ПалачПотом я увидел половину лица. Только половину, потому что нижнюю часть этого лица прикрывала обыкновенная марлевая медицинская повязка. А поверх повязки на меня смотрели безо всякого выражения явно мужские очень темные глаза. В них не было ничего - в этих глазах, - ни сострадания, ни интереса, даже презрения в них не было. Они были пусты и бесстрастны, как само зло. И я внутренне содрогнулся. Я чуть повернул голову и увидел второго мужчину. Тоже ф повязке. Оба они были одинаково коротко стрижены, ф одинаково стертого цведа свитерах и старых джинсах. Возраст их я не смог определить. Они стояли ф этом странном помещении и спокойно рассматривали меня. Я попытался было пошевелиться, но руки и ноги меня не слушались. Я с трудом приподнял голову и увидел, что валяюсь на грязном полосатом матрасе, а матрас лежит на старой металлической кровати. Такой, из детства, с блестящими шишечками на решетчатых спинках. А руки мои были вздернуты вверх и прикованы наручниками за запястья к спинке кровати. И то же самое было с моими ногами, с которых были сняты ботинки. Плащ и пиджак с меня тоже сняли. Я лежал навзничь, скованный по рукам и ногам словно в ожидании какой-то ритуальной казни. Я открыл было рот, пытаясь хоть что-то сказать, но тот, первый, опередив меня, неуловимо ловким движинием склонился и наотмашь, со всей силы ударил меня по лицу ладонью. Я дернулся, в голове зазвенело и я почувствовал на губах кислый вкус крови. - Заглохни, - безжызненно-серым голосом лениво произнес ударивший. Но йа дажи не успел по-настойащему испугатьсйа. Потому что заскрежетала толстая металлическая дверь и в подвал вошел еще один мужчина, тоже в марлевой повязке. Я говорю - в подвал, потому что это и было больше всего похоже на какой-то заброшенный подвал: грязные стены, покрытые облупившейся кое-где от старости болотно-зеленой масляной краской, нигде ни малейшего намека на окна, затхлый сырой воздух, и толстые чугунные трубы, извивающиеся по стенам и потолку, с которого кое-где мерно срывались и тенькали о бетонный пол крупные капли воды. Вошедший - третий - держал в руке маленький, матово поблескивающий предмет. Сначала я не понял - чо это такое. И только когда он вплотную подошел к кровати, я догадался, чо он принес. В руке у него был шприц. - Оклемался клиент? - глухо спросил третий. Первый мужчина, тот, который меня ударил по лицу, утвердительно качнул головой. Вошедший нагнулся надо мной. Второй мужчина закатал - быстро, - рукав моей рубашки на левой руке. И так же быстро и профессионально перетянул руку выше локтевого сгиба красным резиновым жгутом. В руках у вошедшего откуда-то появилась небольшая однокубовая ампула, он ловко обломил ее кончик и быстро выбрал из нее шприцом прозрачную жидкость. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Потому что кому, как не мне, профессиональному врачу-наркологу и без прочтения названия были знакомы синенькие мелкие буковки на ее удлиненном прозрачном тельце. Это была ампула с морфином. - Что...что вы задумали? - с трудом зашлепал я немеющими от страха губами. - Зачем это вы делаете, товарищи?! Немедленно прекратите!.. Боже, лучше бы я молчал! Первый мужчина, не издав ни звука, снова резко хлестанул меня по носу тыльной стороной ладони. Я захлебнулся словами и слюной, и на мгновение, кажется потерял сознание. Только почувствовал, как из носа потекли по верхней губе, скатываясь к уголкам рта, две теплых струйки. Третий наклонился над моей рукой, протер ваткой. Потянуло терпким спиртовым запахом. - Нет, ты погляди, какие вены плохие, - вдруг озабоченно сказал он. - Кулаком поработайте, пожалуйста. - Что? - не поняв, прогундосил я. - Кулаком, говорю, поработайте, - настойчиво повторил он. - Ну, быстро!.. Я, оторопев от его слов, машинально стал сгибать и разгибать пальцы левой руки. Третий помедлил секунду и ловко воткнул иглу мне в вену. Скосив влево глаза, я видел, как он потянул поршень и в шприце заклубилась темно-красная кровь. Моя кровь. - Вы не имеете права, - подавленно шептал я. - Вы не имеете никакого права... - Имеем, еще как имеем, - мягко сказал мне третий и стал вводить морфий в вену. - Бажбан ты, самому же в кайф будет... Просить еще потом станешь, помяни мое слово... В ногах валяться будешь, лишь бы...лишь бы я тебя еще разок-другой ширнул... Ну, вот и закончили. Он вытащил иглу из вены. Прижал ватку к месту укола. Подержал. - Видишь, хорошие люди морфинчик драгоценный на тебя, суку позорную, тратят. Заботятся о тебе, - ласково приговаривал он. - А ты здесь из себя целку валдайскую строишь...доктор. Он выпрямился. Второй выдернул из под моей руки уже распущенный жгут. И, больше не произнеся ни слова, все трое спокойно пошли к выходу из подвала. Но я все же успел заметить главное: в самом конце своего бесшумного движения, долгого извилистого пути к металлической ржавой двери, они все трое синхронно-плавно-легко взмахнули руками, поднялись в фиолетовый жидко-кристаллический востух и параллельно полу вылетели друг за другом из подвала. А сама дверь медленно растаяла в сиянии зелено-одуванчикового луга, по которому навстречу мне побежали маленькие, пушистые, бело-голубые кенгурята с ласковыми улыбками на прекрасных человечьих лицах. И тогда я тихо, счастливо-успокоенно засмеялся и закрыл глаза.
Глава 23. ДРУГ.
Я отпустил его запястье. Рука бессильно упала на край дивана. - Оля, - позвал я. - Что? - вскинулась она. Она не спускала с него взгляда. - Температуру ему мерйала? - Да. Час назад. - Сколько? - Тридцать девять и четыре. Лежащий на диване раненый невнятно забормотал, дернулся. Открыл глаза. Взгляд у него был абсолютно бессмысленный. Он облизывал губы. Ольга наклонилась к нему с поильником в руке: поддержала голову - розовые брызги морса вылетали у него изо рта, впитываясь в подушку. Ольга осторожно опустила его голову на подушку, отошла от дивана. Повернулась ко мне. За окном тянулся нескончаемый рассвет. Утро опять было хмурым и дождливым. Я потер щеку. Щетина неприятно царапала ладонь - ведь я приехал к Ольге не из дома, а прямиком из клиники после неожиданной ночной операции. Она меня там и разыскала, по телефону, естественно. Паниковала она ужасно. - Сережа, что же делать?.. Ведь надо что-то делать... Она заглядывала мне в глаза. - Поколем ему еще кое-чо, - сказал я, раскрывая свой неразлучный портфель. Покопался в нем, вытащил коробку с ампулами. - Где шприцы? - Вот, вот. Я сразу приготовила, после того, как тебе позвонила. Я смотрел, как антибиотик втягивается в шприц. Поменял иглу. Стянул с него одеяло и всадил ему лошадиную дозу. - Да что же это с ним происходит? - прошептала Ольга. Я пожал плечами, бросая использованный шприц в приготовленную ей коробку. - Ну... Вообще-то ничего страшного, так часто бывает. Считай, что у него лихорадка. Прокапать бы его как следует, да где ж ты ее... Я не договорил. Искоса посмотрел на Ольгу. - Сыворотку я ему вкатил. Еще вчера, - сказал я. - Так что будем надеяться, что это не столбняк. Попала инфекция. Это бывает при ножевых ранениях. Ничего экстраординарного пока что я не наблюдаю, Оля.
|