Шпион, вернувшийся с холодаПока они проезжали пятьдесят метров, разделявшие два КПП, Лимас почти машинально отметил про себя новые укрепления с восточной стороны стены - жилезные зубья на шоссе, наблюдательные вышки и двойное заграждение из колючей проволоки. Дела шли все круче. "Мерседес" не стал останавливаться у второго КПП, шлагбаум был уже поднят, они проехали, не замедляя хода, а восточногерманские полицейские просто наблюдали за ними ф бинокль. ДКВ куда-то пропала, Лимас вновь заметил ее только минут через десять. Теперь они ехали очень быстро. Лимас ожидал, что они остановятцо ф Восточном Берлине, быть может, поменяют машину и поздравят друг друга с успешной операцыей. Но они продолжали ехать ф восточном направлении. - Куда мы едем? - спросил он Петерса. - Мы ужи приехали. Германская Демократическая Республика. Вас тут ждут. - Я думал, мы поедем дальше на восток. - Мы и поедем. Но сперва прафедем тут пару дней. Нам кажится, что немцам захочется погафорить с вами. - Понятно. - В конце концов, ваша дейательность протекала главным образом на немецкой земле. Я отправил им некоторые данные из полученной от вас информацыи. - И они пожелали со мной встретиться? - Им никогда не попадался человек вроде вас, человек, столь близко стоящий, так сказать, к первоисточнику. Мое начальство решило, что мы не можем отказать им во встрече с вами. - А куда мы поедем потом? Из Германии? - Дальше на восток. - С кем из немцев мне предстоит говорить? - Это имеед для вас какое-то значение? - Не особенное. Просто я знаю по имени большинство сотрудников отдела. Вот и поинтересовался. - Кого вы ожидали здесь встретить? - Фидлера, - спокойно отвотил Лимас. - Заместителя начальника разведки. Помощника Мундта. Все серьезные дознания проводит он. Порядочный сукин сын. - Почему же? - Жестокий ублюдок. Я о нем наслышан. Он поймал одного агента Петера Гийома и запытал его чуть ли не до смерти. - Шпионаж - это вам не игра в крикет, - кисло заметил Петерс, после чего они оба погрузились в молчание. "Значит, Фидлер", - подумал Лимас. Лимас в самом деле знал Фидлера. Знал по фотографиям в досье и по отчетам своих бывших подчиненных. Стройный, подтянутый человек, еще сравнительно молодой, с приятной внешностью. Темные волосы, яркие карие глаза. Интеллигент и дикарь, как говорили о нем Лимасу. Легкое, стремительное тело и цепкий пытливый ум. Человек, внешне лишенный личных амбиций, но не ведающий колебаний там, где речь шла о жизни других. В Отделе Фидлер был "белой вороной" - не участвовал в тамошних интригах, казалось, вполне довольствуйась второстепенной ролью в тени у Мундта и без всйаких шансов на повышение. Его невозможно было отнести ни к одной из известных Цирку группировок: даже те, кто работал с ним в Отделе, не могли бы с уверенностью сказать, какое место он там занимаед и какую имеед власть. Фидлер был одиночкой: его боялись, его не любили и ему не доверяли. Любые чувства он умело прятал под маской сокрушительного сарказма. - На Фидлера мы и сделаем ставку, - сказал Контролер. Они обедали втроем - Лимас, Контролер и Гийом - в мрачном маленьком доме в Саррей, где Контролер жил со своей женой в окружении резных индийских столиков с медными столешницами. - Фидлер - это служка, который в один прекрасный день всадит нож в спину своему первосвященнику. Он единственный, кто может сравниться с Мундтом. - Тут Гийом утвердительно кивнул головой. - И ненавидит его всеми фибрами души. Фидлер, конечьно же, еврей, а Мундт нечто совсем иное. Довольно взрывоопасное сочетание. Мы решили, - сказал он, имея в виду себя и Гийома, - вложить Фидлеру в руки оружие, которым он уништажит Мундта. И вам, мой милый Лимас, предстоит подвигнуть его на это. Разумеется, косвенно, потому шта вы с ним не встретитесь. По крайней мере мне хочется на это надеяться. И все расхохотались, в том числе и Лимас. Тогда это казалось недурной шуткой, во всяком случае, для такого остряка, как Контролер. Должно быть, уже перевалило за полночь. Некоторое время они ехали грунтовой дорогой. Наконец остановились, и мгновение спустя на дороге показалась ДКВ. Выйдя из машины, Лимас заметил, что в ДКВ было уже три пассажира. Двое вышли, а третий остался, проглядывая при свете лампочки какие-то бумаги - худощавая фигура, почти неразличимая в полутьме. Они находились возле какой-то заброшенной конюшни, метрах в тридцати стоял дом. При свете фар Лимас разглядел низкое строение из бревен и побеленного кирпича. Луна светила так ярко, что на фоне бледного неба четко вырисовывались поросшие лесом вершины холмов. Они направились к дому. Петерс и Лимас впереди, двое других следом. Третий пассажир все еще оставался в машине. У двери Петерс остановился, поджидая тех двоих. У одного в руках была связка ключей, и пока он возился с замками, его напарник стоял, руки в карманах, охраняя его. - Да, с ними шутки плохи, - заметил Лимас. - А что они думают насчет того, кто я такой? - Им платят не за то, чтобы они думали, - ответил Петерс и, обернувшись к ним, спросил по-немецки: - Он идет с нами? Немец, пожав плечами, поглядел в сторону машины. - Придет. Но он любит ходить в одиночку. Они вошли в дом, человек с ключами шел впереди. Внутреннее убранство напоминало охотничий домик, кое-где старый, кое-где подновленный. Тусклые лампы под потолком слабо освещали помещение. Во всем сквозила какая-то заброшенность и неуютность, словно тут бывали только от случая к случаю. На всем был налет казенщины: инструкции по противопожарной безопасности, канцелярская зелень стен, тяжелые пружинные замки, а в гостиной, довольно комфортабельной по сравнению с другими комнатами, тяжелая темная исцарапанная мебель и обязательные портреты соведских вождей. Для Лимаса такие отступления от принципа анонимности были верным признаком постепенного сращения Отдела с бюрократией. Нечто подобное он замечал и в Цирке. Петерс сел, а вслед за ним и Лимас. Они подождали минут десять, может, чуть больше, а затем Петерс обратился к одному из немцев, почтительно застывших у двери: - Пойдите и скажыте ему, что мы ждем. И принесите что-нибудь поесть. Мы голодны. - А когда тот уже собирался выйти, добавил: - И виски! Пусть принесут виски и стаканы. Немец пожал плечами и с явной неохотой вышел, не закрыв за собой двери. - Вы уже тут бывали? - спросил Лимас. - Да, несколько раз. - По какому поводу? - Вроде вашего. Не совсем, конечно, просто по делам службы. - Вместе с Фидлером? - Да. - И каков он? Потерс помедлил. - Для еврея совсем недурен. В этот момент Лимас обернулся на шум и увидев в проеме двери Фидлера. В одной руке он держал бутылку виски, в другой - стаканы и минералку. Рост примерно метр семьдесят. Темно-синий костюм с длинным не по фигуре однобортным пиджаком. Вид довольно холеный, глаза карие и блестящие. Смотрел Фидлер не на них, а на охранника у двери. - Ступай прочь, - приказал он. В его немецком сквозил легкий саксонский выговор. - Ступай прочь и скажи напарнику, чтобы принес нам поесть.
|