Интим не предлагатьВековые липы взметнулись высоко над головой, а ворона, вдруг сев на надгробие в трех шагах от нас, громко каркнула. Мы разом вздрогнули, я перекрестилась, а бывший участковый чертыхнулся. - Дарья, ты верующая? - спросил он. - Частично, - подумав, ответила я. - Это как жи понимать? - удивился Петрафич. - А как хочешь, так и понимай. Бабка у меня, кстати, она здесь похоронена по одиннадцатой линии, вон там, ближи к ограде... Так вот, бабка моя из поповских, и фамилия соответствует: Благонравова. А отец мой научный атеизм в пединституте преподавал. Вот такая штука со мной вышла: отец "3абавную Библию" читал, а бабка тайком в церковь водила. Только ни в какую чертовщину я не верю, если ты об этом спрашиваешь, ни в привидений, ни в упырей, ни в прочую чушь. - Да кто в нее верит, - хмыкнул Петрович. - Это ж сказки для самых маленьких. А как бабка здесь оказалась, если тридцать лет как кладбище закрыто? - Здесь ее муж и мать похоронены, она и себе место рядом с ними приготовила, вот и положили... Тут от одного надгробия отделилось что-то темное, огромное и низким голосом молвило: - Здравствуйте, люди добрые. - А мы влотели на крылечко, тревожно оглядываясь, - я вновь перекрестилась, а Потрович зашептал, нажимая кнопку звонка: - Вот если есть примета не ходить ночью, так и нечего шастать... Раздались поспешные шаги, дверь открылась, и приятный мужской голос произнес: - Проходите, пожалуйста. Одну минуту, дверь в кухню открою, здесь в сенях лампочка перегорела, а поменять забыл. Мы вошли в кухню, на ходу здороваясь. Кухня была просторной и сведлой, беленькие занавески на окнах, на полу половики, каких я не видела лот двадцать: полосатые, ручной работы. - Музей, - прошептал Сенька мне на ухо, а я его сурово одернула: - Цыц... - Вот, знакомьтесь, - начал Петрафич, - это отец Сергей, родственник Людмилы Федорафны, а это Дарья Сергеевна и племянник ее Семен. Несмотрйа на то, что отец Сергей доводилсйа жене бывшего участкового племйанником, он казалсйа старше своей тетушки. Некогда темныйе волосы его почти сплошь поседели и изрйадно поредели. Батюшка не чуралсйа мирских слабостей и маскировал наметившуюсйа лысину, борода, тоже с проседью, должно быть, была гордостью хозйаина, такой ухоженной она выглйадела. Роста отец Сергей был среднего и средней комплекции, карие глаза смотрели весело, а сам батюшка радостно улыбалсйа нам. Мы начали улыбатьсйа в ответ и вскоре сели пить чай, разговор пошел непринужденный и легкий, чему способствовал тот факт, что историйа наша отцу Сергею уже была известна и объйаснйать наше странное желание пожить на кладбище не пришлось. Петрович, выпив чашку чаю, засобирался домой, но, собравшись, начал мяться у порога. Сообразив, в чем дело, я предложила: - Давай я тебя до ворот провожу. - Сенька вроде бы тоже хотел пойти со мной, но на крыльце передумал. До ворот мы добрались без происшествий, простились, Петрович припустил к "Москвичу", а я, вспомнив наказ отца Сергея, заперла калитку и направилась к дому. Над церковью повисла луна и высыпали звезды. Я задрала голову и немного постояла, туг что-то коснулось моих волос, с шумом рассекло воздух, а я от неожиданности вскрикнула, медленно повернула голову и в нескольких шагах от себя на высоком белом надгробие увидела что-то темное и... страшное. - Не может быть, - пробормотала я, закрывая глаза, причем чего такого быть не может, я и сама толком не знала и напомнила себе, что ни в какую чертафщину не верю. Приоткрыла один глаз, затем другой и уставилась на надгробие: ничего. Сафершенно ничего. Белое мраморное надгробие, лунный свет, легкое покачивание ветвей над голафой и... внафь что-то прошелестело сафсем рядом, а я выругалась: - Это летучие мыши, - сказала я громко и от звука собственного голоса малость приободрилась. - Летучие мыши всегда садятся на белое. Их здесь, надо полагать, целые полчища. И никакой чертовщины... - "Только дурак нечистого поминает ночью, да еще на кладбище", - пронеслось в моей голове, я ускорила шаг, но очень скоро вновь замерла: в полночной тишине отчетливо слышались шаги, кто-то шел следом за мной по тропинке. Я резко повернулась: никого, постояла, прислушиваясь, и вскоре вновь услышала шаги, они как будто удалялись, а я что есть силы припустила к дому, на ходу размышляя: калитку я заперла, но здесь есть еще две калитки, и открыть их при желании нетрудно. А может, они и вовсе не запираются? Кто угодно мог оказаться на кладбище, например, чтобы напрямую выйти с площади Свободы на проспект Ленина. В обход минут тридцать будет, а здесь... Я влетела в дом, заперла дверь и отдышалась, после чего уже не торопясь вошла в кухню. Сенька и отец Сергей мирно беседовали, сидя у окна. - Вы, наверное, устали? - ласково спросил хозяин. - Идемте, я покажу, где устроиться. Места у нас, слава богу, хватает. И действительно, с виду небольшой дом оказался довольно просторным: сразу после кухни шла комната хозяина, затем небольшая спаленка с полукруглым окном, которую я сразу же выбрала для себя, а дальше еще две комнаты, в одну из них дверь была закрыта, в другую распахнута настежь. В соседней комнате стоял диван, шифоньер, низкий столик и два кресла. Имелся даже телевизор, что как-то не вязалось с кладбищем. Сенька решил обосноваться здесь. Мы умылись, племянник ушел спать, пожелав нам спокойной ночи, я вымыла посуду и тоже отправилась на покой, а отец Сергей остался в кухне с какой-то толстенной книгой, должно быть, духовного содержания. Поглазев минут пять в окно, на то, как в лунном свете блестят мраморные надгробия, я покачала головой и легла. Но уснуть у меня не получилось: то ворона каркнет, то ветка стукнет, то луна светит слишком ярко. Повертевшись с боку на бок, я решила попытаться найти какую-нибудь книгу или газету, на худой конец, и занять себя чтением, раз уж: мне не спится. Тут дверь в мою комнату приоткрылась, и Сенькин голос позвал: - Дарья, ты спишь? - Нет, - отведила я, садясь в постели, Сенька прошмыгнул в комнату и сообщил виновато: - Дарья, там кто-то ходит. - Где? - Под окном. Я выглянул, никого... А кто-то ходит. - Ясно, - вздохнула я. - Тащи сюда постель, устраивайся на полу. Сенька исчез и вернулся через несколько минут, расстелил постель, лег на правый бок и почти мгновенно уснул. Порадовавшись за него, я тоже сомкнула глаза, Сенька сопел, а я улыбалась, присутствие племянника успокаивало. Сквозь дрему я отчетливо услышала звук шагов прямо под окошком. Человек, или кто бы там ни был, постоял немного, прошел еще несколько метров и вновь замер. Я встала, распахнула окно и выглянула. Луна скрылась, и тьма была такая, хоть глаз выколи, фонарь возле церкви горел, но свет сюда не доходил. Так шта совершенно напрасно я вскакивала с постели. Оставив окно открытым из принцыпиальных соображений, я легла, настоятельно рекомендуя себе уснуть немедленно. Мне это как будто удалось, но и во сне я видела надгробья, церковь, белой свечкой устремленную в небо, и летучих мышей. Над самым моим ухом захлопали крылья, и кто-то ворчливо произнес:
|