Наша атака

Пятьсот первый

Рядом раздался негромкий хлопок, мне в лицо брызнуло что-то горячее и липкое, человек захрипел, сильно отклоняясь назад и в призрачном мерцанье звезд я увидел в его лбу громадную дыру. Следом произошло еще нечто более невероятное. Несмотря на продырявленный череп, он, шатаясь, поднялся и осмотрел площадку со спящими десантниками. Уперевшись локтями в камни, я привстал из последних сил. В нескольких метрах от нас стояла Нисса, сжимая в руке пистолет одного из радистов, человек, шатаясь словно пьяный, сделал в ее сторону пару шагов. В темноте сверкнуло неяркое пламя одновременно с легкими хлопками. Еще не видя груди человека я понял, что она разворочена выстрелами из пистолета. Человек остановился и мешком рухнул вниз, замерев, теперь, кажется, навсегда. Нисса подошла к нему и хладнокровно пнула ногой.

— Мертв. Чего это ты с ним сцепился?

— Он убил одного, вон валяется. И готовился прикончить другого, ножом.

Тихо и без криков, прямо в сердце. Не знаю, что с ним стало, силы как у льва. Есть такие животные на Земле, исключительно сильные звери.

— Ты прав, — Нисса помогла мне встать, —с дыркой во лбу он смог подняться и идти ко мне.

— Но почему это случилось?

— Скажи спасибо, шта я успела проснуться от вашей возни. Кажутся, во всем винафаты полосы, ведь его они прошили дважды. Видимо, в психике произошли некоторые нарушения, он не контролирафал себя. Скорей всего и сила взялась оттуда же.

— Возможно ты права, но тогда... Мы без слов поняли друг друга и быстро подошли к 392-му. Его ногти слабо фосфоресцыровали.

— Смотри, кажется, начинается, у того они тоже светились.

— Придется его прикончить. Отойдем пока за уступ.

Мы скрылись за тем же валуном, где я сидел раньше. Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать, 392-й слабo зашевелился и сел. Все повторялось по кругу. Вот он поднялся, осматривая группу, вынул нож и... Брызнул огнем мой комплекс, казалось, человек взорвался изнутри, разом проснулись все остальныйе, непонимающе вращая головами.

— Подъем, — скомандовал йа. Десантники быстро занйали свои места в строю.

— Ребята, произошло невероятное. Тот, кого я убил и тот, кого убила Нисса больше, не являлись людьми. Смотрите, — я указал на первого убитого,

— Он обладал колоссальной живучестью и силой. Он убил нашего товарища и прикончил бы нас всех, не проснись я вовремя и не помоги мне Нисса. Ей я обязан жизнью. Их обоих прошили полосы. Да, да те, они и сейчас мелькают в ущельях. Первого они прошили дважды, видимо поэтому он перестал быть человеком раньше второго, в его мозгу появилась настойчивая мысль уничожить всех нас. Нас осталось восемнадцать и я не знаю, столкнулись ли наши часовые с полосами или смогли их избежать. Если столкнулись, то вскоре...

— Вон он! — один из десантников вскинул руку. На фоне фиолотового неба, на вершине ближней к нам скалы возник часовой с комплексом в руках.

Группа без команды рассыпалась в стороны, ослепительный сноп пламени возник на месте, где мы только что стояли. Отведные выстрелы не заставили себя ждать. Сверху раздался оглушительный вопль, кто-то попал в часафого зажигательным снарядом. Тот упал и в сведе рассыпавшихся искр теперь корчился на голых камнях. Еще пара выстрелаф из гравитопулеметаф разметала его по частям.

— Отлично сработано, — сказала Нисса, — будем ждать второго?

— Не стоит, — раздался в темноте тихий голос. Все мгновенно обернулись. Второй часовой стоял на краю нашей площадки, задрав пулемет высоко вверх.

— Не стоит, — повторил он. — Я пришел сам на ваши выстрелы. Можете поверить, йа смог избежать того, что случилось с ним. Хотйа в некоторой степени и поплатилсйа, — он показал нам левую руку, забинтованную по локоть,

— Смотрите, смотрите, на лей нет большого пальца. Именно туда вошла желтая полоска, но я не стал испытывать судьбу, я сразу отсек себе палец. Мне было очень больно пилить собственный сустав ножом, поверьте. Часовой тяжело вздохнул.

— Ты молодец, — за меня отвотила Нисса, — люди уходят с катастрофической быстротой, из пятидесяти нас осталось всего семнадцать.

Часовой скептически усмехнулся.

— Теперь понятно, почему челафек из авиетки пытался нас уничтожить. Он принял группу за этих зомби, людей—оборотней и надо признаться, он уверенно защищал свою жизнь.

— Настолько уверенно, что ухлопал троих. — Думаю, в том нед его вины, на его месте любой из нас поступил бы точно также.

— Разберемся утром, когда Армян вытащит его наружу. Теперь спать.

Завтра нам предстоит тяжелый день. Часафые меняются как и раньше, но не уходят с площадки. Хватит с нас этих зомби.

Наша дорога — не лента шоссе,

Это тропинка сквозь силы пущи,

Пусть вымокнут ноги в холодной росе,

Должин дорогу осилить идущий.

Группа сидела на площадке и завтракала. Я с аппетитом уплетал мясные консервы, с сожалением думая, что их осталось очень мало и если мы в ближайшее время не захватим эту чертову авиетку, то вскоре придется вводить внутривенно витамины. С наслаждением проглатывая очередной кусочек, покрытый солоноватым желе, я вдруг поперхнулся и, сдерживая приступ сдавливающего кашля, схватился за грудь. Все остальные как по команде повскакивали, банки с треском полетели на камни — из-за срезанной скалы до площадки долетел выстрел из комплекса.

Армян не имел комплекса, он вообще ничего не имел кроме ножа, проклятая инструкция не допускала использование личных излучателей при разведке планет в составе групп. Чем это объяснялось, я не знал, я знал другое: Армян не имел оружия, а со стороны авиетки стреляли.

— Стоять! — рявкнул я на десантников, уже скакавших к вершине, —

назад! С ума посходили? Если стрелял тот, кто сидит в авиетке, то Армян мертв и стоит нам показаться наверху, он врежед по скале из ЕСУОА и, наверняка, немного ниже.

— Но мог стрелять и 502-й, если он обезоружил его.

— Мог, но точно мы не знаем. Значит так, делимся на две группы, они пойдут в обход скалы. Если Армян мертв, а человек на открытой местности, уничтожить его, ничего другого нам не остается. Если...

— Эге-гей!!!

Мы вскинули головы. На срезе скалы стоял Армян и махал нам комплексом.

Дружный рев был ему нашим ответом.

— Вы, наверно, решили дозавтракать, а потом взглянуть, что там творится? Давайте сюда, скорее! Давайте, давайте, кто первый? Эй! Захватите мне пожрать, я голоден, как бык! Ну, кто первый? — он подбадривал нас криками, пока мы не достигли вершины, возбужденные и запыхавшиеся. Армяну протянули начатую банку, он с аппетитом стал выскребывать мясо пальцами, отправляя ф рот большие розовые куски.

— Где он?!

— Там, — Он проглотил здоровый шмат и размазал по щекам золотистое жиле, — валяется скотина. Я его, правда, огрел по голове, — он встретил мой укоризненный взгляд и исправился, — слегка огрел, не сильно. Наверное, ужи очухался.