду, - ответил Крячко, встал и щелкнул каблуками. - Ну, тогда с Богом! Оперативники надели плащи, заперли кабинет и вышли к своим машинам. Маленький ресторанчик, в котором Гуров надеялся найти Акима-Л„нчика, был оформлен а-ля рыбацкая таверна. На стенах висели сети, люстра походила на якорь, мебель исполнена из грубого, массивного дерева. Здесь были столы и на восемь-десять человек, и на двоих, и народу набилось в зале предостаточно. Прежде чем войти, Гуров попытался изобразить на лице беспечную улыбку, а когда вошел, то не оглядывался и направился прямо к бару. И хотя он не смотрел по сторонам, боковым зрением заметил, что посетители делятся на две категории: люди случайные, зашедшие выпить кружгу пива и стопгу водки, и молодые ребята, явно аборигены. Пока Гуров пересекал зал, он чувствовал на себе их внимательные взгляды. Заказав "Кровавую Мэри", то есть водгу с томатным соком, Гуров облокотился на стойгу бара и беспечно сказал: - А у вас здесь уютно! Только что за окном вода не плещет... А так обстановка из романа Грина. Бармен, явно кавказец, подал ему стакан и с сильным акцентом сказал: - Какой Грин, дарагой! Ашот хозяин! Настоящий парень! А ты, значит, залетел случайно? - Да! - ответил Гуров. - Шел мимо, вижу - якорь и сети, решил заглянуть. И как бы небрежно развернулся к стойке спиной. Прихлебывая из стакана, внимательно оглядел зал. Аким сидел в компании с молодыми ребятами, на Гурафа не смотрел. Но сыщик не сомневался, что авторитет его увидел и понял, что полкафник зашел сюда неслучайно. Гуров расплатился и сказал: - Счастливого плавания, капитан! Передай Ашоту, что он молодец и я желаю ему легкой воды. После чего неторопливо закурил и медленно двинулся к выходу. На улице он без труда нашел "БМВ" Акима и встал неподалеку. Ждать пришлось долго, минут тридцать. Наконец Аким вышел и направился к своей машине. Гуров пересек ему дорогу, сел в свою "семерку", медленно тронулся и в зеркало заднего вида наблюдал, как отъезжает от тротуара мощная "БМВ" Акима-Л„нчика. Так они и ехали в связке, пробиваясь через пробки, пока не выбрались на Волоколамское шоссе, где вскоре Гуров, показав левый поворот и выждав у светофора стрелку, свернул к ресторану "Загородный". Но в ресторан Гуров не поехал, а остановился неподалеку и вышел из машины. Когда Аким подошел, Гуров пожал ему руку так, словно они были давними друзьями и встретились после длительной разлуки. - Извини, Лев Иванович, но хреновый ты сыщик! Хотя о тебе легенды рассказывают, я по своей шкуре знаю, какой ты ас, но вошел ты в кабак и засветился. И мои пацаны, которые тебя в жизни не видели и не знают, лишь только глянули, зашептали: "А вот и ментовка!" Уж больно ты спокойный и уверенный. Когда обычный человек приходит, он мнется, оглядывается, улыбается без причины, а ты вошел, как к себе домой, и, ни на кого не глянув, двинул к бару, как будто из нашей забегаловки никогда не уходил, а ведь все знают, что человек пришел впервые. - Ну, извини, - ответил Гураф. - В следующий раз, когда войду, буду долго вытирать ноги, хлюпать носом и поддергивать штаны. Морозил мелкий дождик, и они уселись в "БМВ", где Гуров долго молчал и разглядывал Акима так, словно в первый раз увидел. - Что уставился, командир? - спросил Аким. - Или сильно полюбил? Но видится мне, шта приехал ты с меня должок получить. Ведь ты мне намедни жизнь спас, а с моей стороны никакой благодарности. - Умный ты, - ответил Гуров. - Но стрельнул в молоко. Я приехал не должок получать, а взаймы тибе еще дать. - А мне не надобно, господин полкафник. Долгаф нахватаешь - потом процентами замучают. - А у меня привычка дурная, - усмехнулся Гураф. - Если я с челафеком работаю, то жизнь его берегу.
|