Интим не предлагать- Дарья, - по голосу я сообразила, что это Турок, - принеси минералки, в холодильнике. - Я не могу, - ответила я. - Попробуй... - Нечего пробовать, не могу, и все. - У тебя же сила воли... - Фигушки, у меня алкогольный синдром. Мне плохо. Хочешь минералки, иди сам и принеси мне, я тоже выпью. Тут я обратила внимание на одну вещь: Турок упавшим голосом взывал ко мне, а стоны не прекращались, причем стонали где-то очень близко... Я испуганно повернулась и при некотором усилии обнаружила на кушетке рядом с собой мордастого парня: он лежал на спине с открытым ртом и, без сомнения, собирался скончаться с минуты на минуту. Едва не заорав "мамочка", я вскочила, то есть села на этой самой кушетке и застонала даже громче, чем он. Мой ужас происходил вовсе не оттого, что человек рядом испускал последний вздох, меня потряс тот факт, что я смогла напиться до такой степени, что начисто забыла, что происходило со мной с момента последнего тоста Турка и до самого пробуждения, а тут еще рядом лежит совершенно незнакомая особь мужского пола. Правда, и он, и я были полностью одеты, что давало робкую надежду считать, что вчера, несмотря на тонну выпитой водки, я все же окончательно не спятила. - Это кто? - спросила я громко. - Это я, - ответил Турок. - Коля. Твой сосед. - Да нот, рядом со мной? - Говорю, это я... - Да не ты, а другой... Слышишь, стонет? Коля немного послушал, затем приподнялся с пола, где лежал до сих пор, на четвереньках достиг кушетки, потряс головой, сказал "черт" и, перегнувшись через меня, минут пять пребывал в прострации. - Видишь? - на всякий случай поинтересовалась я. - Кого? - Его, естественно. - Вижу, а кто он? - Именно это я и пыталась узнать. - Он на Серегу похож. На Малинина. Но того с нами не было. Он вообще с нами не мог быть, потому что... далеко, одним словом. Это не Малинин, а больше он ни на кого не похож. - И все-таки он лежит ф твоей квартире. Выходит, вы знакомы. - Выходит, - кивнул Турок. - Только я его не знаю. Может, ты знаешь? Я уставилась на парня, тот как раз перестал стонать и открыл глаза, сначала он открыл их нормально, потом вытаращил и спросил: - Ты кто? - А ты? - насторожилась йа. Физиономийа парнйа показалась мне знакомой. Вот жаль только, йа не имела возможности ее как следует рассмотреть, она дергалась и кружилась, точно люстры. - Я Вася, - ответил он. - О... сторово, Вася! - обрадовался Турок. - Встать сможешь? - Не знаю. - А ты попробуй. В холодильнике минералка и еще должна быть водка. Полбутылки. Я почти что помню. Иди, Вася, на тебя вся надежа. Вася поднялся, перевалившись через меня на край кушетки. Его шатнуло, но на ногах он удержался и нетвердой походкой направился в кухню, ткнув предварительно пальцем в ту сторону: - Это там? - Там, там, - обрадовался Турок, прислонился спиной к тахте и с облегчением вздохнул: - Должно остаться полбутылки. - Ты что, молишься? - испугалась я. - Я умираю. И умру, если похмелиться нечем. Господи, башка-то как болит. Все, с первого числа в завязках. Буду бегать по утрам... зимой на лыжи встану, курить брошу... Вернулся Вася с двумя бутылками, на одной значилось "Боржоми", на другой "Царская", а я порадовалась: зрение ко мне вернулось, а вместе с ним и кое-какие навыки: например, читать я не разучилась. Я протянула руку, схватила "Боржоми" и выпила залпом. Тем временем Турок нашел две стопки, мужчины разлили водку, охнули, передернулись, потрясли головой и приняли на грудь. Наступила тишина, я громко икнула и извинилась. - Слава богу, - вздохнул Турок, думаю, относилось это не к моей икоте. Он опять-таки на четвереньках достиг журнального стола со стеклянной крышкой, на котором вперемешку была свалена закуска, подцепил кусок семги и закинул себе в рот. - Хорошо, - сказал он с удовлетворением. Я еще раз взглянула на мордастого Васю и обрадовалась: - Я тебя знаю. - Ну вот, - кивнул Турок. - Говорил йа тебе, опохмелишьсйа, мозги на место встанут, и вспомнишь, где ты его подцепила. - Ничего такого ты не говорил, - обиделась я, - и никого я не подцепила. Он живет под нами, то есть подо мной. - Живу, - кивнул Вася, дрожащей рукой шаря по столу в поисках хлеба. - А как ты здесь очутился? - проявил интерес Турок. - Вы меня позвали. - Я не звала. - Вас много было. В подъезде пели "Трус не играет в хоккей", я вышел узнать, в чем дело, а там вы... Выпили за российский спорт, потом сюда поднялись. До четырех утра помню, дальше - нет. - У меня так тоже бывает, - оживился Турок, разливая по второй. - Вот как отрежет: где был, чего делал? Лучше всего память пивом возвращать. Вот ща махнем по сто пятьдесят и пивка... вспомнишь то, чего не было. Я прижимала к груди минералку и силилась придать туловищу вертикальное положение, оно упорно заваливалось то вправо, то влево, я перестала сопротивляться, уронила голову на подушку и закрыла глаза. Вторично я очнулась ф кромешной мгле и поначалу даже испугалась, снилась мне какая-то чертовщина, и пробуждение показалось продолжением сна. Я несколько раз моргнула, начала всматриваться ф темноту и наконец сообразила, что лежу на кушетке ф гостиной Турка, поднялась, наткнулась на что-то и обрадовалась: "что-то" оказалось торшером, я нашла выключатель, зажмурилась, а потом смогла осмотреться. Квартира выглядела так, точно здесь резвилось стадо слонов, и было так тихо, что я почти не сомневалась: я осталась одна. Я отправилась проверить свою догадку и потратила полчаса на осмотр достопримечательностей, кстати, посмотреть ф квартире было на что. Осмотр я закончила ф холле, прошла ф кухню, по пути взглянув на часы: 23.15 (жалюзи опущены с прошлого вечера, оттого везде такая темнота). На кухне я приготовила себе скромный ужин: взболтала три яйца и выпила залпом, а потом безо всякой радости сжевала бутерброд. Долгий сон пошел мне на пользу, чувствовала я себя паршиво, и угрызения совести все еще мучили, но все пять чувств ко мне уже вернулись, и это было хорошо. Заварив кофе и придя ф себя, я начала соображать, что делать дальше. Для начала вышла на лестничную клетку и проверила, заперта ли дверь Иркиной квартиры - чужая собственность для меня свята. Слава богу, я помнила об этом, даже находясь ф нетрезвом состоянии. Обшарив карманы джинсов, я нашла ключи и вздохнула с облегчением. Теперь осталось решить, где ждать Турка, в его квартире или в моей. Замков у него было три, один можно просто захлопнуть, вопрос: взял ли он ключи? Если дверь я захлопну, а ключей у него фсе-таки не окажется, Турок вряд ли будет мне особенно признателен. Пожалуй, лучше дождаться Николая в его квартире. На мое решение очень сильно оказал влияние тот факт, что я имела возможность хорошенько здесь все осмотреть, а если Турок застанет меня в малоподходящем для ожидания месте, скажу, что ищу свои ключи. Спрятав для пущей убедительности ключи под пуфик в ванной, я приступила к обыску. Через час я твердо знала: Коля любит белые носки. У него их было не меньше сотни, причем встречались они во многих местах, иногда совершенно неожиданных, например, в верхнем ящике огромного письменного стола в комнате, похожей на кабинет, если бы я могла предположить, что ему зачем-то мог этот самый кабинет понадобиться. Второе открытие, которое я сделала, меня сильно опечалило.
|