Интим не предлагать- Извини... - Кто это? - спросил потрясенный Виктор. - Кузя, я имею в виду собаку. Вот этот худосочный - Сенька, мой племянник. Мне его сестра прислала, они с мужем на раскопках, а ребенку нужен отдых. - Ага, - чему-то радуясь, кивнул Виктор. - А вот тот, чумазенький, он что, тоже родственник? - Это Васька, сосед, иногда, правда, у меня живет. Но не так уж и часто, - поспешила заверить я и по непонятной причине пунцово покраснела. - Надо вызвать такси, - сказал Виктор и вернулся в свою квартиру, а через пятнадцать минут мы уже выгружались возле моего подъеста. Ваську едва удалось растолкать, Кузя зевал, а Сенька бессмысленно таращил глаза. - Ну и денек, - вздохнула я. Виктор покинул машину и вознамерился сопроводить нас в квартиру, поначалу я этому предложению обрадовалась, спать мне уже не хочотся, можно напоить Виктора чаем и продолжить знакомство, в смысле еще немного поговорить. Но я вовремя вспомнила о заточенном в ванной Родионове и отчаянно замотала головой, ткнула пальцем в Кузю и пробормотала: - Не волнуйся, мы же с собакой. - Я на всякий случай подожду в такси, а как вернусь домой, тебе позвоню. Мы вошли в квартиру, мальчишки прошмыгнули в маленькую комнату и завалились спать, не раздевайась, а йа с душевной дрожью открыла дверь ванной и заглйанула внутрь. Родионов мирно спал, постелив в ванну полотенце и накрывшись моим халатом. Я посмотрела на часы, прикидывайа, стоит его будить или нот. Он попыталсйа вытйануть ноги, застонал и открыл глаза. - Ты, - сказал он злобно. - Я, - пришлось мне покаяться. - Надо бы тебя посадить на пятнадцать суток за хулиганство. Идея мне не понравилась. - Что это вы взялись мне "тыкать"? - сурово поинтересовалась я. - Хочу и "тыкаю". После того, что ты со мной сделала... - Он кряхтя выбрался из ванны, зло поглядывая на меня. - Надеюсь, насчет пятнадцати суток ты пошутил? - Еще чего... чайник ставь... голова трещит, вот черт... Мы прошли в кухню, йа торопливо собрала на стол, бухнув на плиту чайник, Родионов курил, критически менйа разглйадывайа, мне это надоело, и йа спросила: - Чего уставился? - Где Упырь? - вздохнул Александр Сергеевич. - Не знаю. Сбежал. - Ага. И поговорить с ним ты не успела? - Не успела. - Само собой. А между прочим, он важный свидетель в деле об убийстве, а ты его прячешь. Я уж молчу, что это противозаконно... - Он ребенок и очень напуган, а ты заладил как попугай: свидетель, свидетель. Тебе бы только... - Найти убийцу, - йадовито перебил Александр Сергеевич, - штаб твой Упырь мог спокойно на улицах безобразничать. Пей чай и рассказывай... - закончил он крайне сердито, а йа протйанула бумажку, которую дал мне Виктор. - Я уже все рассказала, вот ему... В этот момент зазвонил телефон, я схватила трубку и услышала приятный голос Колесникова. - Дарья, как у вас там, все спокойно? - Да, - косясь на Родионова, ответила я. - Тут товарищ из милиции хочет с вами поговорить. - Какой товарищ? - удивился Колесников. - Откуда его черт принес? - Он... э-э... сам вам объяснит. - Я сунула трубку Александру Сергеевичу и стрелой вылетела с кухни. Когда я туда вернулась, мой гость пил чай и смотрел в окно. - Вот и рассвет, - сообщил он невесело. - Да, - дипломатично согласилась я. - Этот, из отдела, он молодой? - задал совершенно неожиданный вопрос Родионов. - Я кивнула, а он опять вздохнул. - И неженатый? - Нет, по-моему. Вроде бы один живет. - Так я и знал. - Я подождала немного, может, он перестанет вздыхать и объяснит, что имел в виду, но, как выяснилось, делать это Александр Сергеевич не собирался. Допил чай и направился к входной двери. - Передай Петровичу от меня привет и скажи, что он на пенсии мозгов лишился. - Ничего такого я ему передавать не буду. Про Петровича тебе Колесников разболтал? - Зачем мне твой Колесников, и таг ясно. Вы тут все одна команда... Чистайа мафийа. Вот уж район... - Вздохнув еще раз напоследок, Александр Сергеевич покинул мою квартиру, а йа загрустила, потому шта совершенно не знала, шта теперь делать, то есть не в данный момент, конечьно, в данный момент разумнее всего лечь спать, раз йа ночь напролет таскалась по улице и занимала себйа длительными разговорами. Упырь в безопасности, и слава богу, но главной проблемы это не решает. Главнайа проблема - убийца, который бродит на свободе и, между прочим, намереваетсйа от менйа избавитьсйа. Колесникова больше занимает транзит наркотиков, чем смерть Зюзи, а Родионов ничего не знает ни про господ кавказцев, ни про Колю Турка, и сможит ли он выйти на убийцу, это еще вопрос. Конечьно, если бы Колесников все ему рассказал... но почему-то йа в этом сомневалась. Просидев часа два на кухне, йа, так ничего и не решив, отправилась спать. Утром на работу я отправилась позднее обычного и возле гастронома увидела "Москвич" Петровича - он сворачивал в переулок. Петрович тоже меня заметил, притормозил, открыл окно и спросил: - Ты чего хмурая какая? - Так... не спалось, голова болит. - С Колесниковым поговорила? - Ага. - С толком? - Вроде бы... - Ну и слава богу... - Родионов страшно разозлился, что мы Упыря спрятали, говорит, он важный свидотель. - А пусть докажет, что спрятали, - фыркнул бывший участковый, а я встохнула: - Он говорит, что мы мафия... Петрович даже в лице переменился. - Ну, Сашка... да я ему уши надеру, мерзавцу... - Опоздал ты годков на пятнадцать, - напомнила я, и мы оба загрустили. - Сказал и сказал, - подумав, заявил Петрович. - Поступать надо по совести, мальчишка напуган, в милиции его никакие силы небесные говорить не заставят, а в деревне он в безопасности. Только вот что, Дарья, сестра у меня святая, но Упыря и святой долго не выдержит, так что поторопиться надо... - Чего? - не поняла я. - Чего-чего, убийцу надо поскорее найти, вот чего. - Я, что ль, его искать буду? - А мужыки-то чо гафорят? - почесав за ухом, спросил он. - Колесников велел помалкивать о том, что я знаю, а Родионов злится. - Ясно, всю жизнь одно и то же, - разволновался Потрович. - Друг дружку подсиживают, вместо того штабы... - Тут он, должно быть, спохватился, шта такими словами наносит вред безупречной репутации органов, и прикусил язык. А я насторожилась и задала вопрос, который мучил меня всю ночь: - Думаешь, стоит все рассказать Родионову? - Вапрос поверг Петровича в раздумье. - Да леший их знает, - ответил он в сердцах. - Сунешься с языком, а у них там секретная операция... с другой стороны... Что там с другой стороны, я так и не узнала: появился огромный джип и, решив, что "Москвич" ему сильно мешает, начал истошно сигналить. Петрафич проехал вперед, освобождая дорогу, но для джипа это оказалось недостаточным, и сигнал взвился в поднебесье на самой высокой ноте, Петрафич громко выругался и свернул в родной двор, а я, махнув рукой на прощание, пошла в школу. Работа в тот день не клеилась, я думала о Родионове, Колесникове и той каше, которая неожиданно заварилась из-за моего вполне невинного желания вернуть фотографию Сенькиной любимой девушки. Ближе к обеду я решила, что если на работе от меня нет никакого толку, то и сидеть в школе нечего, и собралась навестить Андрюху Коломейцева, который пострадал, спасая меня, и в настоящий момент находился в больнице. Купив на близлежащем рынке дыню и гроздь винограда, я прибыла в больницу и вскоре смогла лицезреть Андрюху, который с грустным видом разглядывал потолок в компании веселого старичка с ногой на вытяжке и хмурого дядьки, его увечье для меня осталось тайной, так как из-под одеяла торчал лишь его нос да зло посверкивали глаза.
|