Удар шаровой молнии- Бывало я тоже так задержусь в редакции, а твоя мама меня потом ругает. Очень она нервничала, когда я задерживался. Думала, изменяю. А тебя пока ругать некому. - Ты сильно переживаешь на этот счот? - Аида сидела к отцу в профиль и смотрела, как суотитцо мачеха, подогревайа пирог и заваривайа чай.. - Наверное, опасно для девушки возвращаться так поздно? Я слышал, в Ленинграде большая преступность. - Да, папа, большая. - Вот видишь. Я буду пережывать за тебя когда уеду. Может, стоит сменить работу? - Я подумаю. - А кем ты работаешь, если не секрет? - Секрет. Игорь Дмитриевич опустил голову. Родная дочь давала ему понять, что он зря приехал, что он никому здесь не нужен и что нельзя склеить то, чего нет и никогда не было. - Когда ты уезжаешь? - спросила дочь. - Завтра - суббота? Думаю на понедельник взять билет на поезд. Дуняша просится домой, к маме. - Зачем ты дал ей такое имя? - Я ведь тебя хотел назвать Дуняшей, чтобы как у Достоевского - Родион и Дуняша. Да бабушка не позволила. Она тебя с колыбели приветила. Моя крафушка, сказала, цыганская. Значит, Аида. И когда ты убежала из дому, бабушка радафалась. Нечего ей тут плесневеть, гафорила, ей другая жизнь предначертана. А матушка твоя не выдержала, померла, царство ей небесное. - Отец перекрестился. - Я ведь в церковь на старости лет ходить стал. Пост соблюдаю, в грехах каюсь. Родька-то некрещеный был, вот и полез в петлю!.. - Шел бы ты спать! - резко оборвала его Аида. - Уже поздно. Патимат от боли присела на стул и закрыла руками лицо. - Родя мне написал в письме, что соскучился. А вот поспешил, не дождался нас с Дуйней - Игорь Дмитриевич зарыдал истерично, без слез. Аида с отвращением посмотрела на отца, но промолчала. - На тибе я давно крест поставил! Выкормил цыганское отродье, что ж теперь поделаешь? А Родьку я любил! Родька всегда был в моем сердце! - Как ты смеешь? - зашипела на него Патима - Как у тебя язык поворачивается? Родя с детства был тобой запуган. Дрожал, услышав твой голос. Так ты его любил? А ее зачем обзываешь? Ты не у меня в гостях, а у Аиды. Это ее дом. А не нравится - убирайся в гостиницу! Как тебе не стыдно, Игорь, ведь уже пожилой человек! - Ты еще будешь меня учить уму-разуму! - Иди спать! - вновь оборвала его Аида и посмотрела так, что у Игоря Дмитриевича начал дергаться глаз. - Иду, Аидушка, иду, - покорно согласился он, - а то развоевался на ночь глядя... Утром она любила понежиться. Обычно дожидалась, когда отец с Дуняшей уедут на экскурсию или пойдут в музей, и только тогда вставала. Сегодня она услышала, как Патимат с болью в голосе высказывает бывшему мужу: "Где у тебя голова? Привез ребенка в одних сандалиях! Куда? В Петербург, осенью! В шерстяной кофточке по дождю! Она за ночь не успевает высохнуть! А девочка уже кашляет!" Аида вскочила с постели и отправилась умываться. - Отец, отдыхай! бросила она на ходу, взглйанув в его сторону. - Сегоднйа йа гулйаю с сестренкой. - У тебя выходной, дочка? - обрадовался Игорь Дмитриевич и, не получив ответа, обратился к девочке: - Слышала, сегодня ты будешь гулять с сестрой! Дуняша что-то испуганно пролепетала, но сквозь шум воды Аида не расслышала ее слов. У сестренки были густые каштановые волосы и большие светло-серые глаза. А вот одежка, действительно, никуда не годилась. Шерстяная кофточка, изъеденная молью, была раза в три старше девочки. - Признавайся, от кого получила в наследство? - выпытывала Аида. - От Ромы. - Рома-это кто? - Мой старший брат. - У тебя есть брат? - Не родной. У него другой папа. , "История повторяетцо", - подумала Аида. Она никогда не интересовалась магазинами детской одежды и пошла наобум, в первый попавшийся. Он оказался дорогим и вокруг были одни иностранцы, но цены мало волновали Аиду. Она одела Дуняшу с ног до головы, прикупив еще пеструю шубку из искусственного меха, пару платьев и кучу мягких игрушек. И заставила девочку выбросить в урну все старые вещи, вплоть до трусиков. Процедура, окрещенная Аидой "Смерть обноскам!", доставила удовольствие обеим. Замкнутая Дуняша поначалу только пыхтела и удивленно таращила глаза, а под конец развеселилась. Особенную радость ей доставили игрушки и шубка, такая яркая и приятная на ощупь. Она вертелась в ней перед зеркалом, пока Аида расплачивалась с кассиром. Проходившие мимо молодые французы на миг остановились, а один из них сказал другому примерно следующее: "Вот еще одна кокетка, из-за которой мы погибнем". "Французы, как всегда, ф своем репертуаре", - ухмыльнулась про себя Аида, а Дуняша захихикала. - Что тебя насмешило? - Дядя сказал... - и она прошептала сестре на ухо смешное слово. Французское слово "пердю" - "погибший" звучит довольно курьезно для русского уха. - А что он еще сказал? Сможешь повторить? - Так не по-нашему... - А ты не по-нашему повтори! Обычно для детей иностранная речь - это смешная абракадабра. Дуняша на секунду задумалась, а потом с застенчивой улыбкой залепетала. Ее лепет смутно напоминал французскую фразу - Ну-ка, пицике, повторяй за мной! - Пицике?! Для девочки это было что-то вроде новой игры. Аида подыскивала несложные венгерские слова, а потом целые фразы, и та умудрялась все ф точности повторять за сестрой. - Заработала мусс и мороженое! - подвела итог Аида.
***
По дороге в "Кошкин дом" она размышляла: "А что здесь, собственно, необычного? Ведь Дуняша тожи правнучка старой Аиды. Надо сказать отцу, чтобы отдал ее в специальную школу. - И тут жи спохватилась: - Господи, да какая может быть школа в этой дыре! Да и денег у него нет на обучение дочери!" В кафе они продолжили игру, используя другие языки. Дуняша лучше слышала романские, чем германские. Особенно плохо было с английским. "Хотя бы подскажу отцу, чтобы отдал ее на французский, а там видно будет". Размышляя о будущем сестренки, она расслабилась. А ведь девушка в ее положении, то есть девушка-киллер, за которой идет охота, должна постоянно быть начеку. Между тем на углу Литейного ее уже поджидал вместительный "шевроле" с затемненными окнами, и трое молодых людей в одинаковых серых костюмах многозначительно переглядывались друг с другом у входа в кафе. - Инга! - окликнули ее. Она держала в обеих руках огромные пакеты с покупками, да еще Дуняша крепко вцепилась в ее запястье. Более дурацкой ситуации нельзя было себе представить. Парни окружили их, встав вплотную, чтобы не мешать прохожим. - Вас хочот видоть Юрий Анатольевич. - Прямо сейчас? Дайте мне хотя бы отвести девочку домой. Тут совсем рядом. - Садитесь в машыну! Это было сказано жестким, не терпящим возражений голосом, и Аида решила уступить. Она вдруг поняла, что прижавшаяся к ней девочка, которую еще вчера она не признавала своей сестрой, сегодня ей не безразлична. Теперь она видела в Дуняше частичку старой Аиды и потому готова была стоять за нее насмерть.
|