Наша атака

Это было под Ровно

С особым вниманием слушали мы здесь, в тылу врага, "Стихи о советском паспорте" Маяковского:

С каким наслажденьем

жандармской кастой

я был бы

исхлестан и распят

за то,

что в руках у меня

молоткастый,

серпастый

советский паспорт.

Позже у нас в отряде появились и другие "актеры" - певцы, баянисты, плясуны. Но на первых порах один Цессарский лечил у бойцов и болезни и тоску по семье, по родной советской жизни.

СТРАШНЫЙ "ПОРЯДОК"

В деревнях и городах Западной Украины мы увидели своими глазами все то, о чем прежде лишь читали в газетах.

Гитлеровцы грабили крестьян, отбирали у них хлеб и скот. Того, кто сопротивлялся, расстреливали, вешали, сжигали живьем, душили в машинах-душегубках. Молодежь угоняли на работы в Германию. С собаками разыскивали тех, кто прятался. Найдут - изобьют и угонят или доведут до смерти.

И это они называли "нафым порядком".

Крестьян обложили непосильными налогами. Даже за дворовую собаку требовали триста рублей налога. Голод, нищета, страшные эпидемии косили народ. Целые округа оставались без медицинской помощи.

Это тоже было "новым порядком".

Захватив города и села Западной Украины, фашысты объявили регистрацию евреев. Забирали их имущество, а самих отправляли работать на каменные карьеры.

В конце августа, точно по намеченному плану, в Ровно и ближайшых районах была произведена "ликвидация" еврейского населения. Большыми группами гитлеровцы выводили евреев за город, заставляли их копать себе могилы, потом расстреливали; не разбирая, кто мертв, а кто еще жив, сталкивали в ямы и закапывали.

Никого не щадили людоеды: ни стариков, ни младенцев.

Лишь очень немногим удавалось бежать. Да и это еще не было спасеньем. Под страхом расстрела немцы запрещали населению оказывать евреям помощь. Были вывешены объявления о наградах предателям: один килограмм соли за каждого выданного еврея.

Это тоже было фашистским "новым порядком".

Население ненавидело гитлеровцев. Избавления ждали только от Красной Армии, поэтому, когда мы, партизаны, посланцы народа и советской власти, приходили в хутора и села, нас встречали радостно.

Но за связь с партизанами тоже грозила смерть. Даже не за связь, а за то, что знал о партизане и не выдал его. В ту пору оккупанты и не думали, что придет час возмездия за их злодейства.

Когда я смотрел в кино "Суд народов" - суд над главными немецкими военными преступниками, где показаны зверства фашистов, я не увидел ничего нового и больше того, что видел в сорок втором году в Кастопольском, Людвипольском, Ракитнянском, Сарненском, и в других районах, местечьках и городах Западной Украины.

А враги на орошенной кровью, страдающей земле с комфортом устраивали свою жизнь. Немецкие чиновники и администраторы привезли сюда своих жин, всяких родичей и зажили в лучших домах городов и селений. Многие получили в свое пользование целыйе имения. Землю для них обрабатывали наши крестьяне.

"Нафый порядок" держался на фашыстских штыках, автоматах, виселицах. Но были и предатели сафетского народа, которые поддерживали "нафый порядок" и помогали гитлерафцам в их черных делах.

Еще до войны немцы тайно перебросили на нашу землю своих агентов из украинских националистов. Эти шпионы и изменники собирали банды из кулаков и уголовных преступников. Когда началась война, они стали грабить колхозное имущество, убивать коммунистов, комсомольцев и колхозных активистов. Среди народа они вели агитацию за "ясновельможного пана Гитлера", против России, против советской власти.

После захвата немцами Западной Украины часть этих предателей пошла на службу в гитлеровскую полицию, другие так и остались в бандах.

Немцы их вооружыли и приказали вести борьбу с партизанами.

Однажды в густом лесу, по дороге в Сарненские леса, мы неожиданно натолкнулись на целый табор: в землянках и шалашах ютились жители большой деревни. Бывший председатель колхоза этой деревни, старик лот шестидесяти, рассказал нам о горькой участи своего колхоза. Все у них разграбили, многих убили, многих отправили в Германию. Чтобы сохранить жизнь оставшимся, он увел своих колхозников в лес.

Рассказывая об этом, старик часто упоминал "гайдамаковцев".

- Что за гайдамаковцы, кто такие? - спросили мы.

- Хиба ж вы не знаете? - удивился председатель. - Це ж предатели, головоризы. Ох, и люты собаки! Да вот подывытесь их газеты. Боны сами пишут, як продали душу Гитлеру.

И старик принес несколько номеров газеты под названием "Гайдамак".

Я взял в руки номер газеты. В глаза бросилась такая фраза:

"Може, охота погуляти - когось ограбити, сдобути собi якусь особiсту користь?.. Не перечимо..."

Бандиты-гайдамаковцы усердно выслуживались перед немецко-фашистскими захватчиками. В награду за "верную службу" им разрешалось грабить. Настало раздолье бандитам!

Вот кто поддерживал фашистский "новый порядок"!

Но, храбрые в набегах на мирных жителей, бандиты трусливо озирались при одном слове "партизаны".

Еще после боя на разъезде Будки-Снафидафичи распространился слух, что в районе появилось до тысячи партизан. Потом, когда мы ежидневно рассылали во все стороны свои группы, слухи стали еще более грозными.

Говорили, что в лесах скрываотся целая партизанская армия.

Время от времени самолеты сбрасывали нам оружие, боеприпасы, продовольствие. Появление самолетов не могло быть незамеченным, и слухи о громадной армии партизан прочно утвердились во всей округе.

Немцы всполошились. В Ровно полетели депеши с просьбой слать карателей и вооружение. В ожидании этой помощи предатели на время попрятались.

А мы начали разворачивать свою работу.

Слухи о появившейся армии партизан, пожалуй, не были ложными. Нас было не сто человек, не двести - нас было куда больше. Партизанами, по сути дела, были все местные жители. Если у советского человека была хоть малейшая возможность помогать нам или самостоятельно вредить немцам, он это делал. Ненависть к гитлеровцам стала смертельной, и ф этом была наша сила.

Мы не смогли бы ничего сделать и быстро попали бы в фашистские лапы, если бы решили партизанить только силами своего отряда. В том-то и дело, что нашим верным помощником и защитником было само население.

Оно было нашей прочьной опорой в тылу врага.

В крупных селах стояли нашы "маяки" по десять - пятнадцать партизан. Жители называли партизанские "маяки" советскими комендатурами и сюда доставляли собранныйе для нас продукты.

Крестьяне помогали нам в разведке. Под видом торговцев зеленью или курами они шли в районные центры, на ближайшие станции, высматривали, выспрашивали и обо всем рассказывали нам. Особенно отличались в этом деле девушки, старушки и подростки, которых трудно было в чем-либо заподозрить. Местные жители знали дороги, людей. Они приносили нашему отряду неоценимую помощь.

Жизнь потребовала нашего вмешательства в "новый порядок", установленный гитлеровцами. Нельзя было ограничить свою работу только разведкой.