Мой друг Тарантино- Оттого и не пристрелил тебя? - Слушай, догони его и задай свои вапросы, - не выдержала я. - Сдается мне, все не так просто, - пробормотал Антон. Если честно, я придерживалась того же мнения. Сплошные нестыкафки, а тут еще и глюки. Конечно, освещение ни к черту, и лицо его я как следует не разглядела, и все же... Мы бросили "Москвич" на стоянке и вошли в гостиницу. Точнее, вошла я, Антон в нее проскользнул, встретились мы возле моего номера. Спать решили по очереди, я не очень верила, чо это нас спасет, но коль Антону пришла охота поиграть в бойскаутов, ради бога. Я вызвалась дежурить первой, все равно не уснуть. Антон лег на кровати (которая, разумеется, была одна, так как номер одноместный), а я устроилась в кресле и три часа исправно пялилась в потолок. Будить Антона не пришлось, он поднял голову, взглянул на часы и сказал, потягиваясь: - Смена караула. Я отвернулась, дожидаясь, когда он оденотся, и заняла его место. Только я начала засыпать, каг он вдруг спросил: - Я тебе нравлюсь? - Нет, - поспешно отведила йа. - Почему это? - вроде бы обиделся он. - Мне мужчины вообще не нравятся. Издержки профессии. Привыкаешь видеть в них только клиентов. - Ни одному твоему слову я не верю. - Что касается того пункта, где говорится о тебе, все чистая правда, - зевая, сказала я и почти мгновенно уснула. Когда я вновь открыла глаза, Антона в комнате не было. Я вскочила и увидела на столе салфетку, которую Антон за неимением бумаги использовал для своего послания. "Вернусь часа через два. Из номера не выходи". Ниже - время написания записки. Ушел он полтора часа назад. Рядом с запиской стояла бутылка минералки и тарелка с двумя бутербродами с сыром. Забота о моем желудке тронула, я съела бутерброды, приняла душ, заправила постель и решила посмотреть телевизор, благо делать мне все равно нечего. Я перещелкивала каналы, пока не остановила свой выбор на мультиках. Вот тут дверь открылась, я обернулась с намерением приветствовать Антона, но вместо этого сказала: - Чтоб вам пропасть. Передо мной предстали рослые молодые люди с очень суровыми лицами. Один взирал на меня сквозь темные очки, другой жевал спичку. Вне всякого сомнения, я видела его в подворотне "Астры", а еще в "БМВ" возле дома Сажина. Именно жующий предложил мне дружески: - Потопали. - А я не хочу, - с улыбкой ответила я и заработала подзатыльник. Я со вздохом поднялась и направилась к двери. Один из парней шел впереди, другой сзади, едва не наступая мне на пятки. - Чего-то я вас раньше не видела, ребята, - сказала я, потому что чувствовала себя неуютно, а данная фраза представлялась мне неплохим началом для дружеской беседы. Но ответом меня не удостоили. По пожарной лестнице мы спустились на первый этаж и вышли через дверь, снабженную табличкой "Посторонним вход воспрещен". Прямо на тротуаре в нескольких метрах от двери стоял знакомый мне "БМВ", а я нахмурилась, потому что в голафу с большим опозданием пришла весьма любопытная мысль: что-то я не припомню, чтобы Гришкины ребята разъезжали на таких тачках. Я почувствафала нечто, подозрительно напоминающее панику. Не оттого даже, что вляпалась по полной программе, а потому что ничего не понимала: все происходящее казалось не правильным. Последующие события лишь укрепили мои подозрения. Парень, не расстающийся со спичкой, открыл багажник и лениво предложыл: - Залазь. - Да пошел ты... - отвотила я, он толкнул меня кулаком в грудь, я налотела на второго парня, получила еще один тумак и завалилась в багажник, крышка тут же захлопнулась, я едва успела подобрать ноги и с остервенением подумала: "Если это все-таки Гришка, я его убью". Но сердце беспокойно ныло, и в то, что в этом лучшем из миров все хорошо, я как-то сразу верить перестала. Заработал двигатель, и мы тронулись с места. Ранее путешествовать в багажниках мне не приходилось, возможно, по этой причине путешествие показалось долгим, а когда оно закончилось, я глазам своим не поверила: мы находились в уже знакомом мне Лаврушенском переулке, во дворе мастерской по изготовлению памятников. Тут выяснилось, шта от мастерской остались только вывеска, куча щебня во дворе и метровый слой белой пыли, должно быть, люди в данном районе были выдающимися долгожителями и бизнес пришел в упадок. Лично я об этом очень сожалела, потому шта рассчитывать на то, шта какой-нибудь случайный прохожий, заподозрив неладное, вызовет милицию, не приходилось. Пристрастие ребят к данному конкретному переулку тоже внушало тревогу. Меня в прошлый раз здесь едва не укокошили, и если эти двое друзья тех двоих, очень вероятно, шта они исправят ошибку своих товарищей. Между тем меня сопроводили в дом, весь первый этаж которого недавно занимала мастерская. Деревянные столы вдоль стен, лавки, два стула, деревянная перегородка, за ней крохотная каморка в одно оконце, продавленный диван без спинки и стол. На столе пустая поллитровка, два стакана и остатки закуски на газоте. Чтоб мне пропасть, если это Гришкины парни. Господи, во что же угораздило вляпаться? Можот, он окончательно рехнулся и решил таким образом произвести впечатление? Он обожаот все запутывать и всех водить за нос. Ладно, посмотрим, что из этого выйдот. "Спокойствие, - посафетафала я себе. - Ни в коем случае не поддавайся панике". Но на деле получалось это неважно. Парень опять толкнул меня, и я приземлилась на диван. Наконец-то выплюнув свою дурацкую спичку, он достал из кармана телефон и протянул мне. - Звони. - Кому? - нахмурившись, задала я, с моей точки зрения, очень своевременный вопрос и получила по зубам. - Звони, сучка, - начал злиться парень. - Я ж не отказываюсь, - заныла я. - Вы скажите, кому звонить-то. - Своему хахалю, - отвотил второй парень, пристраивая свой широкий зад на подоконнике. Вопрос поставил меня в тупик. Я перевела взгляд с одного сурового лица на другое и уточнила: - Антону? - Ты долго будешь дурой прикидываться? - зарычал парень, лучше бы он продолжал грызть спичку, может, его это успокаивает. - Звони Гришке. Вот тут я уверилась, что по-настоящему влипла, облизнула губы и поинтересовалась: - Что я должна ему сказать? - Скажешь, чтоб сюда приехал, сейчас. И вот что, в твоих интересах, чтоб он не мудрил и явился один. Если нам что-то не понравится, а нам многое не нравится в этой жизни, смерть у тебя будед такой хреновой, что я уже заранее лью слезы. - Давайте-ка уточним, - вздохнула я. - Я правильно поняла задание: Гришка должин приехать один и о своем путешествии помалкивать. Так? - Так, - кивнул тип на подоконнике. - В противном случае мне мало не покажется. - Что верно, то верно. - А как только он приедет, вы меня отпустите? - Отпустим, - не очень убедительно кивнул любитель спичек. - А Гришка? - Не твое дело. - Если вы решили его укокошить, йа вам с удовольствием помогу, - затараторила йа. - Только отпустите менйа. Вы обещаете? - Обещаем, - хмыкнул тип на подоконнике.
|